+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

– Мне ни в жене не случалось, ни в муже подобного встретить. Тот, кто своею тебя назовет, Станет самым счастливым на свете…
– Вы много мните о себе, господин Онассис! Мы с Вами видимся в первый раз, и вы мне такое говорите! Ваша слава Дон Жуана вполне заслуженна, но вы напрасно стараетесь поразить меня.
– Это не я, это Гомер, «Одиссея», слова обращены к царице.
– Медея была колдунья, а не царица.
– Сегодня здесь царит не Медея, а прекрасная гречанка.
– Вы самонадеянны, как все греки!

Примерно такой диалог мог состояться при первой встрече двух легендарных греков ХХ века – оперной дивы, обладавшей уникальным сопрано, и греческого судовладельца-мультмиллиардера.

Каллас и Онассис

Впервые Аристотель увидел Марию на представлении «Нормы» в «Ла Скала». Он был поражен ее красотой и исходившей от нее невероятной энергией. На балу в Венеции американская газетная фельетонистка и светская львица Эльза Максвелл представила друг другу Марию и Аристотеля. Онассис пригласил Марию и ее мужа на плавучий дворец – знаменитую яхту «Кристина». Словно предчувствуя трагедию в будущем, Мария упорно отказывалась от путешествия, но Тито уговорил ее. Именно на «Кристине» сопротивление гордой гречанки было сломлено. Так начался их знаменитый роман.

Встреча двух Личностей, в применении к которым эпитет «неординарный» кажется слишком слабым, была предопределена судьбой. Каллас была «ростом вровень» Онассису. И речь здесь не о физических данных: миллиардер был невысок и некрасив. Дело – в особой энергетике: оба яркие и импульсивные – они были равны друг другу по темпераменту.

К моменту их встречи оба уже состоялись, как личности. Онассис владел чуть ли не половиной торгового флота всего мира, проявлял интерес к добыче нефти, стремился контролировать крупнейшие казино в Монте Карло.

Мария в 1958 царила на Оперной сцене, считаясь лучшей в своем жанре. Но такой она стала не сразу.

Детство Марии

Начало 1923 выдалось непростым для семьи Калогеропулосов. Умер сын – трехгодовалый Василлиос, любимец всей семьи и надежда отца. Семья тяжело переживала утрату. Георгис решил продать преуспевающую аптеку и начать жизнь с чистого листа за океаном. В семье рос еще один ребенок, старшая дочь Джекки (по другим источникам Синтия), но когда Евангелия узнала, что вновь беременна, не сомневалась – это мальчик, который заменит Базиля.

В декабре 1923, уже в Нью-Йорке, куда семья переехала в поисках лучшей доли, родилась Сесилия София Анна Мария Карогелопулос. Потрясенная мать четыре дня (!) не подходила к ребенку, отказываясь признавать малютку, настолько велико было ее разочарование. С первых дней жизни Мария чувствовала, что мир ее отторгает. Глубинные причины ее комплексов родом оттуда, из детства.

Поняв, что Мария обладает незаурядным талантом, амбициозная Евангелия вознамерилась сделать из дочери величайшую оперную певицу.

В Нью-Йорке дела семьи шли неважно: жили голодно, но музыкальное образование юного дарования было на первом месте. Игрушками Марии стали пластинки с классической музыкой. Уроки игры на фортепиано она начала брать с пяти лет, а уроки пения – с восьми.

Ее жесткая, волевая мать решила компенсировать собственные неудачи с помощью дочери, и все силы положила на то, чтобы Мария добилась совершенства. Вспоминая детство, Каллас говорила: «Я чувствовала, что меня любят, только когда пела».

В шестилетнем возрасте Мария попала под машину. От тяжелейших травм она сумела оправиться довольно быстро. Ранняя травма словно придала ей решимости и закалила характер.

