Челябинску есть куда расти

Городу нужны новые знаковые здания

Как строить в городе-мозаике?

-Есть здания, которые до сих пор носят имена своих создателей. Вы хотели бы оставить подобный след?
-Моя мечта — построить дом, который даже сквозь века будет смотреться, что он должен здесь всегда быть и без него мы просто не представляем себе это место. Как, например, здание ЮУрГУ. Дом, который хотелось бы сфотографировать. Здания, которые на века связаны со своими создателями, есть в любом городе. Стоит вспомнить Елисеева, Зингера — эти строения выбиваются из общего ряда, дополняют строгость дворцов. Это ещё и вопрос энергетики, когда брутальность дополняется женским началом.

-С каким видом искусства вы бы сравнили города?
-Город подобен мозаике. И как в любой мозаике есть куски, выполненные хорошим мастером, с чувством вкуса, и есть выпавшие кусочки, фрагменты в этой мозаике. Есть город-герой, есть культурная столица. А у нас Танкоград, но мы тоже мозаичны. Челябинск — котёл наций, как раньше называли Советский Союз. Челябинск в центре России, здесь много разных наций, но при этом в области не было каких-то этнических конфликтов. На месте православного храма сейчас театр оперы и балета, через реку храм Святой Троицы. Слева от театра у нас синагога, справа мечеть. Все три главные конфессии рядом. И люди также вокруг этих храмов проживали.

История, конечно, влияет на характер города. Поэтому толерантность у нас идёт от Танкограда, как и трудолюбие и терпение. Но есть и желание побороться, доказать свою значимость, силу.

-В каких местах города вы чувствуете себя уютно?
-Например, на улице Тимирязева. Там вроде бы нет цельной картины, ансамбля, как на проспекте Ленина, но при этом много зелёных насаждений — улица как будто московская, даже средневековая, несмотря на то, что есть тут здания среднесоветской эпохи, они улицу не портят. Нравится улица Коммуны — она не давит, уютная, тихая, не ветреная и не сильно солнечная. Человеку должно быть комфортно в городе, чтобы хотелось пройтись пешком — именно по таким улицам. Также одно из приятных мест — Алое поле.

-А есть ли места и здания, которые категорически не нравятся?
-Торговый центр «Алое поле» — это, по моему мнению, самое страшное здание в городе. Оно находится там, где его быть вообще не должно. Как на сдачу купили и построили. Также считаю, что в центре города не место панельным домам, но даже на окраинах такие строения надо облагородить — создать современные входные группы, поработать над окружающей территорией.

Оригинальный и творческий подход мы постарались проявить при реализации такого проекта, как Белый Хутор. Это, образно говоря, наш «ребёнок». Существуют стереотипы, что любимые дети — далеко не самые успешные, а трудные, проблемные. Когда мы покупали Белый хутор, там проблемы, конечно, были — это ведь недострой. Но тем не менее нам удалось решить все проблемы.

-Существует ли некая формула строителя?
-Есть заказ, есть архитектор, а есть тот, кто реализует проект. Любой объект — симбиоз заказа, архитектора и реализатора. В руках строителя возможность исправить ошибки архитектора и заказчика.

Заимствованный пейзаж

-Сейчас мы видим, что лучшие варианты новых объектов — это хай-тек и истории, связанные с объединением стилей. Какой новый объект в городе нравится вам и про какую он музыку?
-Мне нравится здание Союзпищепрома на Свердловском проспекте. Старое, громоздкое, большое сооружение, но как гармонично и аккуратно оно вписывается в самый центр Челябинска, подчёркивая стиль того времени. Наверное, вы знаете, что в некотором периоде нашей истории у строителей не было возможности смотреть масштабно и комплексно. В итоге один построил офисник в том месте, где у него была земля, другой — где у него была земля, третий — по такому же принципу. Красивый офисник Челябинск Сити, но он стоит не на своём месте. Сама по себе свечка сделана достойно, но место не то. Мы как-то разговаривали с Борисом Видгофом на эту тему. Я говорю: «Борь, смотри, я построил офисник, ты построил, Юрий Раифович построил, Виталий Павлович. А представь, если бы город когда-то выделил место в пространстве для желающих инвестировать в бизнес-центры, мы бы каждый друг друга только усилили. Была бы более правильная атмосфера».

