Прорыв через эмбарго

Седьмой пакет. Запад угрожает — мы строим стратегии и создаём алгоритмы. К чему приведут программы импортозамещения за пределами Садового кольца, чем они будут полезны для Челябинской области и как отразятся на продовольственной безопасности региона в условиях беспрецедентных санкций. Дипломатичный и взвешенный разговор о хлебе насущном (с маслом или без) — от ведущих экспертов продовольственного рынка Южного Урала.

Участники: Инна Подшивалова (заместитель министра сельского хозяйства Челябинской области), Анатолий Шундеев (председатель СПК «Коелгинское» им. И. Н. Шундеева), Максим Дворецков (генеральный директор ООО «Центральный рынок»), Наталья Журба (заместитель директора гипермаркета «Теорема»)

Лена Москаленко: Вопрос насущный: в свете беспрецедентных санкций и проработки программ импортозамещения — насколько мы можем не бояться, останемся без хлеба, сыра и молока?

Наталья Журба: Молока точно хватит. Если говорить про молочную продукцию, она вся сейчас отечественная. Самая большая проблема — это упаковка. Tetra Pak — европейский производитель — отказался ввозить в Россию часть ассортимента. В свою очередь, наши производители сократили ассортимент упаковки. К примеру, часть ассортимента Ирбитского йогурта перестали выпускать. Сегодня, говорят, идут переговоры с Китаем о поставке бумажной упаковки, но как долго они будут длиться  — неизвестно.

Лена Москаленко: Санкции — это ещё и «кефирное» бремя, большинство заквасок, которыми пользуются отечественные производители, импортные, и они попали под санкции. Что будет с кисломолочкой?

Наталья Журба: Да, закваски импортные, но проблем с ними нет. По крайней мере, никто о дефиците заквасок не заявляет. Другое дело — цена, и она существенно выросла.

Лена Москаленко: Как следствие, этот рост и на потребителе сказывается соответственно?!

Наталья Журба: Разумеется. Всё закладывается в цену, молоко будет, оно с санкциями не изчезнет. Если не будет бумажной упаковки — будут разливать в «плёнку». Если говорить о сыре — на сегодняшний день найти отечественных производителей изготавливающих сыры европейского качества, достаточно проблематично.

Лена Москаленко: Мне кажется, есть крафтовый — он достоин внимания, а то, что предлагают сети, — сырный продукт, скорее всего. Просто сыром пахнет!

Анатолий Шундеев: Да зачем так! Есть и у крупных производителей достойные сыры.

Инна Подшивалова: Крафтовому сыру очень сложно попасть в ритейл. Я недавно общалась с представителями торговых региональных сетей. Для того, чтобы в сети попасть, нужен очень большой объём, чтобы обеспечить все магазины в регионе. У ремесленных производителей такого объёма нет, а магазины за просрочку поставок выставляют жёсткие штрафные санкции. Не подвёз вовремя — получается, нарвался на неприятности.

Лена Москаленко: Ремесленные сыры зато легко найти в интернете. Думаю, на отменное качество можно попасть, но у большинства крафтовиков проблема — нет стабильного молока.

Инна Подшивалова: Да! Конечно, Европа всегда славилась своими вкусными сырами. Я хочу отметить, что наши производители по европейской рецептуре могут воспроизвести сыры и не хуже. Скажу, что и с закваской для кисломолочки дела обстоят не так трагично, как кажется. У Министерства сельского хозяйства Челябинской области есть соглашение с ЮУрГУ в части различных научных разработок по обеспечению продовольственной безопасности региона. Мы опрашивали предприятия, такие как «Подовинновское молоко», где есть свои закваски, группу компаний «РосМол», которая пользуется импортными ингредиентами, — все работают без сбоев. Нельзя сказать, что всё совсем плохо.

Лена Москаленко: Невольно напрашивается сравнение из далёких 80‑х, когда в советских гастрономах вообще ничего не было. Те, кто помнят живого Брежнева, подтвердят: отсутствие импортной закваски для кефира — не трагедия национального масштаба. Доля иронии — не без этого. Другое дело — качество молока XXI века — вот это проблема. Или я не права?

