Я всегда хотела, чтобы он мною гордился…

Её точность была вежливостью королевы и добавляла шарма её неизменной сдержанной элегантности, в которой она так умело прятала свою потрясающую работоспособность, доходящую до жертвенности, забывающей о себе. Во время пауз в нашей сегодняшней беседе она замирала и отводила взгляд.

Мы разместились в классических честеровских креслах, над головами  — картина с автогонками начала прошлого века. Символично получилось, ведь фамилия и имена супругов Байтингеров почти треть века прочно связаны в умах челябинцев с компанией «Керг» и автомобилями марки Volkswagen.

-Скажите, Наталья Владимировна, прошлое  — всегда светлое? Оно всегда становится таким в наших воспоминаниях?
-Да, — ответила не задумываясь. — Я живу по принципу, который как-то родился сам собой, что чёрную полосу жизни ты всегда преодолеешь. Она уходит и не запоминается. Остаётся только светлое. Ведь в итоге всё обязательно заканчивается хорошо. Поэтому для меня прошлое  — светлое.

-Тогда вернёмся в прошлое. 1991 год. Открывается дверь, заходит Олег, и вы подумали: «Вот моя погибель». Почему погибель-то?
-Это звучало как «это моё счастье, моё будущее, моя жизнь». Знаете, последнее время бросала мужу фразу: «Моего Байтингера нет». Того Байтингера, которого я знала и с которым мне было хорошо всегда, нет. Были всякие моменты в нашей жизни, как в любой семье, — недопонимания, противоречия, но они все преодолевались, неизменно оставляя понимание — тебе хорошо с этим человеком. Мы с Олегом прошли длинный путь, и в самом его начале, в девяностых годах, оба были раздетыми. Мы следовали цели, которую никогда не произносили вслух. Мы просто оба любили много работать и шли вперёд. Не знаю даже, понимает он это или нет сегодня, но я пыталась большую часть проблем взять на себя, чтобы помочь ему в решении глобальных вещей в бизнесе. В 2001‑м мы разделили полномочия: я не касаюсь финансовых вопросов, а буду хозяйкой в офисе, стану решать вопросы по продвижению, буду взаимодействовать с иными структурами  — производственными и непроизводственными, займусь управлением сервисов. Все финансовые вопросы я полностью доверила Олегу. Я видела, как грамотно он работал в этой сфере, и мне всегда это импонировало. Олег Роландович всегда был выдержанным, тактичным, умел расположить человека к себе. Я пыталась убрать от него все «мелкие» вопросы и проблемы. А теперь я понимаю, что он этого не ценил никогда. Как-то на днях он сказал: «Мне было просто так удобно».

-Но ценил же. Были моменты за неполные тридцать лет, когда вы чувствовали его поддержку и понимание того, что вы делаете в компании. Для него, детей…
-Я всегда хотела, чтобы Олег мною гордился. Да, конечно, было время, когда я чувствовала это, но, похоже,  это была его Игра…

Прошло много времени, прежде чем мы добились звания «Лучший дилер в России». Мы сидели рядом на дилерской конференции в Москве, на экране высвечивались цифры, ведущий вещал: смотрите, каких успехов добилось это предприятие. Мы не поняли даже, что это про нас, Автоцентр «Керг  — Челябинск». «Посмотри, — говорю Олегу, — это наши показатели!». «Быть не может!»  — ответил он.

Победа всегда достаётся нелегко. До этого момента мы прошли разные пути: нам приходилось самоутверждаться, доказывать и даже «толкаться локтями». И вот он  — момент признания, когда названо наше предприятие, Олег выходит на сцену, я остаюсь в зале. У меня бегут слёзы, и у него, стоящего на сцене, ком в горле не даёт произнести слова. Я понимаю: Олег сильно волнуется.

Именно в тот момент он гордился тем, к чему мы пришли, — лучшие по России дилеры марки Volkswagen! Мы шли к этому признанию десять лет.

