Известный челябинский врач-нарколог Федор Алексеевич Беликов говорит, что если бы 30 лет назад ему сказали, что он будет лечить все формы алкогольной зависимости, он бы сильно удивился, а может, и оскорбился. Родившись в семье, где трезвость считалась одним из главных человеческих достоинств, он никогда не пил, не курил, а к пьяницам и наркоманам относился с осторожной брезгливостью. В Челябинский мединститут Федор поступил потому, что среди родственников не было ни одного врача. Вот он решил устранить этот пробел. Тем более, что его живо интересовала психиатрия, возможности гипноза. Судя по всему, интерес к этой проблематике был не случайный: у Федора были черные, «магнетические» глаза и умение с первых минут расположить к себе собеседника, обратив его в свою веру. Он легко сходился с людьми, умел их выслушать (иного лечит уже одна возможность «выговориться»), а кроме того, обладал способностью нейтрализовать направленную против него негативную энергию. Причем, иногда для этого достаточно было хорошей реакции и умения переключить внимание нападавшего на другой предмет или деталь. Был, к примеру, случай, когда Беликов остановил руку с занесенным над его головой ножом, одной фразой: «Хороший ножик, в «шестерке» делали? «Нет, в «двойке», – возразил обескураженный нападающий…
Однако, буду следовать хронологии. В мединституте Беликов записался в психиатрический кружок и сочетал учебу с работой медбратом в больнице, грузчиком на железной дороге, копальщиком подвалов. Окончив вуз, пришел психиатром в Областную психо-неврологическую больницу № 1. Знаменитый в 80-90х годах доктор Василий Александрович Сапрыкин, лечивший алкогольную зависимость методом кодирования, попросил его временно у него поработать. Беликов откликнулся на просьбу и… работает в ОПНБ вот уже более двадцати лет.
– Федор Алексеевич, про вас говорят, что вы можете избавить человека от пьянства без пилюль и таблеток, одной лишь беседой.
– Это называется методом нейро-лингвистического программирования (НЛП) – то есть использование психического воздействия, но без погружения в измененное сознание. Старый, проверенный и весьма эффективный способ, хотя журналисты нередко пугают НЛП, рассказывая истории о том, как цыганка «закодировала» и обобрала простодушную женщину и т.д. Думаю, дело здесь не в порочности метода, а в том, что во все времена встречаются внушаемые люди, волю которых легко подавить. И потом часто человек сам готов обмануться: он вроде бы и осознает грозящую ему опасность, и в то же время готов жертвовать ею ради некоего чудесного результата. Ближайший пример – финансовые пирамиды. Люди отдают себе отчет в том, что, вероятно, это – афера, но при этом уверены, что уж с ними-то ничего плохого точно не случится.
– Вы нарколог или психиатр?
– Поскольку алкоголь считается одним из сильнейших наркотиков, а наркология является отраслью психиатрии, то я – психиатр. Точнее психиатр-нарколог. Для определения происхождения любого психоза, надо иметь серьезные психиатрические знания. Даже самый опытный специалист порой не может сразу сказать, что у пациента – белая горячка или острое психическое расстройство. Один выпил и ничего, а другой после такой же дозы с ума сошел. Бывает и такое, что по всем признакам белая горячка, а на самом деле инсульт. У кого-то он заканчивается параличом, а у кого-то психическим расстройством – в зависимости от того, какой отдел головного мозга поврежден.
– Сейчас по ТВ нередко показывают людей, которые объявились в каком-то городе или районе и не знают , кто они, откуда, как их зовут…Такая амнезия – тоже последствие инсульта?
– Чаще все прозаичнее. Человек купил билет, чтобы поехать к друзьям или в отпуск. Накануне он это дело отметил, в поезде добавил, и забыл, кто он такой. По научному синдром Корсакова.
– Почему в России так много пьют?
– Пьют не только в России. Во всем мире растет число людей, которые пьют, нюхают, колются, – всеми способами стараются получить заветный кайф или, как я говорю, поймать жар-птицу. Но на Западе больше культуры, лучше работает полиция, активнее общественные институты, поэтому дикие последствия пьянства не так заметны. В России с ее просторами, низким уровнем жизни, нежеланием власти замечать проблемы маленького человека, алкоголизм приобретает особо страшные и уродливые формы. Сколько на этой почве личных трагедий, разрушенных семей, поруганной любви, детских слез! Принято считать, что к алкоголизму тяготеют люди, прошедшие войну, воевавшие в горячих точках и т.д.. Однако, среди моих пациентов очень мало «чеченцев»и «афганцев». 90 % пьющих людей делают это по собственной доброй воле, одни – из любопытства, желания заглянуть за край, а большинство – ради того, чтобы снять стресс и получить маленькое удовольствие, за которое, однако, со временем приходится платить очень высокую цену.