Анатолий Шундеев: В целом во всей России молока не хватает, импорт молочных продуктов составляет около 7 млн тонн в пересчёте на молоко. И у нас в области молока не хватает: я говорю о молоке, которое поставляется на заводы для переработки. Такие большие объёмы импорта молочных продуктов объясняются меньшей ценой у иностранных производителей, в основном это Беларусь. Сейчас массовый покупатель выбирает более дешевый, как правило менее качественный продукт, это связано в основном со снижением покупательской способности населения. Чудес на свете не бывает. Если взять Челябинскую область, то мы экспортируем крупы и макароны, производим большой объём мяса птицы и свинины, а вот по молоку мы в провале с 90‑х годов — его производство неуклонно снижается. Небольшая ремарка про времена Брежнева: потребление молока на душу населения было одним из самых высоких в мире — 360 литров на человека в год! Сейчас эта цифра не достигает и 240 литров.

Лена Москаленко: Так раньше и державный лозунг был: «Пейте дети молоко», а теперь есть альтернатива — молоко растительное.

Максим Дворецков: Сейчас и ассортимент кисломолочных продуктов шире. Не только привычные ряженки и кефиры. Йогурты, напитки на сыворотках. Я помню, разговаривал с иностранцами — они удивлялись, почему у нас так много майонеза: мол, вот мы — французы, у вас его много, а у нас — нет. Сейчас наш рацион дополнили не только йогурты, но и различные сыры. В СССР сыра в Челябинске точно не было. Правда, и сейчас сыр сыру рознь.

Лена Москаленко: Давайте, ещё немного сравним. Ровно 35 лет как началась перестройка, советская экономика должна была стать экономной. Сегодня указание Президента — российскую экономику сделать технологичной. И это прозвучало на Петербургском международном экономическом форуме. Такой поворот возможен?!

Максим Дворецков: Если переориентируемся — возможно. Чисто по Центральному рынку скажу: сети просели, мы — нет. Челябинцы по-прежнему воспринимают Центральный рынок как то место, где можно найти что-то интересное.

Лена Москаленко: У вас специфический же покупатель…

Инна Подшивалова: Правда, такое мясо, как на Центральном рынке, не купишь в «Пятёрочке».

Максим Дворецков: Не только мясо — много чего.

Инна Подшивалова: А вот почему «Краснопольский сыровар» от вас ушёл?!

Максим Дворецков: Видимо, как-то он не понравился нашим покупателям: да, они стояли, да, у них пробовали, покупали, но такого эффекта, чтобы прям WOW, мы только это хотим, — не получилось. И есть итальянский отдел: сравниваешь сыры  — Бог с ним, цена 600–800 рублей за килограмм, но почему-то большинство идёт и покупает там, где сыры по 4–5 тысяч за килограмм. Почему-то выбирают не отечественного производителя. Опять же про импортозамещение: АВТОВАЗ выпустил по этой программе автомобиль — получились почему-то советские «Жигули».

Анатолий Шундеев: У нас сыра сортов «премиум» практически нет. Я про те, к примеру, как в Швейцарии, которые банки берут в качестве залога. Разумеется, там и молоко сыропригодное. Некоторые сыроделы жалуются на отсутствие молока, пригодного для изготовления сыров высокого качества, и в то же время не готовы платить хорошую цену за такое молоко. Наше предприятие ориентировано на производство большого объёма качественного молока. Мы — единственные в Челябинской области поставляем молоко на Danone, а у них самые жёсткие требования по качеству поступающего сырья.

Инна Подшивалова: Если вернуться к технологичности, то само время и наша реальность так или иначе заставят нас прийти к этому. За последнее время культура потребления пищи поменялась: потребитель стал более требовательным, люди уже чаще задумываются, что покупать, читают состав на упаковке, хотят питаться не только вкусно, но и полезно, и безопасно — при этом не полнеть, жить долго и счастливо. Качество жизни, к которому мы стремимся, диктует внедрение новых технологий. В Челябинской области очень сильно развита переработка, и если мы сейчас будем, прежде всего, заниматься импортозамещением сырья, то это будут, например, семена. По зерну мы полностью обеспечиваем себя семенами, а по овощам нам надо понимать логистику. Закрывать потребность в продуктах первой социальной необходимости. К сырам, думаю, тоже придём, но это, скорее всего, позже. Так же и с упаковкой по молоку — никакой трагедии, просто момент цен, логистики и экономической обоснованности. До бидонов, надеюсь, не дойдёт, но бутылка и плёнка — вполне возможные варианты.

