+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Челябинск в последние годы преображается не только визуально. На смену старым словам-сигналам с «заводским» содержанием вроде ЧТЗ, ЧМК, «Трактор», приходят новые, как сейчас принято говорить, бренды. И это не только звонкие слова, а показатели цивилизации, обращённой непосредственно к человеку. В этом ряду стоят «КиноМАКС», «Империя игр», «Спорт Хауз». Последний, в этом смысле, особенно интересен. Индустрия здоровья — это хороший способ тратить заработанные деньги и социально полезное дело.

Четыре года назад у ректора Южно-Уральского госуниверситета Германа Вяткина возникла идея сделать из подведомственного ему учебно-спортивного комплекса Центр физической культуры. Государственных денег для этого было недостаточно, и он открыл дорогу бизнесу. Руководителем новой структуры под названием «Спорт Хауз» ЮУрГУ стал его бывший студент Вадим Эрлих. К тому моменту он уже был предпринимателем с хорошей репутацией.

Сам проект был необычным, поскольку совмещал две формы собственности — частную и государственную, и это оказался достойный симбиоз. Благодаря привлечённым со стороны средствам, студенты ЮУрГУ получили возможность в рамках учебного процесса бесплатно заниматься в суперсовременном спорткомплексе, а горожане за небольшие деньги могут плавать в лучшем челябинском бассейне, улучшать свою фигуру на профессиональных тренажёрах под присмотром опытных тренеров и врачей. Прошло не так много времени, и «Спорт Хауз» стал настоящей достопримечательностью. Сюда уже привозят гостей из столицы и из-за рубежа, и те причмокивают языком. Такое и в Москве не везде увидишь. Это не просто спорт-клуб, а настоящий спортивно-оздоровительный конгломерат, причём, не просто набор услуг, а нечто, обладающее единым смыслом. На площади 13 тысяч квадратных метров есть бассейн олимпийского стандарта, два крытых теннисных корта, фитнес-центр, атлетический зал с американскими тренажёрами, шесть саун, «разговаривающий» солярий…

При этом человек, который всё это сделал, практически неизвестен широкой публике. Вадим Эрлих говорит, что не любит быть на виду, а о нём самом, считает, лучше скажут дела. Всё правильно, но мы попробовали его разговорить.

Ноу-хау
— Вадим Викторович, вы, наверное, в своё время были у ректора Вяткина в числе лучших студентов-отличников?
— Нет, отнюдь. Как сказал однажды сам Герман Платонович, отличники бывают отличными исполнителями, а троечники часто становятся руководителями. Впрочем, я-то был хорошистом. Понимаете, получить пятёрку — это неправильная цель. У меня цели всегда лежали в иной плоскости. Мне необходимо было понять, кто я есть, и на что способен в этой жизни.

— Финансы — это достаточно важное условие для выполнения задачи. У вас помимо денег существует ещё какое-то «ноу-хау»?
— Моё «ноу-хау» — умение работать с людьми. Я по жизни руководитель, а значит, обязан понимать их. От меня люди не уходят. Если приходится с кем-то расстаться, значит, это я уволил. В первую очередь, я ценю коллектив и стараюсь всё сделать для него. Своих людей я учу и защищаю везде. Когда принимаю человека на работу, разговариваю с ним, стараюсь понять, что он из себя представляет.

— А что конкретно вы пытаетесь узнать?
— Всё. Стараюсь понять, как он мыслит.

— Каким образом? Гипнотизируете взглядом, как сейчас?
— Да, мне говорили, что у меня особый взгляд… Я наблюдаю, как работают глаза, какие у человека мимика, жесты. Как он отвечает на вопросы, где ошибается, где сомневается. Стараюсь выбивать его из зоны покоя. И вопросы могут быть как обычными, так и нестандартными.

— Это что за вопросы такие?
— О семье, не знаю уж, о личной жизни, например…

— Правда?
— А почему нет?

— И люди нормально к этому относятся?
— А мне как раз интересна их реакция.