Другой момент  — когда награду вручали не Автоцентру «Керг», а мне. Впервые за всю историю концерна марка Volkswagen вручала личную награду «Золотая игла» рядовому маркетологу за вклад в развитие марки в России. Именно мне. Лично мне. И в тот момент я была уверена, что Олег гордился мною.

-Это было в Москве? Кто вам вручал награду?
-Ведущий специалист по маркетингу концерна Volkswagen AG. Что тоже редкость.

-С вас началась эта традиция  — вручение «иглы» маркетологам? Это насколько же ваши личные показатели в работе компании «Керг» должны были превысить остальные по всей России, чтобы марка вручила такую награду рядовому маркетологу?
-Я начала заниматься маркетингом в компании «Керг» с 2002 года, со второго года его работы. Мы получили звание дилера в сентябре 2001 года. Концерн традиционно определял десятку лучших в России маркетологов, вручал им дипломы. Каждый квартал я возглавляла десятку лучших в России и получала диплом. Как-то ко мне в кабинет пришёл Артём Сидоров, он работал в рекламном отделе журнала «Выбирай», увидел закрытую дипломами стену и слегка подвис. Потерял дар речи. После этого я сняла все дипломы со стены, чтобы не травмировать людей. Через несколько лет я передала отдел маркетинга в руки своих девчонок, а сама возглавила департамент маркетинга в компании и управляла им до 2016 года. И всегда была лучшей. Чуть позже вместе с дипломами у меня стали появляться звёзды от маркетинга России. У меня больше всех этих звёзд из маркетологов сети Volkswagen в России.

-Где-то есть шкафчик, где стоят эти звёзды?
-В 2010 году я получила звезду за то, что мои маркетологи автоцентра «Керг» во всех четырёх городах  — Челябинске, Уфе, Стерлитамаке и Кургане  — лучшие в России. Те, кто начинал работать под моим руководством, всегда становились лучшими…

Своих маркетологов я отбирала сама и сама учила. К сожалению, мои девочки, отработав у нас по 3–5 лет, вырастали и уходили. Кто-то открывал свой бизнес, кто-то уходил на промышленные предприятия и возглавлял маркетинговые отделы.

-А вы сами, Наталья Владимировна, как изучали маркетинг? Эта специальность только-только зарождалась в начале 2000‑х.
-По брошюрам и журналам. В то время не было никаких статей и курсов по маркетингу, как сейчас. Уже потом, чтобы утвердить за собой звание маркетолога марки, я обучалась в академии Volkswagen, у меня есть сертификаты от концерна. Но в силу того, что преподаватели академии  — теоретики, а я  — практик…

-Кто кого обучал?
-Профессор задаёт вопросы, а группа маркетологов молчит. И я вижу, что они не понимают его. На этих семинарах мне приходилось простыми словами объяснять группе, о чём говорит преподаватель. Получилось, что вместе с профессорами обучала девчонок из России. Сегодня все, кто приходит работать, имеют дипломы по маркетингу, но образование образованию рознь.

-Вернёмся в девяностые. Чем же Олег Роландович вас зацепил?
-Был взгляд. В кабинете сразу заискрило. И эта искра была взаимной. Но я понимала, что он женат. У меня есть табу  — я не встречаюсь с женатыми, не разрушаю семьи. Не иду на это. Не хочу делать больно тем женщинам, которые с той стороны. И хотя у Олега был брак без детей, я долго сопротивлялась. Даже когда мы жили вместе и я родила Христиана, даже в этот момент не соглашалась выходить за него замуж.

-Как так? Вы уже вместе работали, вместе жили и даже родили ребёнка, а замуж не шли?
-Мы зарегистрировали ребёнка, когда ему исполнилось восемь месяцев, я согласилась выйти замуж. Тогда сын имел два имени  — он мог быть Никитой Барановым или Христианом Байтингером.