Лена Москаленко: Я лично не могу понять нагнетание этого момента: Tetra Pak — разве это не «кусок» картона? Разве у России нет дерева для производства картона? Почему этот самый Tetra Pak не делать у нас и не зависеть от импорта?

Инна Подшивалова: Я разговаривала с разными молокозаводами: те, что пользуются отечественным картоном, говорят, он не хуже по качеству, чем импортный. Молоко в такой упаковке хранится столько же, сколько и в Tetra Pak. На самом деле, если коробка не влияет на состав молока, мне, например, важнее, где взяли сырьё. Если я знаю, что сырьё купили в Коелге, то отдам предпочтение и русскому «картону».

Лена Москаленко: Tetra Pak продлевает срок годности, я так понимаю, но сейчас же смотрят не только на состав, но и на срок реализации. Молоко предпочитают живое — максимум семь дней годности.

Анатолий Шундеев: Тут уже зависит от вида переработки. Есть технологии, по которым молоко хранится 5 или 7 дней. В отличие от заграницы, у нас выше культура потребления молочной продукции — в том плане, что у нас предпочитают продукты недлительного срока хранения. В Европе или в Америке берут «мёртвый» продукт — это технология ультрапастеризации, она позволяет хранить молоко и по полгода. Зато у них товарный вид лучше, бренды раскрученные — и нам этому у них стоит учиться.

Лена Москаленко: Я знаю, что одно время в «Теореме» продавали овощи и фрукты из Израиля и Тайланда. А сейчас как-то сказалась ситуация на этих поставках?!

Наталья Журба: Поставки есть, но меньше ассортимент.

Максим Дворецков: Не забывайте ещё и про конъюнктуру рынка. Ещё месяц назад брокколи стоила 1000 рублей за килограмм, теперь навезли — сейчас уже за вменяемые деньги можно купить.

Наталья Журба: Проблемы с логистикой сейчас ощущаются. Как таковые санкции на продукты никто не накладывал, а вот что порты закрыты — это создаёт серьёзные трудности.

Анатолий Шундеев: Те же самые логистические компании цены подняли в два раза.

Максим Дворецков: Кто-то на этом наживается.

Лена Москаленко: В конце февраля килограмм увельской гречи стоил под 900 рублей.

Инна Подшивалова: Мы в министерстве постоянно мониторим цены. С конца февраля мониторили дважды в сутки, сейчас — один. Торговые сети, такие как «Магнит», «Пятёрочка», «Лента», брали на себя обязательства на социально значимые товары не повышать цены более чем на 5 %. У нас, как у народа, менталитет: в любой непонятной ситуации — покупай гречку, и люди просто ещё не забыли прошлогоднюю историю пандемии, когда скупали гречку. В этом году сахару «досталось». Всегда спрос рождает предложение и ажиотаж.

Лена Москаленко: Это больше психология, чем экономика?

Инна Подшивалова: Мы сами создали эту ситуацию. Я понимаю, если бы это случилось, когда свежий урожай собрали и какие-то другие были бы затраты на посевные, на урожай, — тогда можно было бы делать выводы. А когда это момент эксцессии и мы видим, что производитель цены не поднимает, то это перекупщики.

Максим Дворецков: Давайте не будем сравнивать сеть и магазин. У сети жёсткий договор, и, не дай бог, ты поднимешь цену. Маленький магазинчик: приезжаешь закупить товар — и вот тебе цены: либо покупаешь, либо нет.

Инна Подшивалова: Да, в «Пятёрочке» и «Магните» надо пройти согласование цен, и производитель пишет заявление и уведомление, что через какое-то время он собирается поднять цену — сети рассматривают повышение цен. Кроме того, в сетях есть ряд тендерных позиций — цены на них так просто не поднять. В этом году впервые за 15 лет не росла цена на яйца к Пасхе — мы были все удивлены.

Анатолий Шундеев: Они просто до этого выросли.

Лена Москаленко: До этого ещё и морковь со свёклой удивляли!

Инна Подшивалова: Да, морковь по цене бананов — это мы тоже помним.

Анатолий Шундеев: В целом рост цен есть и будет. Я по молоку слежу: цены на молочную продукцию на полке выросли, на закупе не подняли ни рубля. Себестоимость производства молока в среднем по России — здесь прогнозируют рост примерно 20–25%, что со временем приведёт к повышению цен и на молочную продукцию.