— И у женщин про секс интересуетесь?
— Да ну, это уж редкий момент. Конечно, я смотрю, можно ли задавать подобные вопросы…

— Вы говорите, люди от вас не уходят. Значит, они довольны вашим руководством? И чем именно?
— Первое правило, которое у меня было везде: если ты не создал условия для работы, то нечего ни спрашивать с человека, ни заставлять его работать.

— Зарплата — тоже условие для работы?
— Безусловно. Я считаю, в «Спорт Хаузе» зарплаты устраивают всех. Конечно, много никогда не бывает, но — оплата труда достойная.

— Один директор мне говорил, что самая большая проблема сейчас — найти нормальных работников. Не великих профессионалов, а просто добросовестных и честных людей…
— Проблема кадров существует, поскольку существует до сих пор этот странный менталитет: хотим получать, как в Америке, а работать, как в России. Я всегда старался изменить это сознание. У меня даже трудился наёмный психолог.

— Психолог?
— Да, психолог. Каждый день были собрания, на которых он учил манерам общения. Во-первых, с клиентами — чтобы наши люди улыбались, правильно говорили по телефону. Во-вторых, мне нужен сплочённый коллектив. Общению внутри него тоже нужно учиться, тем более, коллектив-то женский. Вот специалист и рассказывал, что, например, фразу «Дорогая моя» можно сказать таким образом, что звучать это будет унизительно.

— А был прецедент?
— Ну, дело-то для России привычное. Моет уборщица окно и комментирует громогласно: «Свиньи, загадили всё». Я как услышал однажды, у меня волосы — дыбом. Всё, думаю: за парту, учиться, учиться и ещё раз учиться…

Командный голос
— Вадим Викторович, вы мужчина видный, как считаете, женщины, которые здесь работают, вас боятся или любят?
— Скорее всего, уважают. Любить — это не то слово. Боятся? Ну, побаиваются. Наверное. Понимают: если что не так, могу быстро в зверя превратиться. Но в последнее время достаточно одного нехорошего взгляда.

— Может, вашего голоса?
— (Смеётся) Что-то в голосе есть, не спорю…

— Этот специфический тембр у вас наследственный?
— Мне нравятся экстремальные виды спорта. Кик-боксинг, ралли, дайвинг, стрельба, прыжки с парашютом. И так далее.

— В разведчики себя готовили?
— Мне просто всегда хотелось быть на грани. На том свете два раза побывал, так что всё нормально. Знаете, люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают про белый свет. Это именно так и выглядит.

— С вашим голосом, наверное, хорошо командовать?
— Я командовал и в армии, и в университете, когда возглавлял факультет в 400 человек в колхозе. Вот где нужно проявить голос и жёсткость. Это у меня наследственное.

— Вы, кстати, себя ощущаете немцем?
— По некоторым позициям — да. Моя фамилия переводится как «честный». Для меня основным принципом поведения в обществе является порядочность.

Экстрим везде
— Дефицит адреналина давно в себе ощутили?
— Трудно сказать. Наверное, в старших классах школы, когда занялся единоборствами. У нас всё было по‑серьёзному, с призывами «бей в глаза», «бей в уши», «не бойся за судьбу противника». Но на самом деле, это всё так по-детски.

— У молодого человека в каком‑то возрасте возникает нужда самоутвердиться…
— В армии хорошо самоутверждение проходило.

— Где служили?
— Морская пехота, Владивосток.

— С «дедами» дрались?
— Конечно, дрался! Для меня это не зазорно. Важно, как ты себя «поставишь».