-Помню, что вы сказали однажды, что пошли бы за Байтингером в Сибирь, как жёны декабристов. Я понимаю это, а что он делал для вас?
-Помню, в 2017 году Олег сделал для меня юбилей. Это был очень красивый праздник. Ему помогала с организацией одна из моих учениц, Наташа Орлова, которая сегодня имеет крупное event-агентство и которая прекрасно знает все тонкости моего вкуса. Это был день рождения в стиле Гетсби. Автосалон «Керг» был превращён в казино с полной стилизацией под Англию двадцатых годов прошлого века, включая наряды гостей. И завершился вечер очень красиво: Олег подарил мне «Порше 911» и «Порше Макан»…

-Когда вы говорите о машинах, я вижу, как загораются ваши глаза. Эта страсть к машинам у вас на двоих? Вы одинаково любите машины?
-Одинаково сильно, поскольку эта любовь передалась по наследству и нашему сыну. Что он только не делает со своей машиной! Христиан обожает треки.

-Скорость?
-Скорость. Когда вижу, что он выкладывает в Инстаграм, как он жжёт резину, я ворчу: «Сына, что ты делаешь?!». «Кто бы мне писал об этом», — отвечает сын. Я спросила его однажды: «Откуда у тебя это?», и он напомнил мне: «Мам, а с кем я прошёл все ралли, все экстремальные шоу, которые ты устраивала в «Керге» для клиентов?». Всё детство он провёл на заднем сиденье моего автомобиля. Он видел и слышал многое (улыбается).

-А Олег Роландович и скорость?
-Та же история. Все говорят, что у меня мужской стиль вождения. «У тебя такой же стиль вождения, как и у меня», — всегда говорил Олег раньше. Это так. Я очень долго сидела с ним рядом в автомобиле. И водить машину учил меня он, хотя не сидел рядом и говорил  — нажми левой ногой, поверни направо. На самом деле я не люблю, когда мужчина сидит рядом, если я за рулём. Это происходит только если он нетрезв. Был такой случай: мы ехали по Лесопарковой, возвращаясь с мероприятия. Олег ворчит и ворчит: то не так педаль нажала, то на ямку наехала. Знакомая ситуация для всех девочек (улыбается)… Я выдержала тридцать минут  — для меня это рекорд  — остановилась у тротуара, вышла, открыла его дверь, попросила выйти. Он вышел, я села и уехала.

-Дошёл?
-Дошёл. Но дома было горячо (улыбается).

-Первую машину помните, которую он вам подарил? Мне кажется, ему нравилось дарить вам машины не меньше, чем вам принимать их.
-Думаю, мы оба получали от этого удовольствие. Сегодня начинаю понимать, почему были эти подарки. Олег любит демонстрацию: смотри, какой я щедрый. Наверно, это чисто мужская черта.

-Если он может, почему нет. Для мужчины это важно.
-Да. И первый автомобиль  — тот самый синий Beetle. В то время мы ещё не были дилерами, мы представляли дилерское предприятие в Челябинске, работая с дилером марки в Тольятти. Тольяттинцы выполняли функцию дилера, импортировали машины, и наше предприятие платило им за эти услуги. Но в то время сотрудникам «Керга» приходилось и сопровождать автовозы до Челябинска. Время такое было.

Как-то в декабре Олег уехал в Тольятти. Звонит мне один из наших сотрудников: «Я получил документы. Что за «жук» там числится?». А я понятия не имею! Звонит Олег, я, естественно, спрашиваю его, что за машина. А он: «Да что ж такое! Ничто нельзя сделать, чтоб не разболтали!».

-И вы поняли, что это подарок.
-Нет! Я устроила маленький концерт: почему я не знаю про эту машину и кому она предназначена?

-Ревность.
-Да (смеётся). Выслушав мои вопросы, Олег сказал: «Ты ничего не понимаешь в жизни! Я хотел сделать тебе подарок!». В то время мы были одной маленькой рабочей семьёй: готовились к открытию дилерского предприятия, занимались огромным количеством продаж автомобилей и металла. Нас было всего четыре человека, поэтому, когда Олег уезжал, вся информация стекалась ко мне, я управляла предприятием, пока он отсутствовал.

