+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Виктор Сидой

Король дефицита

Явления: люди — легенды
текст: Сергей смирнов
фото: Из фондов Объединённого государственного архива Челябинской области
Виктор Сидой жил в эпоху настоящих мужчин. А настоящие мужчины стеснялись работать в торговле. Но они подчинялись партии, а партия приказывала чётко и коротко: «Надо!» И точка. Кавалер 11 орденов Ленина Николай Патоличев, возглавлявший Челябинскую область в годы войны, стал лучшим в СССР министром внешней торговли. Возможно, и Виктор Сидой был достоин более яркой судьбы. Но не сложилось.
Виктор Сидой

Директор универмага мечтал варить сталь на металлургическом комбинате

Однажды Виктора Сидого вызвали на ковёр к высокому начальству. И предложили сменить Челябинск на Магнитогорск. За что? За хорошую работу! В Магнитке Сидому предстояло занять пост директора универмага. С ума сойти! Виктору было только 24 года, и он без отрыва от производства учился в торговом институте. Опыта руководящей работы не было. Но пришлось согласиться: директор так директор! В конце дня он откладывал в сторону кабинетные дела, надевал рабочий халат и становился к прилавку. (Магнитогорцы ходили сюда, как на экскурсию: сам директор торгует телевизорами, холодильниками и мебелью!) Зачем? Молодой директор работал на свой авторитет: он доказывал сослуживцам, что знает работу «снизу» и сам способен удачно торговать, а не просто «водить руками».

Между тем опыт практической работы продавцом, не смотря на возраст, у Виктора уже был приличный: к прилавку он встал, когда учился в десятом классе вечерней школы. А в 20 лет уже был представлен к значку «Отличник советской торговли». И получил этот значок в Москве, а вручил его лично министр торговли СССР Дмитрий Павлов! Затем Сидой стал секретарём комсомольской организации (эта нагрузка ему нравилась!) и занялся созданием комсомольско-молодёжных коллективов. Он старался придумать что-то своё. И что же? Челябинцы первыми в России применили открытую выкладку товаров: например, косметику и парфюмерию в магазине можно было трогать руками! В то время это было очень даже необычно. А дальше комсомольцы выступили инициаторами соревнования за коммунистическое отношение к труду. Виктор Сидой был приглашён в ЦК комсомола (всю ночь перед зеркалом репетировал речь!), затем выступил на коллегии министерства торговли СССР. Министр спросил у Сидого: есть ли в челябинском магазине проблемы? Сидой ответил, что есть, и сразу две: первая — нет машины, товары приходится развозить на лошади, вторая — нет костюмов для художественной самодеятельности. Жуть! Эх, знал бы, какие проблемы ждут его впереди…

Всё ладилось. Но серьёзной он свою профессию не считал. Всё-таки не мужское это дело — возле прилавка торчать! И в Магнитогорске поступил в горно-металлургический институт, чтобы в дальнейшем перейти на работу в горячих цехах ММК. Как человека с высшим образованием его приняли сразу на третий курс  сдал несколько дополнительных экзаменов. Но слухи быстро дошли до обкома партии, который на этом стремлении поставил жирную точку: если хочешь учиться дальше, то учись по специальности — поступай в аспирантуру! У нас, мол, на тебя другие планы. Вот такой был дан урок молодому директору. А вскоре, в соответствии с планами, Виктора Трофимовича перевели обратно в Челябинск — заместителем начальника областного управления торговли (в аспирантуру он, кстати, поступил).

Пришла пора торговать по-крупному. А вместе с ней наступало и время сурового дефицита.

Строительство здания Торгового Центра в Челябинске. 1970 год

Партийные чиновники ели в одно горло. Куда же девались продукты?