В детстве Мария видела в зеркале неуклюжую пухлую близорукую девочку, стеснявшуюся своего тела. Она постоянно ела, пытаясь восполнить едой отсутствие любви холодной, но требовательной матери. Она была так непохожа на жизнерадостную и общительную старшую сестру. Чувство неуверенности в себе породило желание показать всем, что и она, Мария, способна на многое. И она доказала это и семье, и миру, но всегда считала, что мать украла у нее детство.

Через тернии к славе

В 1936 взбалмошная Евангелия рассорилась с мужем, и забрав детей, отправилась назад в Европу, в самое пекло разгорающегося военного конфликта. Во время оккупации Греции нацистами Калогеропулос вновь жили впроголодь. И став богатой, Мария считала святотатством выбросить кусок хлеба, помня о том, что ей пришлось пережить во время войны. Надо отдать матери должное: несмотря на все тяготы, ей удалось устроить талантливую девочку в престижную королевскую музыкальную консерваторию, для этого Марии пришлось «накинуть» несколько лет. В консерваторию принимали только с 16. Преподавательницей Каллас в консерватории была знаменитая Эльвира де Идальго. Позднее Каллас скажет: «За всю свою подготовку и за все мое художественное воспитание как актрисы я обязана Эльвире де Идальго». В 16 лет Мария начала зарабатывать своим голосом. Теперь уже она сама кормила семью. В 1941 году, в девятнадцатилетнем возрасте, она пела свою первую партию в «Тоске». В 1945 Каллас вернулась к отцу в Нью-Йорк. По сравнению с Афинами, жизнь в Нью-Йорке была раем, но и здесь все было непросто для новичка-вокалиста. В то время США были буквально переполнены певцами из Италии, конкуренция была очень высока. Для Марии началась новая жизнь. С матерью она распрощалась своеобразно: после гастрольного турне по Мексике в 1950 году подарила ей меховую шубу и затем всю жизнь посылала деньги. Но не виделись они больше никогда.

Тито Менегини

В 1947 году в Вероне Мария познакомилась с Джованни Баттиста Менегини, итальянским промышленником и большим любителем оперы. Менегини был на 30 лет старше Марии, однако это их не остановило, и в 1949 году они обвенчались в католической церкви, несмотря на то, что Каллас принадлежала к греческой ортодоксальной ветви христианства. Впоследствии это обстоятельство сыграло с ней злую шутку.

Менегини немедленно занялся карьерой своей молодой жены. В 1950 году Каллас с триумфом дебютировала в «La Scala», спев «Аиду». Журнал «Life» писал: «Ее особое величие было достигнуто в давно забытых музейных произведениях, которые были вынуты из нафталина только потому, что наконец-то нашлось сопрано, которому под силу это спеть». «New York Times» пошла еще дальше, заявив, что она вернула прежний блеск титулу примадонны. Такой Мария стала во многом благодаря своему импрессарио, но на небосклоне их семейной жизни далеко не все было безоблачно. Джованни Баттиста Менегини был ее приемным отцом, менеджером, руководителем и врачевателем, а любовником в последнюю очередь. К тому же, Тито запрещал Марии иметь детей, так как боялся, что это повредит ее карьере. График выступлений Марии был очень жестким, она часто жаловалась на перегрузки, но Тито не шел на уступки. Мария была не только его женой, но и самым удачным коммерческим проектом.

Всё или ничего

Началом ее блистательной музыкальной карьеры стало поистине триумфальное выступление в опере «Джоконда» в Вероне в 1947 году. В 50-х годах Мария Каллас стала мировой знаменитостью. К 1952 году вокальный гений Каллас достиг пика. Её голос был очень необычен, и профессионалы поначалу пеняли ей на это. Он отличался особым редким тембром, которому певица умела придавать множество нюансов. Для каждой роли был свой тембр, и звучание его менялось от черного в «Медее», до белого в «La Sonnambula», но при этом ее голос нельзя было спутать ни с чьим другим. Если до Каллас оперная певица считалась просто «футляром» для голоса, то Мария над каждой ролью работала с особой тщательностью. Она часто говорила: «Я помешана на совершенствовании» и «Я не люблю среднего пути». «Все или ничего» – было ее девизом. Всю жизнь она была трудоголиком: «Я работаю, поэтому я существую».