– Но разве нельзя удержаться на этой грани – чтобы вот только маленькое удовольствие и никакого алкоголизма?
– Тут все зависит от конкретного человека, силы его характера, особенностей психики, генов, окружения, состояния здоровья. Один знает свою меру и не перейдет за край, а другой из желания получить еще больше удовольствия, поймать жар-птицу, будет пить уже не рюмку, а три, потом пять, через месяц – бутылку, и при этом ощущать, что минуты приятного опьянения сокращаются, а похмелье все тяжелее.
– Что происходит в организме при употреблении алкоголя?
– Печеночные ферменты, пытающиеся обезвредить спирт, отрывают от его молекулы два атома водорода, в результате получается ацетальдегид – вещество, значительно более ядовитое, нежели сам спирт. Далее выручают ферменты, окисляющие ацетальдегид до углекислого газа и воды. Но это очень трудоемкий для организма процесс, на который расходуется много энергии. Со временем, когда защитные силы истощаются, расщепление спирта идет только в первой фазе – до получения ацетальдегида. Дальше процесс не идет, и человек мучается от интоксикации – алкогольного отравления, которое в просторечии именуется похмельем. Но и это еще полбеды. Есть ферменты, разрывающие молекулу спирта пополам, и из одной половины образуется формальдегид – сверхсмертоноснейшее вещество, не окисляемое печенью. Действием формальдегида объясняется появление более тяжелых интоксикаций, которыми страдают люди с алкогольным стажем. Они пьют и не пьянеют, а только глупеют или сатанеют, а на-
утро у них кошмарное состояние и они не помнят, что творили. Итог каждого возлияния – гибель миллиардов клеток головного мозга. На их месте образуются кисты, пустоты, заполненные жидкостью. Кроме того, алкоголь способствует развитию болезней в тех системах и органах, которые являются наиболее уязвимыми. Постоянные спутники пьющих людей – тяжелые поражения поджелудочной железы (панкреотит), сердца, сосудов. Особенно страдает печень, на которую возложена роль защитного фильтра организма. У хронических алкоголиков нередко развивается гепатит, происходит замещение здоровых клеток печени жировыми. Это так и называется – жировая дистрофия печени. Для таких людей алкоголь превращается в яд, – ведь печень уже не способна расщеплять поступающий в организм спирт, бороться с внутренними продуктами распада, выполнять очистительные, гормональные, питательные, синтезирующие функции.
Конечно, все вышесказанное относится к случаям употребления алкоголя постоянно и в больших количествах. Но где та грань, которая отделяет культурное питие от бытового пьянства? Алкоголь может быть опасным в любых дозах. Я знаю случай, когда умная, интеллигентная и вполне благополучная женщина умерла от бокала шампанского после праздничного ужина, устроенного по поводу ее проводов ее на пенсию.
– В советской России, где самым опасным недугом считалась идеологическая слепота, к пьянству относились более чем снисходительно. А теперь?
– Очень хорошо, что вы об этом спросили. Сегодня совсем другая ситуация. Общество стало нетерпимее к этому злу. При приеме на работу сейчас предупреждают: никаких нарушений трудовой дисциплины, иначе придется проститься. Мне знакомый недавно рассказывал, как шеф однажды увидел его «после вчерашнего», отозвал в сторону и сказал: «Хороший ты работник. Но если хоть раз увижу таким же, – уволю.» Этого хватило, чтобы человек посмотрел на себя со стороны.
– Булгаковский Воланд при встрече с умирающим с перепоя Степой Лиходеевым, утверждал, что нужно лечить подобное подобным. А что скажет по этому поводу нарколог?