-Скучали по нему?
-Некогда было. Работали много, маленький сын, старшая дочка.

-Вы тогда жили в «двушке» в Ленинском районе?
-Тогда мы уже переехали на Комсомольскую площадь, купили квартиру. А начинали жить в моей двухкомнатной в Ленинском районе.

-Помню, вы так красиво рассказывали: «Муж, я, дочка и собака».
-А потом Христяша. Мы там долго прожили, с 1991‑го до 2003‑го.

-В роскоши как себя ощущаете?
-Понятие «роскошь» для всех разное. Я бы сказала по-другому: я люблю жить комфортно. Женщины, которые сами зарабатывают денежные средства, относятся к так называемой роскоши иначе, этот уровень жизни заработан их трудом. Другие женщины  — и их сегодня не так мало  — получая доступ к большим деньгам (заработанным кем-то), во всех соцсетях акцентируют, как хороша роскошь, как здорово им жить в ВИП-посёлках и тому подобное. Это их цель и смысл существования, которого они не знали и не достигали сами.

Я же пошла в бизнес не из простой девочки-выпускницы. Я выросла в семье управленцев городского уровня. Папа был руководителем на заводе, мама управляла школами и училищами и заведовала гороно. У меня не было и нет комплексов и пиетета перед начальниками или директорами. Я умею вести себя в обществе и люблю это. Эта, как вы говорите, «интеллигентная сдержанность» происходит из семьи. Да, я отличаюсь от людей, которые есть вокруг меня. Я знаю границы и при этом более свободна.

-Олег Роландович из такой же семьи?
-Во времена Советского Союза мы все были равны. Он из обеспеченной семьи, по меркам того времени, конечно. Папа был кузнец на ЧМК, но я не слышала от него ни одного дурного слова. Он обладал врождённым чувством сдержанности, которым буквально завораживал людей. Любил жизнь, спорт, был хоккеистом. Он сделал себя сам. Это немец из тех эмигрантов, которых во время войны отправили в Казахстан. Он многое прошёл. А Олег многое взял от него. Но умение Олега расположить к себе, наверное, пришло в архитектурном институте.

-Я подумала о том, что муж-архитектор и жена-физик очень хорошо сочетаются, рождая синергию. Архитектор умеет построить дом, а физик знает законы, по которым дом строится. Ваше «слияние» не могло не привести «Керг» к успеху. Вы были обречены на успех.
-Да, два творческих человека встретились… Знаете, почему я ушла из народного образования? Мне стало скучно. В 25 лет стала завучем  — такое было впервые в области и в России в то время.

-Хорошо, а когда было самое сумасшедшее время?
-Сейчас я думаю, что каждый период нашей 30‑летней совместной работы был по-своему сумасшедший и красивый. Но в 90‑е годы была бешеная энергетика, надо было успеть заскочить в поезд и лететь дальше.

-Семнадцать сотрудников «Бонуса», которые перешли вместе с вами и Олегом Роландовичем в вашу новую компанию, — это потому, что люди поверили вам?
-Это отдельная история. «Бонус» развивался по своим законам, не подчиняясь даже законам того времени, время его заканчивалось, и то, что люди ушли с нами, — это не наша заслуга. А куда им было уходить? Тогда ещё не было много разных бизнес-структур, они только-только начинали развиваться. Помимо «Бонуса» тогда были ещё «Братья Гримм»  — два мощных частных предприятия той эпохи. Все перешли с нами в «Уралавтоматизацию», которая, к слову, продержалась достаточно долго.