1–2 бутылки шампанского, шпроты, палка копчёной колбасы, крабовые палочки, майонез, мандарины, коробка шоколадных конфет — вот вам стандартный набор обычной советской семьи на Новый год в 80‑е годы (впрочем, и сейчас праздничный стол мало чем отличается!). Выбор был скудный, вернее, выбора вообще не было. А ведь ещё вначале 60‑х снабжение уральских городов было даже очень неплохим. Да что там, прекрасным! Магнитка, например, как столица чёрной металлургии, снабжалась по первой категории. Было всё! В колбасных отделах магазинов загорались глаза и трепетали ноздри, особенно от копчёных охотничьих колбасок по 3 рубля 80 копеек. Да, дорого, но и зарабатывали металлурги неплохо! Плитки шоколада были выложены на витринах в виде витых лестниц, масло, сливочное и шоколадное, лежало огромными, метр на метр, кубами. Банки со сгущённым молоком, кофе и какао стояли пирамидками. И вдруг всё это как-то незаметно сошло на ноль. Как и не было.

Что делать? Нужно было как-то приспосабливаться. Мать одного из сотрудников газеты «Магнитогорский рабочий» работала начальницей кафе, где разливали вино и варили пельмени. Эта «пельмешка» (кстати, работает до сих пор) и взяла втихушку шефство над всем творческим коллективом. (Журналистам пришлось поступиться принципами.) Пишущие товарищи забегали туда ежедневно, чтобы выпить-закусить, а по праздникам отовариться продуктами (за деньги, конечно). Перед Новым годом бойцы газетного фронта короткими перебежками, вечером, по одному, по двое, перемещались в подвал «пельмешки», чтобы получить праздничный набор — пару тощих цыплят (пешком из Москвы пришли!), кулёк с рисом, две банки сайры, и две банки кильки — последние уже в нагрузку. Ветеран журналистики Арон Нахманович Хинкис, стоя в холодном подвале в белоснежной рубашке и ладно скроенном чёрном костюме (ну, какой еврей не имеет своего портного?), задумчиво сказал: «Если я, как старый подпольщик, тайно стою в очереди за двумя синими цыплятами, значит, в политике нашей партии происходит что-то не то». — Он подумал, оглянулся и на всякий случай поправился.  «Я имею в виду политику не в целом, а на современном этапе…»

Пётр Семёнович Грищенко, второй секретарь обкома КПСС, не боялся разговаривать с народом. На вопрос о дефиците продовольствия он отвечал, что у нас в стране всё есть, только распределяется неравномерно, от этого и проблемы. Народ задумывался: это кто же съедает бóльшую часть продуктов? И сам себе отвечал: партия! Автор входил в номенклатуру, имел кое-какой доступ к партийно-советской кормушке и поэтому может уверенно сказать: ну, не могла партийная верхушка съесть, например, всю красную рыбу! (Куда она девалась, до сих пор не может ответить никто.) Раз в месяц номенклатуре выдавали паёк. Это была небольшая картонная коробка, в которой была красная рыба (горбуша или кижуч), сервелат, карбонат, шпроты, индийский или цейлонский чай. В столовой обкома КПСС (автор имел доступ в комнату, где питались секретари и зав. отделами) ничего особого не было. Запомнился лишь один деликатес — варёные бычьи хвосты (38 копеек порция).

Итак, дефицит должен быть поставлен под контроль партии. Что и было сделано. Но распределять уже было нечего. Отоварить талоны на мясо, колбасу, водку и что-то ещё (плохое забывается) было непросто. Мужикам в это время было выживать просто жутко — на месяц по талонам выделялось две бутылки спиртного. Любого! Приехали к вам, допустим, гости, а в это время в магазине по талонам продаётся только горькая настойка 28 градусов. Это же не водка по 40! Ну, совсем неравноценная замена! Но приходится брать, выхода нет. Вместе с водкой пропало и молоко. Молодые отцы занимали очереди с 4 часов утра. С молодыми родителями за место в очередях бились бабушки и дедушки. В руки давали, как в водочном отделе, те же самые две бутылки. В свободной продаже были только трехлитровые банки, набитые жёлтыми огурцами, да морская капуста на развес. Не радостно обстояли дела и в промтоварных магазинах.