— Этот опыт вам, вероятно, пригодился в то время, когда бизнес в России был экстремальным…
— Он всегда экстремален. Ты всегда должен быть готов к неожиданностям. Здесь, как в спорте, важно поставить перед собой цель и достичь её как можно быстрее. И при этом не забывать думать. Вот я вижу, что наш Президент к спорту относится хорошо и понимаю: спортивная тема в бизнесе будет на подъёме, как минимум, лет пять. И есть смысл им заниматься, вкладывать в него. Но это отправная точка. Далее включается азарт. Так, кстати, в структуре нашего комплекса появился Центр олимпийской подготовки. Имея такой шикарный бассейн, не иметь лучших пловцов было бы глупо. В 2003 году я собрал лучших спортсменов области, лучших тренеров. В мае 2004-го в Москве проходил чемпионат России, и наши ребята приехали с багажом медалей.

— Это для вас затратный проект?
— Затратный, но оправданный.

— А у вас есть личный рекорд?
— Это опять-таки из серии экстрима. Погружение в Красное море на глубину 70 метров спустя полгода после операции на трахее. Там пришлось кислород буквально высасывать из баллона через загубник. Представьте 20 этажей в глубину и нечем дышать. Незабываемые ощущения…

Дикое желание
— Вадим Викторович, а что вас в жизни радует, кроме экстрима?
— Радует своя причастность к хорошему делу. Я хочу, чтобы как можно больше людей занимались своим здоровьем вместо того, чтобы сидеть под ёлочкой с бутылкой пивка и сигаретой, а то и бог знает чем. Наверное, мне нравится момент достижения цели. Сколько раз такое было: ставишь себе цель, бежишь с багажом, тяжело, проблем много, подножки ставят. Подбежал, рюкзачок бросил, выдохнул — и вроде всё, счастье. Но этот момент удовольствия очень короткий. Какое-то время находишься в эйфории, а потом вдруг понимаешь: ну и что? Надо двигаться дальше.

— А где в вашей системе ценностей находятся деньги?
— Место деньгам у каждого разное. Для меня это инструмент, который позволяет как раз двигаться. Но к нему нужно хорошо относиться. Правильно.

— Это как?
— Я никогда не был жадным. Не работал на карман. Нужно развивать бизнес. Кормить курочку, несущую золотые яйца, лелеять её.

— А что значит в вашем случае «развиваться»? Имеете какую-то большую и светлую цель?
— Имею. У меня здоровые амбиции: я хотел бы, чтобы все спортсооружения в Челябинске развивались так же. Ничего хорошего дешёвым не бывает.

— Вы всегда в жизни получали, что хотели?
— Я всегда ставил определённые цели, достаточно серьёзные, и достигал их, да.

— А что для этого нужно?
— Дикое желание. Мысли материализуются. Только нужно представить то, что на вершине. И кем ты должен стать там. Даже представить то кресло, где сидишь, в каком костюме ходишь, в какой машине ездишь. До такой степени, чтобы это начало работать на подсознании. Эта мысль становится как приказ, она так начинает тебя давить, что ты надуваешься этими идеями и начинаешь тянуть эту цель к себе. И она движется к тебе. Это интересное ощущение. Ты думаешь совершенно по-другому — просто неадекватно! При этом самое главное — не забывать о порядочности. И я никогда не переступал через головы, никому не льстил и ни перед кем не унижался.

— А вы, случаем, не посещали курсы «Прорыв»?
— Не посещал. Но слышал. Мне это не подходит. Там не сам человек работает, а им манипулируют. Как зомби.

— Вадим Викторович, когда у вас возникают сомнения, вы с кем советуетесь?
— К сожалению, я довольно поздно уяснил одну важную мысль: у тебя должен быть наставник. Который раз в сто богаче тебя, мудрее и т.д. Если ты будешь общаться на этом уровне, то ты и пойдёшь туда. Если будешь на своём уровне — останешься на месте. Если ниже — туда и упадёшь.

— У вас есть такой наставник?
— Да. Он значительно старше меня.

— И богаче…
— Ну, сейчас я его уже догоняю… И плюс ещё есть друг один. В наше время трудно найти друзей. Практически невозможно — компаньоны, товарищи, единомышленники… Друзья — они остаются с детских лет.

