Бывают такие люди, страшно всем неприятные. Такие интеллигентишки, такие манерные все из себя. Все у них через «пожалуйста», «спасибо», «разрешите». Про таких даже анекдот есть: «–Можно мне чашечку кофе? –Я что, доктор? Откуда я знаю, можно вам кофе или нет?». А в основе такого поведения, правильно, слабость. И совсем не в хороших манерах и вежливости тут дело, это все прикрытие. Слабые мы, безответные, всего боимся. Я это точно знаю, сама такая.
В школе нам преподавали литературу, но как-то неправильно преподавали, однобоко. То есть, что плохо говорили, а почему плохо – нет. Например, говорили, что один из самых мерзких литературных героев – это Молчалин. Помните такого, из «Горя от ума»? Осуждали его, помню, со страшной силой! Мол, лизоблюд, соглашатель и вообще неприятная личность.
Я – лучшая ученица класса, читала у доски его робкий монолог. С особым выражением читала: «Мне завещал отец, чтоб угождать всем людям без изъятья…» – дальше там шло неважное, про начальника, а затем опять важное – «швейцару, дворнику, во избежанье зла, собаке дворника, чтоб ласкова была». Меня тут смущал факт, что «завещал отец». Как-никак родитель сказал, да еще на смертном, наверняка, одре. Но, в общем, понятно было, что нехорошо это, чтоб дворнику,
да еще собаке его угождать. Хотя никто не объяснил – почему именно нехорошо.
Вот с начальством у меня, все в порядке. Не боюсь. Совсем не боюсь, что даже неприлично. Спорить могу, не соглашаться. Но с остальными персонажами – просто беда. Вот я перед обслуживающим персоналом сильно заискиваю. Даже обслуживающим персоналом мне их называть как-то неудобно. Продавцу в продуктовом магазине (там где витрины, и я взять сама не могу) так долго и вежливо, а главное, тихо и занудно, говорю «Будьте любезны, подайте, пожалуйста, сосиски «Дубровские», что она обязательно думает, что это не ей и продолжает еще минут 10 что-то там перекладывать. А когда рядом со мной женщина (судя по продуктовому набору, очень смелая. Ведь это какую смелость надо иметь, чтобы столько всего вредного есть!), как рявкнет на нее, что та сразу силу чувствует, сразу к ней поворачивается, я только тихо вздыхаю.
Но самый страшный страх у меня перед официантами. Это какой смелости надо набраться, чтобы с ними хотя бы на равных! Поэтому я, конечно, веду себя, как дура, и абсолютно все официанты меня страшно презирают. То ли дело, когда заходит в ресторан этакий барин. Взглядом холодным на этого официанта зыркнет, ножкой притопнет. И главное, постоянно официанта отчитывает. То он что-то не принес, то не так сказал, то не так подал. Тогда сразу видно, что человек сам себя уважает, и все окружающие его уважают. Видно, что у человека деньги есть, и он эти деньги ПЛАТИТ. Понимаете, платит! И полное право имеет тому официанту на его место указывать.
И все знакомые учат меня, как делать нужно. Говорят, что люди за слабость принимают или, что еще хуже, за высокомерие. Говорят, что попроще быть надо, к людям поближе.
Вот я про попроще и думаю…Одна моя знакомая – она совсем, наверное, не боится. Смелая. И поэтому, когда мы попали в ресторан на общей подруги день рождения, она этого бедного официанта просто загоняла совсем! Он был тощий и на нем росли два огромных уха. Я его на всякий случай все равно боялась, а вот Ира храбро отчитывала. То он кальян не принес, то рано бутылку вина унес, которую она нацелилась забрать с собой. Он все молчал и только глаза пучил. А потом мы заказали десерт. Какие-то там были пироженки из тонкого теста, а в них вкусная начинка. Ну, значит, Ира пироженку надкусила, не одобрила, начинку ложечкой съела, а тесто оставила на тарелке. И тут опять возник официант. Я сразу почуяла – что-то будет. Потому что глаза у него нехорошо поблескивали. И вот стоит он возле столика и колеблется весь от торжества, а потом вежливо так у Иры спрашивает: «А ЭТО забирать будете?». Ирка дар речи потеряла. Тут я почему-то подумала, что вот хорошо, что «Горе от ума» не все, как я, поняли. А то жить мне было бы не так весело.