Внутренний вид торгового зала. Торговый центр. 1975 год

Комсомольцев призывали разводить кроликов

Очередь на мебель и бытовую технику растягивалась на месяцы. В челябинском магазине «Ритм» народ записывался на цветные телевизоры. Затем в определённые дни, допустим, раз в десять дней, приходил отмечаться. Когда в магазине получали известие о поступлении товара, очередники получали открытки с извещением. Зимой около «Ритма» выстраивалась очередь покупателей с детскими санками — личных автомобилей у трудящихся ещё не было. Были и очереди, когда личное присутствие требовалось каждый день. В этом случае некоторые брали отпуск и целый месяц торчали возле магазина с книжкой (иначе сойдёшь с ума!). Моя знакомая таким образом выстояла мебельную стенку за 400 рублей.

Торговать было нечем. Тем не менее в Челябинске решили построить торговый центр. И ответственным за эту «точку» назначили Виктора Сидого. Но тут опять всё пошло не так! Оказалось, что оборудования для торгового центра нет. Во всей стране! Челябинская делегация ездила на приём к председателю правительства РСФСР Михаилу Соломенцеву, тот дал команду — найти, но выполнить её было невозможно. И тут челябинцы рискнули позвонить министру внешней торговли СССР Николаю Патоличеву, который в годы войны был первым секретарём Челябинского обкома партии. Патоличев договорился закупить оборудование в Югославии и выделил деньги. В 1975 году торговый центр, наконец, построили (это отдельная песня — строители боялись, что рухнет купол!), но призрак дефицита по-прежнему стоял за спиной у Виктора Сидого. Огромный торговый центр нечем было заполнить. Даже в день открытия. И Виктору Трофимовичу пришлось скрести по сусекам, собирать товары по другим универмагам области. И что? В первый же день покупатели всё смели с полок. Начисто.

Таким образом, перед Сидым возник вопрос не только как торговать, но и чем торговать. Производство — не дело торговли. Но Виктор Трофимович был одним из первых, кто поддержал в стране комсомольское движение сквозных бригад качества. Суть этих бригад — контроль качества продукции не на отдельном участке, а на всей цепочке технологического цикла. Такие бригады появились на обувных и швейных фабриках области. Дело, вроде бы, хорошее. Вот только понятие о качестве в советской лёгкой промышленности было специфическое. Было так: товар сделан по всем стандартам, а без слёз на него смотреть, ну, никак не возможно! Магнитогорская швейная фабрика, например, выпускала дорогие мужские пальто с норковыми воротниками. Пальто шили из тканей ужасных расцветок  фиолетовой, бордовой, болотной и так далее. Какой мужчина рискнёт облачиться в такое чудо, да ещё поедет в переполненном трамвае на металлургический комбинат? Так и висели годами эти пальто в магазинах. Говорят, что потом их пристроили… на экспорт. Больно уж понравились эти яркие зимние наряды чиновникам из Монголии! Такая же картинка была и в обувных магазинах: член бюро ЦК ВЛКСМ сталевар Анатолий Богатов пришёл на областную комсомольскую конференцию в приличном костюме, но в суконных ботинках на молнии. Эти ботинки получили в народе название «Прощай, молодость!» И сейчас они есть — их покупают пенсионеры для работы в саду в холодное время.

Промышленность по выпуску товаров для народа в стране называлась лёгкой, а положение в ней — тяжёлое. А что вы хотели? Лишь бы полки заполнить, не до модных вещей было. В Челябинской области доля молодёжи составляла 28 процентов от населения, а продукция для неё  только два! Причин называлась масса, в том числе и самых нелепых. Вот, например, была в СССР проблема с меховыми шапками. На всесоюзном уровне в этом обвинили кооператоров, которые скупают шкурки кроликов и тем самым, мол, оставляют государственный сектор лысым, как астраханский арбуз. Не пора ли поднять широкие массы комсомольцев, чтобы повсеместно выращивать кроликов?