«Я хотел только наследника»
— А что-то вы ничего не говорите про жену, семью…
— Семья — святой момент. Я достаточно практичный человек даже и в этом плане. Женился на втором курсе. Мы с Ирэн учились в одной группе, жили здесь, в восьмой общаге. Детей не заводили принципиально. Была моя такая позиция: чтобы иметь ребёнка, нужна нормальная материальная база.

— У вас один ребёнок?
— Да, сын. Я хотел только наследника, продолжателя рода. Я грею себя мыслью, что так оно и получится. Сейчас Кириллу восемь, мальчик хороший растёт, вот он, кстати, на портрете.

— Одет, и вправду, как наследник престола!
— О чём и разговор.

— Сейчас, кажется, у людей обес­печенных появилась мода на многодетные семьи…
— Не знаю, мы как-то с женой изначально решили, что ребёнок у нас будет один.

— Она у вас занятой человек?
— У неё тоже свой бизнес. Женщина должна быть при деле, двигаться, общаться с людьми, не быть запертой в четырёх стенах.

— Вы довольны, как ваша супруга ведёт бизнес?
— Думаю, что по чёткости, возможно, даже и превосходит меня. Она очень хорошо училась в университете, по сути, тащила меня. А с другой стороны — мой практицизм. Так что мы друг друга идеально дополняем.

— У вас есть некие основополагающие принципы в воспитании ребенка?
— Они самые обыкновенные. Человек должен быть, скажем так, сдержан. Вежлив и хорошо воспитан. Поскольку мальчик, то ему нужно, конечно, побеситься, побегать, не зацикливаться на одних уроках. Я считаю это нормальным, закрываю на что-то глаза. Мама ругается, но ничего страшного. Я доволен тем, что Кирилл представляет из себя на сегодняшний день. Мальчишка растёт самостоятельный. В труде всегда помогает. В этом году он, конечно, много учился. У него ведь ещё тренировки, он плавает. Времени просиживать за компьютером и телевизором не остаётся.

— Это вы так всё организовали?
— Да. После занятий в школе — бассейн, затем домашние задания, вечером английский. В июне поехал в лагерь, потом бабушка приехала, забрала к себе в Сургут.

— Зачем же летом на Север ребёнка отправлять?
— Нормально. Он даже больше меня бывал за рубежом. А у бабушки дача, и она просто счастлива, когда внук там гостит.

Материалист
— Вы хотите, чтобы Кирилл был продолжателем дела, значит — предпринимателем?
— На сегодняшний день у меня такая мысль. А вообще впереди ещё лет двадцать, а у нас каждый год в стране всё меняется.

— А если ваш сын вдруг мощно проявится в спорте?
— Спорт — дело молодости. После 30-35 лет всё, спорта нет. Возьмите того же Александра Попова, сейчас ему 33 года, он, видимо, поедет капитаном сборной на Олимпиаду. Но, думаю, что это последнее его выступление на таком уровне…

— Я-то имел в виду более глобальные вещи, как судьба, например. У каждого человека есть судьба. Кстати, вы как думаете? Или человек сам эту судьбу…
— Сам! Есть только вещи непреодолимой силы.

— Вы бы не поверили, если бы вам сказали, что судьба Кирилла — это не бизнес, а быть чемпионом мира по плаванию?
— Я могу поверить лишь в то, что волокно мышц у пловца только для спринта, а на стайера он не годится. Или этому человеку вообще в спорте делать нечего. Только подтверждённые факты. А всё остальное… Я к этому отношусь очень скептически. Слишком много раз бывал в критических ситуациях, и уже неинтересно доверять словам.

— То есть, в вашем мироощущении нет места для всяческой лирики и метафизики?
— Я материалист.

— А тот самый белый свет, о котором вы говорили, ваш материализм не поколебал?
— Я думаю, это не связано с метафизикой. Просто мои эмоции. То, что я увидел в тот момент внутри себя. Так что вот такие пироги…

Pin It on Pinterest

Share This