
Когда гордо и весело задымили трубы Южноуральской ГРЭС, в области появился дешевый источник энергии. В то время никому даже не приходила в голову мысль, что электрический ток — это товар! Экономисты считали, что энергетики должны работать «в ноль» или быть на дотации. И для жителей, и для предприятий электричество стоило сущие копейки. Минэнерго ускоренно стало строить подведомственные предприятия, которые «питались» от ГРЭС: появились арматурно-изоляторный, ремонтно-механический заводы, завод металлоконструкций и другие. Параллельно строились заводы радиокерамики, «Кристалл», фарфоровый, создавались различные организации. А где заводы, там и жилье, школы, больницы, магазины — все признаки города, который оставалось признавать де юре. Что и случилось: с февраля 1963 года рабочий поселок стал городом областного подчинения. Как жил этот молодой, можно сказать, новоиспеченный на углях ГРЭС город?

Жил-был добрейший человек и актер Евгений Леонов. Однажды в фильме «33» он сказал: «Счастье — это когда утром хочется на работу, а вечером — домой». В 60–70‑е годы в семь часов утра по Южноуральску двигалось два многотысячных потока счастливых людей. Один состоял из местных жителей, другой — из рабочих, которые жили в окрестных деревнях и населенных пунктах — в Пласте, Коркино, Красногорске, Еманжелинске. Никого не смущало, что на работу в Южноуральск предстояло ездить, как в Москве, — за 45–60 километров. Автобусы и электрички ходили исправно. Все эти люди, гордо и весело идущие в рабочих потоках, ощущали себя единым целым. Это не красивые слова. Кто работал на заводе, тот знает.

В целом жители Южноуральска жили неплохо и имели хорошие перспективы. Южноуральск был компактен, неплохо спланирован и лишен болезни старых городов — кривых узких улиц и ветхого жилья. Здесь сразу все делали как надо: канализация (никаких выгребных ям!), водоснабжение, отопление и тому подобное. Город был в областных лидерах по газификации. Жилье строилось добротное. Правда, во времена Хрущева южноуральцам дали команду бороться с архитектурными излишествами. Но если в Москве строителям приходилось буквально обдирать эти излишества со стен уже готовых домов, то в Южноуральске просто не стали заканчивать то, что начали: украшения успели сделать только снизу зданий. Так получилось, что Южноуральск стал самым телефонизированным городом области. А те, кто имел телефон в то время, был вдвойне, если даже не втройне счастлив.

Южноуральск называли Островом. За что? По отношению ко многим другим городам области он был весьма благополучным и стоял особняком. Как-то на городской конференции делегат от завода радиокерамики выступила с критикой. Она сказала, что в городе нельзя найти хороших конфет, сыра и колбасы, поэтому не может считать работу партийной организации города удовлетворительной. В перерыве к первому секретарю горкома КПСС Розе Семеновне Чистяковой подошел инструктор обкома КПСС. Он сказал, что был на конференции в Пласте, там нет угля для отопления, город замерзает, а коммунистам Южноуральска «Птичье молоко» подавай! А в принципе, сказал он, горком работает хорошо, если все необходимое есть и народу захотелось лучшего.

Роза Семеновна Чистякова пришла на партийную работу с самых низов. В молодости, во время войны, трудилась в колхозе. За это была награждена медалью. В городе ее помнят. Она умела аккумулировать ценные идеи. И действовала по-мужски настойчиво и по-женски мудро и осторожно. Она много сделала для развития социалки города. Вспоминают ее еще по одному забавному случаю. В городе не было памятника Ленину — не положено по статусу. По каким-то параметрам город не соответствовал. Тогда Роза Семеновна неведомыми путями вышла на скульптора и архитектора из Армении. Оформили заказ. Когда фигуру вождя доставили на Урал, оказалось, что он резко смахивал на армянина. Пришлось местным скульпторам немного доработать лицо вождя до схожести с его же портретом.

А еще Роза Семеновна подарила Южноуральску праздник — День города. И осталась в памяти как автор других добрых дел.

Какой представляли тогда южноуральцы свою будущую жизнь? Когда город только возник, средний возраст здесь не превышал тридцати лет. Когда в 1968 году ВЛКСМ исполнилось 50 лет, комсомольцы соорудили стелу и поместили туда ящик с письмом потомкам. Письмо планировали вскрыть в 2018 году, но кто-то зачем-то украл его на другой день. А копии не осталось. Так дело и забросили до 1978 года. Вложили новое письмо, которое также украли на следующий день. Письмо все же нашли — его первый экземпляр — в архиве одного из комсомольцев и прочитали в день столетия комсомола. О чем писали комсомольцы шестидесятых? О делах далеких и не вполне понятных, например о Ленинском зачете. Ясно одно: нашу сегодняшнюю жизнь они представляли совсем другой.