Тем не менее проблемы в Челябинске решали, как могли. Возникло объединение «Молодёжная мода». Усилия торговых работников и рабочих лёгкой промышленности объединяла фирма «Гарантия». Создавались магазины не только для молодёжи — в Челябинске появились «Богатырь», «Ветеран», «Семья». В областном центре начали проводиться всесоюзные ярмарки сквозных бригад. Челябинцы получили возможность хоть раз в году покупать продукцию из Москвы, Ленинграда, Львова, Вильнюса, Тирасполя (знаменитые рубашки), Еревана (отличная обувь фирмы «Масис») и других городов. В эти дни челябинская торговля получала немыслимые прибыли. Но всё хорошее кончается.

Ярмарка сквозных бригад в Торговом центре. 1978 год

Торговля дефицитом напоминала стихийное бедствие

Конец 80‑х годов. В Челябинске была зима. Город дрожал. Но не от холода. Все ждали открытия Всесоюзного фестиваля молодёжных товаров. Народ снял денежки с книжек и достал значки. Челябинцы надеялись осчастливить себя чем-то особенным, ведь товары (лучшие!) обещали привести со всей страны! Виктор Трофимович был человеком тёртым, он знал, что покупательский ажиотаж — это стихия, и не менее мощная, чем печально известный вулкан Кракатау. Чтобы как-то эту стихию обуздать, Сидой решил продавать на фестиваль билеты: чтобы и денежку на этом заработать, и, чтобы во избежание толкучки, движение людских потоков разбить по дням (фестиваль продолжался четыре дня). Вот только в сознательности советского народа Виктор Трофимович серьёзно ошибся: народ не стал ходить в магазины согласно купленным билетам, а ломанулся за покупками в один день: зачем идти в воскресенье, если в субботу уже всё раскупят? Это был ужас.

Вечером возле Центрального рынка собралось около 10 тысяч человек. «Червяк» людской очереди милиция старалась разрубать по частям — людей запускали порциями. Освещения почти не было, люди двигались перебежками при свете милицейских машин. Назревала паника, пришлось поднимать по тревоге подразделения курсантов МВД. Обстановка напоминала боевую:
— Перекрыть вход!
— Сомкнись!
— Отсекай!

Возле забора рынка стояли частные машины. Мужики использовали их как трамплин для подскока: раз, два, и ты уже на территории рынка! Крыши «Жигулей» и «Волг» были смяты почти мгновенно. Внутри рынка люди двигались несколькими стихийным колоннами. Почти никто ничего не покупал! Все ждали чего-то особенного, а получили — «ничего особенного!» Так себе, товары как товары. Во всяком случае, хуже, чем ожидалось. Правда, потом шок прошёл, и «пипл всё схавал»  какой-никакой, но дефицит всё же!

На фестивале был проведён аукцион: на продажу были выставлены шапки, женские шубы, платья и почему-то… торты. Дело прежде было невиданное! Зал был полон, аж дышать было нечем. Допущены были все кто попало: знакомые организаторов, знакомые их знакомых, и так далее. А ведь зрители здесь не нужны: по закону коммерции на аукцион должны допускаться только участники, люди с денежкой! И что? На аукционе стоял хохот (местные остряки бросали шуточки в адрес моделей на подиуме), аукционисту задавали какие-то дурацкие вопросы, в итоге всё превратилось в базар-вокзал, так что бóльшая часть лотов была не востребована. Запомнился один казус: раскрашенную в красный цвет заячью шубку купили дороже норковой, а норковая шуба даже не обсуждалась. Знаете, почему аукцион провалился? Да потому, что он проводился не по правилам: аукцион не может жить в чуждой для себя среде. Как говориться, весь пар ушёл в свисток, и хорошая задумка накрылась медным тазом. Как, впрочем, по большому счёту и вся затея со сквозными бригадами.

Правила нужно было менять. Для всех и везде. Во всей стране.