-Помните тот момент, когда Олег Роландович вернулся из Германии и сказал: у нас будет автохаус? А почему, кстати, он поехал в Германию?
-В мае 1993 года родился Христяша, а в ноябре родители Олега уехали в Германию. В то время был поток эмиграции, и родители попали во вторую его волну. Олег отправился в Германию вместе с младшим братом посмотреть, как устроились родители. Мы тоже думали о том, чтобы перебраться жить в Германию, нам казалось, это будет лучше, чем оставаться здесь в непонятной России. Документы на наш выезд оформлялись так долго, что за это время Герман успел жениться, а мы поставили свой бизнес на ноги: предприятие «Керг» очень хорошо стартовало. Ещё не автоцентр, а просто ООО «Керг», которое было зарегистрировано в Элисте. Уходить от предприятия, которое начало приносить деньги и которое стало превращаться в бизнес, неправильно.

А из Германии Олег вернулся восторженный и сказал, что мы будем заниматься автомобилями. К тому времени мы уже работали с заводом в Тольятти, осуществляя сделку по главному принципу того времени  — бартер: металл  — авто, авто  — металл. Там же, в Тольятти, Олег познакомился с владельцем дилерского предприятия Volkswagen. И неудивительно, что Олег решил создать автомобильное предприятие. Тем более что схема бартеров в то время в России начинала иссякать.

-Что ответили вы на заявление Олега Роландовича?
-Я всегда была согласна с его глобальными решениями. Я люблю его, уважаю, несмотря ни на что. И думаю, те препоны, которые сегодня есть, пройдут. Должны пройти. В конце концов, человек включит свою голову. И ему станет стыдно за то, что он говорит и делает сейчас.

-Как вы его поддерживали все эти годы? Приходилось вам утешать мужа в моменты проигрышей?
-Проигрыш  — это громко сказано. Я могу назвать так нашу сегодняшнюю ситуацию. Это сейчас у нас происходит проигрыш. Мы не слишком красиво выглядим на фоне дилерской сети, я имею в виду наше предприятие и его показатели. В 2010 году мы были первые по России, сейчас  — 60‑е. Это и есть проигрыш. Но любой проигрыш можно решить. Я готова поддержать Олега сегодня, я знаю, как это исправить, и предлагала свою помощь. Но Олег не идёт на это. Он отстранил меня от работы: последнее время постепенно сужал рамки моих полномочий в компании «Керг», и в итоге я получила предписание о сокращении штатов.

Когда предложила свои варианты выхода из кризиса, он ответил: «Я не знаю, как ты представляешь себе нашу совместную работу». Почему не работать вместе? «Я не вижу в этом препятствий, — сказала ему. — Ты нарисовал себе странную картинку, что это может создать препятствия. Доверься мне, как делал это всегда, и мы выведем компанию».

Олег не верит, что мы в какой-то яме, хотя показатели говорят за себя. Вот это проигрыш  — когда тот, кто доверял тебе, не верит. Когда тот, кому доверяешь,  так поступает с тобой.

Я не видела проигрышей в течение жизни с ним. Были разные результаты, но мы их исправляли. Но гладить мужа по голове? Нет. Зачем? Он мужчина. Это мой принцип: гладить по голове мужчину нельзя, потому что он мужчина.

-А что надо делать, когда вы видите, что ваш муж в плохом состоянии духа?
-Не показываю вида, продолжаю вести себя с ним ровно, как всегда, втягивать его в процессы жизни. Тем более что все его выходные  — охоты, рыбалки, ему есть где сбросить плохую энергию.

-Знаю, что вы даже на охоту с ним ездили. Чего не сделаешь ради любимого мужчины?
-Ну да.

-А как же бабушка с дедушкой?
-Они давно вернулись сюда, в Россию, в 2006 году, когда поняли, что мы не поедем к ним жить в Германию.

-Где сегодня ваша семья находится территориально?
-Дочь с семьёй перебрались в Прагу. Христиан уехал в Англию, закончил там школу, потом перебрался тоже в Прагу, получил высшее образование. Когда Олег начинает читать ему нравоучения по телефону, сын говорит ему: «Бать, давай не будем».