Максим Дворецков: Мы ещё не забываем, в прошлом году из-за засухи и поголовье было вырезано. У нас в области осенью и зимой сильно подорожало мясо — под Новый год рост цены на говядину был около 100 %.

Инна Подшивалова: Говядина не должна быть дешёвой.

Максим Дворецков: Согласен. Раньше, говорили, была договорённость с Казахстаном — там очень много брали дешёвой говядины до пандемии, потом закрыли границы. Сейчас снова открыли, но цены не упали. Если брать баранину, то в Челябинской области она стоит дороже, чем в той же Калмыкии, — импортировать из других регионов даже дешевле.

Инна Подшивалова: Производители затраты увеличили на те же корма в засуху, а 60 % себестоимости — это корма.

Лена Москаленко: Вот вы сказали про проблему с логистикой, тогда поясните мне — может, я в этом что-то не понимаю: если в Челябинск так сложно что-то привезти, то почему у нас личи стоит 219 рублей за килограмм, а местные томаты — под 900?

Максим Дворецков: Вы не забывайте, сколько у нас холдингов по России, которые производят томаты. Всего два основных.

Лена Москаленко: Поэтому личи привезли с Мадагаскара, и это стоит дешевле, чем томаты, которые выросли в Чурилово?

Максим Дворецков: Когда Чурилово продали, на следующий день сказали, что помидоры теперь на 30 % дороже, ещё и объёмы изменили. А мы такие: «Почему?» Нам сказали: «Идите в другом месте теперь на рынке купите, а у нас всего два производителя в России».

Наталья Журба: Пришёл новый хозяин и просто поставил перед фактом. На прилавке продукт — это не только сам продукт, это ещё и тепличный грунт, затраты на удобрения, электричество, оборудование, из чего и складывается себестоимость продукта.

Анатолий Шундеев: Вы затронули очень интересную тему «Почему что-то столько стоит». Это ещё одно из заблуждений гайдаровской экономики — тогда либералы объясняли, мол, рынок сам всё отрегулирует. Вот он и отрегулировал — что вы сейчас хотите?!

Максим Дворецков: Да, два производителя овощей и фруктов на всю Россию — они что хотят, то с ценами и делают.

Лена Москаленко: У меня вопрос к «Теореме» и Центральному рынку: насколько за весну поменялись поставщики и продукты на полках? Или этого не произошло?

Наталья Журба: У нас практически не поменялись. Да, по какому-то ассортименту произошли изменения, но это небольшой процент, в основном все те же самые.

Максим Дворецков: У нас изменились — импортная часть закрылась. Кофе Lavazza ушёл из России.

Лена Москаленко: Тема продовольственной безопасности — это тема национального масштаба. Чем себя Челябинская область вдоволь может накормить и не бояться, что завтра каких-то продуктов не будет?

Инна Подшивалова: Во‑первых, у нас порядка 820 предприятий, которые занимаются глубокой переработкой продукции. Это и крупные холдинги, и средние предприятия, и мелкие фермеры. Это очень здорово на самом деле. Во‑вторых, у нас есть много своих продуктов. Это крупы, мука, макароны. Мы — первое и второе место по стране, мы не только себя кормим, а ещё вывозим эти продукты от Мурманска до Хабаровского края, на всю Россию. У Челябинской области по агроэкспорту первое место в УРФО. В прошлом и позапрошлом годах мы перевыполнили экспорт по нацпроекту. По мясу птицы мы входим в ТОП10 — у нас очень много птицефабрик, и птицей мы себя обеспечиваем. Картофеля много. Правда, есть и такие позиции, которые у нас в дефиците. Это молоко, морковь и свёкла. По молоку господдержка увеличена, запускаются новые фермы — потому и ситуация не такая критичная и будет выровнена.

Лена Москаленко — Анатолию Шундееву: Действительно ли с молоком могут быть проблемы?

Анатолий Шундеев: Челябинская область в советское время была лидером на Урале по производству молока, сейчас — в аутсайдерах! Мы входим в тройку «лидеров» в России по снижению объёмов молока. Правда, такая ситуация не везде, в целом Россия постепенно увеличивает производство молока.

Лена Москаленко: А мы можем менять молоко на муку, макароны или на гречу?

Максим Дворецков: Всё подходит к тому, что Россия всё произведёт, ну или купит.

Анатолий Шундеев: Это не правильная политика, надо производить самим — мы это можем и умеем!