Общий вид Челябинского торгового центра зимои. 1970 год

Начальник областного управления торговли заведовал особым складом

Правила стал менять Михаил Горбачёв. При Горбачёве можно было критиковать всех, даже секретарей обкомов (раньше это делали только с визой ЦК!). Он объявил о начале эпохи гласности. И открыл ящик Пандоры! Из этого ящика вылезло на свет Божий и так называемое «Дело Сидого». История получилась громкая. А началась она с мелочи. Каким-то образом следователю, подполковнику милиции, стало известно, что Сидой бесплатно отремонтировал телевизор, хотя гарантия уже закончилась (справки наводились в Москве, на заводе-изготовителе!). Зачем Виктору Трофимовичу, далеко не бедному человеку, в это время уже начальнику областного управления торговли, нужно было экономить ничтожную сумму — 1 руль 75 копеек? Вопрос остаётся открытым. Однако по этому факту открывается уголовное дело! Это давало основание предполагать (ну чем не современное highly likely!), что эпизод с кинескопом — возможно, самое безобидное злоупотребление Виктора Сидого. Но делу хода не дают. Продажное милицейское начальство якобы изымает эти документы и отправляет их в Москву: в столице у Сидого, мол, есть большая и очень волосатая ручища! Документы, по слухам, конечно же, в Москве пропадают. И тут началось!

В одной из центральных газет выходит статья о злоупотреблениях Сидого. Всего их наскребают целую кучу — 98 штук! Вспомнили всё! Например, Виктор Трофимович преподавал в институте и с дополнительной зарплаты не заплатил партийные взносы. Целых 12 рублей! А ещё писал в рабочее время книжку! И в рабочее же время домогался до своей секретарши! Ажиотаж поднялся невероятный. На улице Кирова стояли люди с плакатами «Сидого — за решётку!» Всем хотелось крови и зрелищ. И вот, наконец, как считали возмущённые массы, справедливость восторжествовала! Собственного корреспондента центральной газеты по Челябинской области взяли на повышение в Москву, следователя — выбрали в депутаты, а Сидого — сняли с работы и исключили из партии. Вот так!

Прошло время. И никому уже не стало дело до того, что суд у газеты Виктор Трофимович выиграл: все обвинения, вплоть до внимания, якобы оказанного секретарше, были опровергнуты документально. Газете пришлось перед ним извиниться. Но кто это извинение читал? Министерство торговли вынесло решение восстановить Сидого в должности начальника областного управления торговли, да что толку? Такой должности уже, как говориться, не было в природе — торговлей руководил рынок. А Сидой уже никого не интересовал. Появились другие влиятельные люди. Куда круче!

Виктора Трофимовича потом спрашивали, правда, что он имел большое влияние? И верно ли, что в области был особый склад, где хранились вещи не для всех? Сидой не отрицал  такой склад был. А сделали его потому, что людей посылали на смотры, конкурсы, конференции, съезды и нужно было их прилично одеть. Проблема такая была во всей стране. (Даже когда Михаила Шолохова нужно было отправить в Стокгольм для вручения Нобелевской премии, в СССР не нашлось достойного фрака!) В Челябинске, чтобы не водить людей по разным магазинам, и был придуман такой склад. Михаил Трофимович признавался журналисту газеты «Челябинский рабочий»:
— Да, там я обслуживал и жён начальников. Так сложилось и так повелось. И отказаться от этого я не мог. А сам я что-то имел с того? Имел. Имел больше возможностей решать вопросы торговли. В том и была моя влиятельность. Виноват был, я думаю, не Сидой, а пресловутый дефицит. В нём была и наша сила, и наша беда.
Наступило новое время. Нужно было учиться жить по-другому.

Для каждого времени есть своя торговля

Что было дальше с этим влиятельным человеком? Он исчез со страниц прессы. Начисто. Но не ушёл из профессии, чтобы вновь занять своё достойное место. Он учился и учил: три года был зав. кафедрой коммерции ЮУрГУ. Обучался в США по комплексной программе международного бизнеса. Стоял у руля нескольких крупных торговых домов. Ему приходилось работать уже в новых обстоятельствах: если во время социализма было четыре процента импорта, а остальное своё, то в наступившую эпоху капитализма получилось всё с точностью наоборот. Такова жизнь.
А что ещё? Был вицепрезидентом фонда «Возрождение Отчизны». Двадцать лет жизни отдал тому, чтобы построить в области завод по переработке мусора.

«Для каждого времени есть своя торговля!» — считал Виктор Трофимович. И был прав.

Pin It on Pinterest

Share This