-Немногословные ваши мужчины.
-Оба, особенно сын. Он никогда не рассказывает о том, что ему приходилось пережить. Но я преклоняюсь перед детьми, которые прошли Англию. В Англии нашим детям очень сложно жить и учиться. Наши дети ходят там как по лезвию бритвы: против них создают постоянные провокации, поэтому они всё время должны принимать правильные решения. Любой проступок  — и тебя обвинят непонятно в чём.

-Как при всём этом принимали решение отпустить сына за границу?
-Это решение сына. Каждое лето с 9 до 15 лет сын уезжал в Лондон в языковую школу. Здесь, в Челябинске, он учил язык в English club на Энтузиастов у Плюхина Георгия Александровича, спасибо ему большое. А совершенствовал язык в Англии, каждое лето. И можно понять, что когда он приезжал из летней английской школы и попадал в российскую школу, то разница была очевидной во всём…

-Хорошо, но как вы с Олегом Роландовичем отреагировали на его решение?
-Мы поддержали сына. Единственное, что я сказала: ты должен сознавать, что если что-то у тебя не получится там, то образование в России ты не сможешь завершить. Ты уходишь из этой системы. Сын ответил: «У меня всё получится».

-И в этом он похож на отца?
-Внешне да. А решения он принимает, как я. Это мой сын, хотя я говорила ему всегда: «Ты должен походить на отца, посмотри, как отец грамотно разговаривает с людьми». Я разговариваю с помощью цифр и эмоций, а Олег общается на уровне цифр и очень спокойно, ровно. Мне очень хотелось, чтобы мой сын умел так же.

-Как я слышала, на вопрос «как Христиан рос в младенчестве» ваш муж отвечал «нормально, спит спокойно». Как он участвовал в воспитании сына?
-На родительском собрании Олег был один раз. Вернулся из школы и сказал: «Почему моего ребёнка учат маразматические женщины?». Больше он в школе не был. В выходные у Христиана был английский в школе и грамматика в English club. Все выходные мы были втроём  — дочь, сын и я. Иногда я оставляла Христиана на Алёну, но ты же не можешь скинуть младшего ребёнка на старшего. Дети всегда были при мне.

Христиану было десять лет, когда он захотел поехать с отцом на охоту. Отец его не взял. После этого Христиан никогда больше не просил отца взять его с собой ни на рыбалку, ни на охоту. Отказ отца был болезненным для сына, хоть он и не показывал этого ни мне, ни сестре. Когда сыну исполнилось 14, Олег сказал: «Сын, настоящий мужчина ездит на охоту. Завтра ты должен отправиться со мной». Христиан ответил ему: «Когда я просил, ты меня с собой не брал, а сейчас я не хочу, извини, у меня другие интересы».

-Какие характерные все.
-А по-вашему, я должна того погладить, этого погладить, и всем станет хорошо? Хотя в итоге нам всем было хорошо. У нас были семейные обеды и ужины, это был закон.

-То есть в конце дня вы собирались за столом? Кто готовил на всю семью?
-Я. Однажды ко мне приехала родственница и, глядя на мою чистую плиту, спросила: «Ты на ней готовила хоть раз?». Как минимум дважды в день  — завтрак и ужин. Просто я не люблю грязи, у меня всегда идеально чисто, и в то время, когда обходилась без помощницы по дому, тоже. Я люблю готовить, люблю стряпать. Утром за 10 минут состряпать блины для семьи  — просто!

А сегодня у меня есть одно потайное место, куда я уезжаю в выходные (надо же «картинку» поменять). Там у нас всё лето отдыхает целый пионерский отряд. «Восемь пионеров»  — это дети друзей, друзья друзей (улыбается). Для этих «пионеров» по воскресным утрам я стряпала оладьи с карамелизированными грушами или яблоками. Они уже субботним вечером спрашивали: а с чем мы завтра утром будем пить кофе?

-Наверно, вы и своих так избаловали.
-Нет, детей избаловать этим нельзя. Я люблю вкусные вещи, которые преподносятся хорошо. Это доставляет мне радость. Всегда хочу нравиться всем…

-А что вы в своей семье обсуждали вечером за ужином и после?
-Всё, кроме производственных вопросов.

