Михаил Шишкин — Венерин волос
Шишкин верен себе. Шишкин, как Гёте Веймарского периода, осторожничает, скепсиса поддает. Не в этом дело. Всем интересно: что сталось с Шишкиным после России, после букероносного «Взятия Измаила»? А он тоскует в благополучной Европе – по России, по дому, по миру в себе. По миру во всем мире. Тоска его глобальная и неизбывная – по уравновешивающей всех нас гармонии. Мысль главная, прошедшая через картинки римских каникул, Чеченской войны и дикого капитализма, перекличку эпох и цивилизаций : весь мир – это сообщающийся сосуд. Чем сильнее несчастье одних, тем острее должно быть чувство счастья у других . Только это и уравновешивает наш мир. Чтоб он не полетел в тартар, не сгорел, не перевернулся, не затонул как «Титаник». Не хочется потопов-то. И взрывов, и жара солнечного. Мира! Миру – мир! Вроде бы все просто, но Шишкин, как всегда, пишет для умного читателя. Не для «имаго».
Людмила Улицкая — Зеленый шатер
Недалекие критики пишут – роман о диссидентах. Вранье. Роман о недорослях. Улицкая тему Фонвизина подхватила спустя два с лишним века и продемонстрировала умному читателю масштаб, которого она достигла в веке 20-м. И масштаб этот потрясает. Страна, населенная недорослями, – каково? Вырожденная в недоросли интеллигенция, а? И никого не обманет историчекая ссылка на 60-е. Нет. «Недорослизм» сегодня, в 2000-х, приобрел характер всемирной пандемии. Люди, даже образованные, из благополучных, казалось бы, семей, не взрослеют! Не хотят взрослеть! Хоть в 40, хоть в 70. Улицкая даже термин нашла из мира животного, правда. Вернее, из мира насекомых. Неважно. Имаго – уже не личинка, но и не взрослая особь. Хотя и размножается. Что-то вроде сорокалетнего подростка, социально, психически, интеллектуально незрелого. Посмотрите вокруг. Встаньте к зеркалу. Это наши люди, это – мы! Сколько их, «интеллигентов», проживает жизнь ,так и не став полноценной взрослой личностью. Но даже те, кто не совсем уснул, не потерял желание «развернуть крылья» – обречены. Груз властный, кастрирующий малейший подъем духа, давит. Давит…, – считает автор.
Татьяна Москвина — Женская тетрадь
«Недоношенная» язвительная Москвина издала «Женскую тетрадь». Личный дневник, можно сказать, обнародовала. И перемешала в нем убойные рецензии с юбилейными «славословицами», предельно откровенные «звездные» интервью и собственные мемуары. Получился коктейль, по эффекту не уступающий «зорин-зоману»: то смех, без причины, то слеза невпопад… Известный театральный и кинокритик, сценарист, прозаик и лауреат премии «Золотое перо Санкт-Петербурга»,Татьяна Москвина не щадит никого – ни Аллу Борисовну, ни Соньку Золотую ручку, ни Ренату Литвинову… Свою ложку дегтя она влюбовно влила в каждую «бочку». На первый взгляд повезло, разве что , Земфире с Алисой Фрейндлих и Кристиной Орбакайте. Но и последнюю Москвина титулует вскользь «бедной принцессой», сочувственно вонзая булавку в самое-самое больное место. Дааа, кто хоть раз попался на этот «язычок», тот до конца жизни ее не забудет! Да, язва, но как талантлива Москвина! Чудесный восхитительный русский литературный язык в ее исполнении – нектар и амброзия для тех, кто еще способен получать от него удовольствие. Цитаты можно выписывать – рука устанет. Вот к примеру: «А что вообще должно получиться из всей нашей жизни? Да мы сами из себя получаемся. Больше ничего».
Михаил Шишкин — Письмовник
Еще один Шишкин, и опять – хитрит. Сделал вид, что написал историю про любовь, а сам… На первый взгляд, тут все просто: он, она. Первая любовь, не слышат друг друга, он идет на войну, она теряет ребенка. Он теряет товарищей, учится думать о смерти. Она учится ухаживать за больной матерью. Он выживает. Он вспоминает… Она вспоминает… Шишкин последовательно ведет героев через прошлое в настоящее и выводит нас всех на территорию безвременья, где закон один – на всех … Вообще-то, говорят, что в современной русской прозе есть Шишкин и еще 2-3 писателя и – все остальные. Критикам, конечно, трудно с этим примириться…
Почему стоит прочитать книгу Павла Басинского «Лев Толстой: бегство из рая»
Рассказывает о последних месяцах жизни Льва Толстого, который ушёл из своего яснополянского имения в странствие. Эта книга (при всей любви к Толстому) наглядно показывает, что гений и мудрость (особенно, житейская) – вещи не всегда обязательно совместные. В творчестве человек может быть гениальным, а вот в жизни – малоадекватным, несуразным, резким, причиняющим неудобства и боль окружающим и себе… Впрочем, никто не равняет житейское и творческое. Ведь пока «божественный глагол» не касается уха творца, он самый обычный человек с его слабостями…
