Тяжело признаться себе, что не ты любима… Брайони не хочет смириться с тем, что старшая сестра и сын прислуги Робби, раньше столько времени уделявшие ей, теперь зациклены друг на друге. Многие не могут разобраться в себе, даже дожив до седин. Тринадцатилетнему человеку это сделать еще сложнее. И «необыкновенный» ребенок, строчащий пьесы о сказочной любви, разрушает счастье сестры.
«Остановись, мгновенье, ты… не столь прекрасно, сколь необратимо…»
Многие сцены фильма – такие «запечатленные» мгновенья. Каждое прекрасно вне контекста: стук башмачков, эхом отдающийся в гулких коридорах старинного особняка, стук пишущей машинки, стук пчелы о стекло комнаты… тревога нарастает и накрывает волной, вовлекая зрителя в круговорот событий. Шаткое патриархальное благополучие старинного поместья рушится на глазах, словно карточный домик.
Ткань фильма до предела наполнена образами: разбитая старинная ваза (вот уж воистину дурная примета), струящееся зеленое платье Сесилии, сережка на ковре, которой юной шпионке хватило, чтобы начать расследование. Сюжет развивается на одном дыхании: подмена писем, сцена любви в библиотеке, показанные глазами самих влюбленных и следящего за ними «детектива». И вот буйная фантазия юной поэтессы выдает желаемое за действительное.
Лжет не только фантазерка Брайони. Лжет и «шоколадный король», истинный виновник преступления, ложью и лицемерием пропитана «благопристойная» Британия накануне второй мировой. Мистифицирован и мастерски выстроенный сюжет фильма. Но зритель обнаруживает это далеко не сразу. Сомнения в реальности происходящего начинают закрадываться в сценах войны. Отступление британцев к океану мы видим глазами бредящего Робби. Расстрел лошадей, страшное месиво мертвых и живых на охваченном паникой отступления побережье. И на фоне кошмара – неторопливо и торжественно, как в дни беззаботных праздников, движется Чертово колесо.
Разобраться, где правда, а где игра воображения главной героини-писательницы, можно только в финале. Личная трагедия на фоне трагедии эпохи, как ни цинично это звучит, всегда выигрышна для фильма. Но режиссер сумел создать нечто большее, чем слезливая «утрированно-английская» мелодрама.
Райт явно старался угодить и любителям мелодрам, и ценителям артхауса. Начало вызывает ассоциации с «Часами» Стивена Далдри («чисто английская атмосфера»: Брайони бежит по саду, забегает в кухню узнать про праздничный обед. Те же ритуалы и в тех же интерьерах исполняет Вирджиния Вулф). Конфликт из-за козней пубертатного подростка, стремящегося привлечь к себе внимание, отсылает к «8 женщинам» Франсуа Озона: нельзя не заметить внешнее сходство Сорши Ронан и Людивин Саньё. Музыкальный стук клавиш пишущей машинки — напоминание о «Танцующей в темноте» Ларса фон Триера. Перечислять «совпадения» можно долго: автор сознательно делает ставку на эрудицию зрителя.
Финал. Начало XXI века. Известная писательница Брайони Таллис на страницах автобиографического романа воскрешает мертвых влюбленных. Они воссоединяются в мифическом «домике с голубыми окнами» на берегу океана. В отличии от сладкой американской киножвачки, этот фильм силен необратимостью.
Зритель вдруг понимает, что все события, произошедшие с героями в войну: их случайные встречи, надежды, воссоединение – лишь реконструкция в романе, основанная на крупицах фактов, найденных письмах и обрывках воспоминаний. Обломков разбитой вазы не склеить и прошлого не вернуть. Как все было на самом деле, мы не узнаем уже никогда… У писателя больше возможностей, чем у простого смертного, но набело переписать жизнь нельзя. Искупление вины невозможно, пока жива поздно пробудившаяся совесть.
Несмотря на трагичный финал, фильм оставляет в душе ощущение света. Хочется пересматривать его вновь. Хочется вместе с писательницей верить в чудо: в то, что любовь живет вечно.