-Никогда не нарушали правило?
-Нарушали. И спорили. Поэтому, чтобы не спорить, придумали табу! Доказать мне что-то  — пуд соли надо съесть. Доказывать мне ту или иную позицию на словах бессмысленно, потому что бизнес  — это цифры. Когда я слышу, что результаты средние, плохие, хорошие , я говорю  — статистику дайте. Покажите цифры. Я быстренько их проанализирую и скажу , плохо или хорошо…

А по поводу общения отца и сына… В 2017 году мы впервые встречали день рождения сына с его друзьями. У нас есть загородный дом во Фролихе, это охотничье хозяйство, и там Олег построил большой дом для семьи, мы его назвали семейной усадьбой. Он стоит на берегу озера, там очень хорошо. Сын прилетел из Праги и попросил разрешения провести день рождения там. Мы лишь спросили, можно ли нам быть там тоже. Он сказал, что будет только рад, если мы будем на дне рождения вместе с его друзьями. Его друзей я знаю прекрасно, они всегда поздравляют меня с днём рождения, и мы хорошо общаемся. Ребята были в восторге: озеро, квадроциклы, природа, свобода. Там же мы встретили всей семьёй Новый год, и так прошло два года  — 2017‑й,18‑й, 19‑й. Христиан мне сказал тогда: «Мама, у меня появился отец».

Я так обрадовалась, сказала ему: «Тебе предстоит работать вместе с отцом. Смотри, что мы сделали с компанией «Керг»  — четыре филиала по России. Ты же понимаешь, что мы сделали это для вас, наших детей».

2020 год мы с детьми уже отмечали Новый год с моими друзьями и друзьями детей.

Больше на Фролиху мы не ездим…

-Что вы говорите детям в связи с этой ситуацией?
-Что в жизни бывает всё и всякое.

-Однажды вы сказали, что ваша идеальная любовь может закончиться и вы готовы к этому, как ни больно это будет. «Больно, но и нормально, потому что я знаю, что такое любовь», — так вы говорили, прожив 11 лет вместе. Так что такое любовь, сейчас можете сказать? Пройдя вместе почти 30 лет через взлёты, и падения, и расставание.
-Оказалось, что в этой жизни я никогда не жила для себя. Училась в институте  — вышла замуж, родила дочь. Не выйдя из первого брака, ушла во второй. У меня даже не было свадьбы! В 90‑е у нас не было денег, не было колец, мы просто зарегистрировались, и всё. Мы позволили себе купить кольца только через год. (Пауза). Моя мама глядит на меня сейчас и спрашивает: «Доча, тебе хорошо?». А я отвечаю: «Мам, всё нормально». Гнетёт одно: я же заработала что-то в этой жизни! Я хочу жить на то, что заработала. Половину того, что есть, и не потому, что это по закону, а потому, что так оно и есть.

-Почти тридцать лет вашей жизни. Его и вашей. В интервью 2003 года вы говорили мне: «Я не заметила, как пролетели одиннадцать лет нашей жизни. Как один день, на одном дыхании».
-Поэтому я даже не предполагала, что со мной так поступит тот, кому доверяла на 150 процентов. Даже в голову не приходило. Что Олег уйдёт из семьи  — не предполагала. Я всегда считала, что я хорошая жена, хороший партнёр, я закрывала его спину, помогала идти вперёд, решала множество проблем, чтобы ему было жить проще. Что ещё нужно для того, чтобы семья не распалась? Наверное, чтобы человек, с которым ты живёшь, был честен с тобой. Не знаю, для чего мне дан этот опыт. Может, для того, чтобы пожить для себя?