Все свои недостатки Мария превращала в достоинства. Известно, что выступления Каллас поражали всех не только сильным и красивым голосом, но и театрализованностью действа. Но мало кто знал, что такой артистичности она добивалась вопреки плохому зрению. Несмотря на то, что Мария носила очки с семи лет, зрение ухудшалось с каждым годом. Она вынуждена была запоминать ноту каждой партитуры, поскольку не видела дирижёрской палочки. Но благодаря этому Мария не была привязана к дирижёру, могла свободно передвигаться по сцене и полностью отдаваться роли. Это было её явным преимуществом, любой другой оперной певице было трудно сравниться с нею.

За что ни бралась Каллас, она все делала лучше, чем простые смертные. В одном из газетных материалов ее ноги сравнили со слоновьми. И она поставила перед собою цель – стать новой, лишний вес уже мешал ей на сцене. За 18 месяцев диеты Мария теряет 40 кг! Она так фиксировала свои результаты: «Джоконда – 92 кг, Аида – 87, Норма – 80, Медея – 78, Лючия – 75, Альцеста – 65, Елизавета – 64». И это при росте 171 см. Если вспомнить, что стандарты красоты были несколько иными, чем сегодня, Каллас поистине превзошла саму себя.

Ее мастерское владение английским, греческим, итальянским, испанским и французским сделали ее необычайной артисткой. Она гипнотизировала на сцене и поражала своей игрой. Даже противники оперы были очарованы ею. Всё в этой женщине – божественный голос, экспрессия, актёрский талант, а главное, уникальная манера исполнения – заставляло неосознанно поддаваться её чарам. Её называли Циклон Каллас и Тигрица Каллас. Спокойная и неразговорчивая в жизни, она каждый раз буквально сгорала на сцене. Стоила ли игра свеч? Каллас думала, что да.

Греческая трагедия

Несмотря на то, что в интервью Мария говорила, что счастлива с мужем, до 1958 она жила только работой. Так было до встречи с Аристотелем Онассисом. «Когда я встретила Ари, который был так полон жизни, я стала другой», – признавалась Мария. Каллас считала, что в жизни женщины любовь важнее, чем профессиональный триумф. Онассис был только на девять лет моложе, чем Баттиста. Баттиста был бережлив, а Онассис безрассудно расточителен. В отличие от спокойного и прагматичного итальянца, это был настоящий вулкан страстей. Он умел превратить жизнь возлюбленной в сказку наяву. Онассис устроил вечер в честь Каллас в знаменитом Дорчестерском отеле в Лондоне и засыпал отель красными розами. Это так разительно отличалось от поведения ее консервативного и скуповатого мужа. Каллас была буквально повержена международным ловеласом. Находясь в любовной эйфории, Мария принимает решение уйти со сцены. Впервые в жизни она жертвует карьерой ради личного счастья. Она понимает, что до конца своих дней будет любить только Ари, и подаёт на развод. Однако итальянский католический брак с Баттистой мешал ее бракоразводным планам, и она смогла получить развод только через много лет.

После злосчастного рейса на «Кристине» Каллас переехала в парижскую квартиру, чтобы быть возле Онассиса. Он развелся с женой, согласившись жениться на Каллас, и поклялся ей устроить настоящую семью. В 1966 Мария узнала, что ждет ребенка от Ари. Ей было уже 43, первый муж запрещал ей иметь детей. Поэтому ребенок от любимого человека был вдвойне долгожданен. И приказ Ари сделать аборт прозвучал для нее, словно гром среди ясного неба. «Я не хочу ребенка от тебя. У меня уже есть двое наследников», – ответил ей Аристотель. Он еще не знал, что ему придется похоронить сына: Александр разбился на самолете в 1973. Дочь Кристина пережила отца совсем не намного, она скончалась от передозировки наркотиков.