Долгое время основным застройщиком был частный бизнес. Его задача — минимум вложить, за максимум продать. А в Европе и Америке стоят здания, на которых золото на золоте, ещё и сусальное сверху. Подходишь к следующему зданию — всё другое. Я задался вопросом: это же не окупаемо, кто инвестор у этих зданий? Ответ пришёл достаточно скоро: там основной застройщик — пенсионный и трастовый фонды, длинные большие, крупные государственные деньги. У них нет задачи засунуть триллиард и через два года получить полтора. У них есть задача засунуть триллиард и сто лет получать один процент дохода. Им государство вручило огромный объём денег и сказало: ребята, ваша задача во времени сохранить и защитить эти деньги от инфляционных рисков. В таких городах, как Париж, Лондон, Нью-Йорк, Сидней девяносто процентов жилья не принадлежит частным лицам, а у нас такого жилья только десять процентов. Почувствуйте разницу. Философия там такая: если я финансовый институт и моя задача, чтобы деньги приносили мне деньги в столетнем периоде, я приглашаю архитекторов, дизайнеров, строителей и ставлю задачу: ребята, не интересует, сколько стоит здание, сделайте его из самых последних супер-пупер модных материалов сегодняшнего и будущего времени.

-Есть ли у нас не «кремлёвские мечтания», а абсолютно земная реализуемая в пределах жизни хотя бы поколения реальность?
-Не так давно я был на Алтае. Везде заповедные места. Вдоль реки Куй государство построило дорогу, вдоль дороги красивый бульвар, вдоль бульвара уличные столбики и остановки. Примитивный ландшафт, но там не нужно ничего ландшафтить, там сама природа есть ландшафт. Я посчитал, сколько стоит построить эту дорогу — примерно десять миллиардов. И подумал: почему бы вдоль этой дороги не сделать нарезку для будущих баз и не объявить аукцион на продажу земельных участков? Что мешает это же сделать у нас? Тургояк, Еловое, Увильды. Провести кольцо вокруг озера и также выставить на аукцион землю. Через пять лет может получиться сказка.

-Вы умеете мечтать, смотреть вперёд, это очевидно. Какой человек будущего? Какова его среда и дом?
-Мы с вами сейчас в Холмсе. Этот посёлок родился случайно. Я чистый горожанин и жить за городом не хотел никогда. Желание возникло абсолютно случайно. Мы жили на Елькина, и как-то жена попросила рассчитаться с мойщиком окон. Я рассчитался, посмотрел, какое чистенькое стало окно на балконе. Прошли сутки, выхожу на балкон, окно грязное. Тогда и пришло осмысление, что готов жить за городом. Поехал в Тарасовку, один из первых загородных посёлков, хозяин дома тащит меня: «Пойдём, покажу, у меня внутри золотые шторы, серебряные унитазы». Смотрю на него и понимаю, что не хочу жить на этой улице. Дом красивый, да, но вокруг всё неустроенно — там брошенный участок, здесь недострой. Еду в Вавиловец, еду на АМЗ, всё не то. Вот тогда и пришло это понимание: того, что я хочу, ещё не существует. Тогда и родилась эта идея фикс. Спустя пять лет сел вот на эту лавочку и говорю Валере Кынкурогову, своему партнёру: «Валерка, я хочу жить на этой улице. Всё ухоженно, подстрижено, всё радует глаз. Всё в балансе. Такой заимствованный пейзаж — всё, что вижу, всё моё».