-Но ведь так и получилось: вы летели-летели-летели, жили в сумасшедшем ритме, брали на себя всё, что можно было брать, а Олег взял и остановил вас.
-А я об этом просила?.. Это была моя бешеная жизнь, и я её люблю именно такой. И мне нравилось так жить  — лететь и много брать на себя! Я не могу сидеть на месте. Сейчас, когда он отстранил меня от работы и управления, я должна придумать что-то новое. Но почему Я? Я в нашем бизнесе почти 30 лет. И я знаю, сколько энергии необходимо вкладывать в новый бизнес, начинать с нуля. Почему бы это не взять на свои плечи Олегу?

Я не понимаю, почему Олег, поменяв женщину, решает удалить меня из бизнеса. Почему бы не оставить данный бизнес мне и моим детям, а с новой спутницей, на честную половину доли этого бизнеса, начать новую жизнь, зарабатывать деньги?

-Чуть-чуть вернёмся. В компании «Керг» на вас был весь финансовый сервис  — отделы кредитования, страхования, кузовной ремонт, склад, интернет-магазин запчастей. А ещё команда маркетологов. «Человек года», «Большие гонки», «Спидвей». Я помню, как вы пересаживались за разные столики с одной встречи на другую, а ваши корректуры приходили поздней ночью. Не слишком ли для одной вас?
-Нормально. Но это не всё, за что я отвечала. Именно поэтому мне так неуютно сейчас. И я по воле господина Байтингера сегодня опять должна пытаться себя найти. Почему?

-А ваш любимый фильм «Любовь и голуби» вы смотрели вместе с Олегом Роландовичем?
-Это так давно было! Да, вместе. Он нравился нам обоим. Не знаю его сегодняшние приоритеты, потому что не секрет: если мужчина меняет женщину, он меняет приоритеты. А «Любовь и голуби» я до сих пор смотрю.

-Говорят, ничто не поздно, пока люди живы, и можно сказать то, что не было сказано за жизнь в суете будней. Что бы вы сказали ему?
-Не знаю. Сегодня ничего не хочу говорить. Может, только это: за всё в этой жизни мы несём ответственность. Это всегда было главным в нашей жизни. И похоже, он это забыл. Мы говорили с ним об этом: прежде чем предпринимать какое-то действие, подумай о последствиях. Оно не должно быть плохим, потому что результат вернётся к тебе.

-Вы останавливали мужа в плохих шагах?
-Да. Я останавливала его несколько раз за жизнь. Первый раз, когда нужно было принять серьёзное решение. Он расходился со своими учредителями в ООО «Керг»: два человека решили уйти и хотели забрать свою долю. Небольшие деньги, но предприятие только вставало на ноги, мы рассчитывали на них. Была возможность по закону не выплачивать эту сумму, но я сказала Олегу: «Можно сделать всё что угодно  — кинуть людей или не кинуть их, но тебе надо будет жить с этим. Как ты будешь с этим жить?». Олег поступил как полагается.

Не знаю, что происходит сейчас, но одна знакомая сказала мне: «Ты сияешь». Наверно, потому, что мне хорошо, несмотря ни на что. Так что такое любовь?

-Не знаю, но она глубже, чем обиды или эйфория. Если она есть, то это навсегда. Я думаю, любовь  — это то, почему вы хотите расстаться хорошо… Вот в какой рубашке был Олег Роландович, когда зашёл к вам в кабинет в 1991 году?

-В белой рубашке, тёмном костюме… Теперь я понимаю, что моей любви, моей веры в порядочность нам хватало на двоих. Мы оба любили одного человека  — его. И забота проявлялась только с моей стороны. Да, Олег совершал в отношении меня какие-то благородные поступки, но слишком поздно пришло осознание, что это делалось в расчёте на публику. Олег любит демонстрацию: смотри, какой я щедрый. Наверное, это чисто мужская черта. Хотя экзамен на мужчину сдаётся тогда, когда он выбирает, как поступить с теми, кто ему доверился, кто от него зависит.

К сожалению, история нашей семьи закончилась. Будущего у неё в том формате, в котором она была эти 30 лет, нет. Удастся ли повторить тот успех, которого мы достигли вместе? Не думаю. Ведь нельзя хлопать в ладоши одной рукой.