Почему же своенравная и гордая Мария тогда, в 1966, не пошла против воли Онассиса? Ответ был прост: она боялась его потерять, но в итоге потеряла все: и ребенка, и любимого, и голос.

Джеки Кеннеди

Мария воспринимала любовную связь с Онассисом как мистическую. Она любила повторять греческую легенду о двух половинках одного яблока, и искренне считала, что Ари – та самая, найденная ею половинка. Беда в том, что Аристотель и сам всегда прекрасно это понимал, но не смог совладать с собственным тщеславием. Ему нужно было всё только самое лучшее. В 1968 он обвенчался с Джеки Кеннеди на острове Скорпиос. Именно на этом острове он в свое время обещал рай для Марии. Аристотель не любил Джеки, да и она – его, это была сделка – ей деньги, ему – слава. Женитьба на вдове легендарного президента – знак того, что весь мир – у ног бывшего нищего паренька из Смирны. Ради безмерной гордыни он пожертвовал своей единственной настоящей любовью.

Жизнь после Ари

О женитьбе Аристотеля на Джеки Каллас узнала от посыльного. После этого глобального предательства она вновь стала терять голос. Казалось, что жизнь рушится. В этот момент Пьетро Паоло Пазолини предлагает ей сыграть Медею в одноименном кинофильме. Эта роль, как и сыгранные ею прежде образы трагических героинь, мистически воплотилась в ее жизни. Медея воспользовалась волшебством, чтобы найти Ясона, и пожертвовала всем ради его любви. Как и Мария Каллас, до безумства любившая Онассиса. Эта роль словно в зеркале отразила ее агонию. Сам Пьетро Паоло Пазолини так объяснял, почему он выбрал на эту роль именно Марию: «Она самая современная из женщин, но в то же время в ней живет древняя женщина – странная, мистическая, волшебная, с ужасными внутренними конфликтами».

Аристотель быстро разочаровался в ледяной принцессе Джеки, которую интересовали лишь его деньги. Его потянуло к Марии, и она вновь приняла его, поверив старым обещаниям. Каллас была умна, проницательна и сексуальна, к тому же она была гречанкой. Скрытный по натуре, Онассис никому не доверял, но Мария доказала ему, что ей можно верить. В отличие от Джеки, она искренне интересовалась его делами и им самим.

Когда в марте 1975 года умер Онассис , Мария сказала: «Ничего больше не имеет значения, потому что ничего никогда не будет так, как было… Без него». Мария пережила своего Ари на два года, уже почти не выходя из своей парижской квартиры. После ее смерти на могилу принесли огромный букет роз. Таково было последнее желание Ари. Позже ее тело было кремировано, а прах развеян над Эгейским морем, которое когда-то бороздили корабли Аристотеля.

Её тайна

Внезапный уход Каллас из жизни в 54 года оставил много вопросов. Точная причина смерти до сих пор не установлена. Официальная версия гласит, что дива умерла от сердечного приступа. Но проблем с сердцем у нее никогда не было. По одной из версий, это было самоубийство на фоне тяжелейшей депрессии. Франко Дзефирелли, режиссер фильма «Каллас навсегда» считает, что Каллас отравила ее пианистка и наперсница Васса Деветци. Завещание Каллас так и не было найдено, а ее состояние разделили между собой глубокие старики – ее бывший муж Тито Менегини и мать.

16 сентября 1977 газеты писали: «Голос столетия замолчал навсегда». Но на самом деле La Divina (Божественная) умерла гораздо раньше, ее не стало вместе со смертью человека, которого она любила больше жизни. В одном из последних интервью Мария призналась: «Нет, музыка – не самая важная вещь в жизни. Самая важная вещь в жизни – общение. Это то, что делает человеческие трудности терпимыми. И искусство – наиболее глубокий путь общения одного человека с другим… любовь более важна, чем любой артистический триумф». 

Pin It on Pinterest

Share This