Вы спросили, как будут жить люди в будущем, какие будут материалы. Люди не птицы, жить на сорок восьмом этаже может быть интересно для молодого возраста, но в зрелом возрасте уже тянет поближе к земле. Начинаешь кайфовать от других вещей. Не зря Америка и Европа вся стелящаяся. Весь обычный народ живёт в городах-спутниках.

-Если бы я спросила, в какой стихии и в какой пропорции стихий находится для вас строительство, каким был бы ваш ответ?
-Вы про четыре стихии? У каждого своё понимание — что такое земля, что такое воздух. Кому-то воздух — облака, а кому-то ветер. Если этими нотами описывать стройку, каждый поймёт по-разному. Когда-то я был на уроке преподавателя, который классифицировал психотипы людей и их способность достигать цели. Есть спокойный структурированный сангвиник и реактивный холерик, обоим поставили задачу построить здание. Кто быстрее справится?

-Структурированный, с планом.
-Ошибаетесь. Невротик. Для человека с последовательным планом действий любой внешний фактор, будь то ливень или снегопад, окажется блокирующим. Ему нужно будет время, чтобы перестроить свои планы. А холерик — вжик и поменяет локальное направление. Вы спросили, какая стихия для меня определяет стройку. Огонь и земля. Без энергии огня в строительстве делать нечего. В любом красивом здании присутствует харизма первого лица. Если её нет, это обычное постное строение. Для меня всегда было интересным строить будущее. Да, дорого. Да, непонятно. Нет смысла строить вчерашнее, его на рынке достаточно.

-Почему второй стихией вы назвали землю, а не ветер?
-Мне нравится думать о том, какой след я оставлю для своих внуков и правнуков. Я высаживаю много разных деревьев, на всех своих объектах, и каждый раз думаю: пройдёт двадцать пять лет, каким будет это маленькое деревце?

О клятве строителя и поворотных зданиях

-Если была бы клятва строителя, какие бы положения вы в неё включили?
-Первое — чтобы не было расхождений, делай по чертежу. Второе — не навреди. А навредить можно так — поставить среди красивых строений что-то уродливое. Третье — не подходи к краю. Это можно рассматривать с разных точек зрения: как физически — не подходи к краю, а то упадёшь. Как юридически или как финансово. Лучше без понтов.

-То есть, гигантские здания — это понты?
-Скорее, результаты финансовых амбиций. Кто знает, что происходило с тем, кто задумал, например, «Бурдж Халифа»? Может, это комплекс Наполеона? Чтобы кто-то богатый с крыши увидел песчаную бурю или приближающийся корабль. А вот такой проект, как «Остров Пальма» в тех же Эмиратах, — это, по моему мнению, стройка. Гигантское напряжение сил и инженеров, и архитекторов, и строителей.

Или католические храмы — в них заходишь, и тебя сразу будто кувалдой по голове. А потому что перед архитектором и строителем поставили такую задачу — задавить. И он её выполнил. Вот это про стройку.

-А в Челябинске что было неким поворотным зданием?
-Если говорить о 70‑х годах прошлого века, то изменения начались со строительства центрального корпуса ЧПИ, где ещё заметны были черты сталинского стиля, а затем это Торговый центр и Дворец спорта «Юность». Это объекты, которые задали другой тон в развитии города. Также можно назвать железнодорожный вокзал, цирк, а своего рода венцом был драмтеатр. Примерно в это же время началось освоение северо-запада, строительство комплексов вроде «Пентагона», появление других спальных районов. Это тоже поворотный момент.

-В современном Челябинске есть подобные значимые объекты?
-Нет у нас пока здания, если говорить о периоде, начиная с нулевых годов, которое означало бы поворот. Можно говорить о строительстве «Галеона», как о некоем повороте в строительной отрасли в целом. Построенный в 2006 году, он задал тон. На него начали равняться, понимать, что это не просто какое-то суперэлитное решение.

-А какие здания вам в городе больше всего нравятся?
-Железнодорожный вокзал. С детства любил там бывать и специально громко топать, чтобы услышать эхо. Много значит для меня комплекс ЧПИ — уж буду называть его по-старому.