Александр Медзюта
директор частной школы «Эстет-центр»
СЕМЬЯ: дословно
Текст: Лана Литвер
фото: Дарья Пона
С директором первой частной школы в Челябинске мы говорим о доверии, неминуемом кризисе взросления и воспитании родителей.
-Александр Сергеевич, современным детям ничего не интересно. Разделяете ли вы эту точку зрения?
-Да, но частично. Современным детям ничего не достаётся трудом. Я не знаю, кто-то из детей сейчас моет посуду? Они не занимаются уборкой, не ходят по магазинам, не участвуют в домашнем хозяйстве.
-А как связаны уборка дома с интересом к учёбе?
-Помощь по дому — важная часть воспитания. Понимаете, у детей исчезает стремление сделать что-то самому. Человек должен понимать, что он пришёл на эту землю как творец, как человек создающий. А наши дети растут потребителями. И интернет построен по этим же принципам: всё готово, всё на поверхности, ответы однозначны. У ребёнка даже не возникает вопроса: а может быть, это не так? а может, по-другому?
-Как же сделать, чтобы ребёнок захотел учиться?
-Это самый сложный вопрос, и готового ответа на него нет. Но известно точно, что до десяти-одиннадцати лет ребёнка интересуют знания, как таковые. С ним можно разговаривать обо всём подряд: о производстве нефти, космосе, организме человека, устройстве паровоза — ему всё это интересно! Дальше они больше интересуются социумом и собой в социуме, поэтому надо пользоваться моментом и давать ему как можно больше знаний. Я бы вообще перестроил школьную программу. Например, неорганическая химия ребёнка интересует гораздо раньше десятого класса, она в пятом страшно увлекательна! Вот достали химикаты, смешали — и вот что получилось. Ему интересно, как двигается трамвай, как растёт из чёрной земли зелёный росток, почему на небе созвездия… Биологию, физику, химию надо давать до одиннадцати лет, а в старших классах логично оставить общественные науки: литературу, обществознание, историю.
-Ну современные дети ответы на все вопросы быстро узнают из сети, даже вопросов не задают.
-Была такая байка о докторе Бехтереве. Ему одна пациентка якобы сказала: зачем нужны врачи, вот у меня восемь томов медицинских справочников, теперь я могу сама лечиться. А Бехтерев ей ответил: «Чтобы вы не умерли от опечатки». Вот о чём речь. Рядом с ребёнком непременно должен быть взрослый, который говорит и считает что-то определённое, устойчивое. А для этого нужны доверительные отношения. Это не сюсюкание в стиле: деточка, миленький, ты же знаешь! Это неправильно.
-А как правильно?
-Правильно — разговаривать, как со взрослым человеком. С самого раннего возраста, лет с пяти. Если ребёнок задаёт вопрос — отвечайте ему так, как отвечали бы взрослому.
-Доверие возникает из уважения?
-Доверие возникает из адекватного отношения взрослого к ребёнку.
-А как папе с мамой понять, что ребёнок им доверяет?
-Очень просто. Ребёнок — это камертон. Он начинает задавать неудобные, сложные вопросы. Например, как рождаются дети. Это сложный вопрос! Он доверяет — знает, что вы не накричите, не обвините его в странном интересе, не отправите подрасти. И когда взрослеет, он не стесняется задавать вам сложные вопросы. Некий пороговый момент наступает в седьмом-восьмом классе, когда наступает пик самоидентификации. Молодой человек оглядывается и видит, что он ничего не успел, он не первый и не второй, и никто его особо не любит, а жизнь закончилась! Он делает вывод: я вас больше не слушаю.
-И что родителям делать тогда?
Ничего не делать. Спокойно ждать. И всё пройдёт. Если мы правильно подождали, если мы до этого с ним установили доверительные отношения, то в девятый класс приходит уже другой человек, взрослый, который знает, что ему надо, чего он хочет. Если он пришёл в девятый класс прежним человеком, то дальше проблемой переходного возраста будет страдать до тридцати-сорока лет. Это ключевой момент, нужно с ним работать очень аккуратно.
-Ждать — это позиция пассивная.
-Надо учиться. Надо стараться. Быть фоном: слышать его, контролировать, чтобы не случилось опасных приключений, но ни в коем случае не следить за ребёнком. Дети это быстро поймут, начнут хитрить и всё равно обхитрят.
-Контролировать, но не следить — это как?
-А вот так. Не знаю как. И попу втянуть, и живот втянуть, как в «Служебном романе». Если контакт с ребёнком был установлен до этого, родители понимают, как себя вести. Только не надо считать контактом «здрасьте-здрасьте — как в школе дела? — поел? — шапку надень!». Признак контакта — сложные вопросы и адекватные ответы на требования родителей.
-Что значит адекватные?
-Когда взрослый просит сделать что-то, адекватных ответов два: «Я не могу потому-то и потому-то» и «Да, конечно». Других ответов адекватных нет. Но до переходного возраста должна быть установлена надёжная эмоциональная связать с ребёнком. Тогда он побунтует — а он должен побунтовать, и это обязательно надо пережить — и повзрослеет. И лет с четырнадцати его надо потихоньку начать отпускать.
-А если такой связи нет?
-Тогда родителям надо воспитывать себя. Поделить листок пополам и выписывать с одной стороны свои поступки — что я делаю не так, а с другой — что я должен делать. Что вы делаете не так, показывает ребёнок. Любой взрыв, ссора, обида, конфликт, крик — признаки того, что вы поступаете неправильно. Да-да. Ваш камертон — ребёнок, запомните.
-Вы знаете родителей, которые вот так садятся и расчерчивают листок? Анализируют своё поведение и воспитывают себя?
-Немного таких, совсем немного. Но иначе не будет ни доверия, ни контакта, не будет ничего. Тогда не удивляйтесь, что ребёнок не слышит и не реагирует на вас. Не стоит считать себя правыми только на том основании, что вы старше.