– Если я сейчас скажу, что надо опохмеляться, то это будет большой грех, потому что, прочитав это интервью, начнут опохмеляться даже те, кто этого никогда не делал. Надо помнить, что, употребляя алкоголь наутро «для поправки», человек усугубляет интоксикацию и делает шаг навстречу алкогольной зависимости. Мой совет: уж если перебрал накануне, то лечи похмельный синдром домашними средствами: пей кефир, чай, вообще употребляй больше жидкости, чтобы разбавить интоксикацию. Хорошо помогает горячий супчик и, конечно, больше витаминов. Витамины входят в состав ферментов, которые, подобно крошечным топорикам – раз-раз-раз – рубят ядовитые соединения на мелкие и безопасные частицы. Но есть люди с запущенными стадиями алкоголизма, для которых алкоголь стал единственно возможным топливом и лекарством. «Доктор, если бы я не выпил полбутылки, то не добрался бы до больницы», – слышу я от таких несчастных. Они не могут не опохмеляться, потому что при опохмелке в их организме ацетальдегид вступает во взаимодействие с некоторыми продуктами распада нейрорегуляторов (тем же адреналином, серотонином), в результате чего образуются вещества, сходные с героином. Алкоголик ловит, в буквальном смысле слова, разрушительный кайф…
– Правда, что у китайцев нет генов алкоголизма?
– У китайцев и японцев не работает вторая фаза расщепления ацетальдегида до углекислого газа и воды. Поэтому у них практически отсутствует стадия опьянения, сразу наступает интоксикация. Но если много пить, то природный барьер ломается, и наступает алкогольная зависимость.
– Федор Алексеевич, ежедневно вы выслушиваете истории, в которых столько горя, страдания, боли. Как вы сами оберегаете себя от разрушения, как восстанавливаетесь?
– Когда я жил в Копейске, то на работу добирался исключительно на велосипеде. Сейчас живу рядом с работой, но каждый день стараюсь организовать велопрогулку, проезжаю, как минимум, 50 км. За свою жизнь «сносил» около сотни велосипедов. Когда велосипеда нет под рукой, устраиваю 3-5 километровую пробежку. Летом обязательно плаваю. Люблю цветы и вообще растения, уделяю много времени их разведению. Моя семья – жена, дочь студентка ЮУРГУ и сын, будущий врач-психиатр – разделяет мои увлечения.
– Верите ли вы в бога?
– Верю. Но Бог для меня – не чиновник, распределяющий, кому отправляться в рай, а кому в ад. Это олицетворение высшего разума, справедливости, сил природы. Хотя я с уважением отношусь к религиозным чувствам других людей, в какие бы образы и представления они ни облекали свою веру в Бога.
– Кто ваши пациенты?
– Это люди преимущественно трудоспособного возраста, среди которых представители всех профессий, включая священников, ювелиров, оборонщиков и прочих, и прочих. Лечиться они приезжают по доброй воле. Я редко имею дело с пациентами, которых привозят друзья или родственники. Опыт показывает, что проку от этого мало. Человек должен сам принять решение и нести за него ответственность. Для этого нужно мужество, и среди наших пациентов много по-настоящему сильных, мужественных людей. Особенно помню одного из них. Увидев его впервые 20 лет назад, я принял его едва ли не за бомжа, – настолько он опустился, был подавлен и сломлен. Сейчас у него несколько предприятий, он преуспевающий бизнесмен, а самое главное – он помогает другим людям. Он уже многих присылал ко мне лечиться. Недавно звонил снова, по поводу женщины, которой нужна помощь. Вообще пациенты приезжают со всей России, а также из Канады, Чехии, Германии, Австралии, США.
– Как они про вас узнают?
– Как говорится, слухами земля полнится. К примеру, бывшая челябинка вышла замуж за канадца, а когда с ним приключилась беда, привезла его лечиться к себе на родину. Канадец рассказал про свое исцеление соотечественникам, и ко мне поехали другие канадцы. Вот примерно такая схема. К тому же я закончил магистратуру в Лондоне, имею ученую степень магистра медицинских наук, несколько раз был в Лондоне на специализации. Знаю, как поставлено лечение наркотических зависимостей в Англии и могу лечить иностранцев.
– Как вам Лондон?
– Честно говоря, я его и не видел. Я ведь двухлетнюю аспирантуру закончил за один год, да еще диссертацию за это время защитил «Биохимические аспекты наркотической зависимости». Много работал, снимал квартиру на окраине Лондона, хозяева-пенсионеры прониклись ко мне такими добрыми чувствами, что перестали брать с меня плату, воспринимали как родного человека и хотели даже усыновить. Замечательные люди, простые и сердечные! В Англии я приобрел много новых знаний, познакомился с работой известных клиник, опытом коллег, глубже научился понимать психологию больного человека. Алкоголизм – серьезная психиатрическая болезнь и одновременно социальная проблема, и в Англии она актуальна не менее, чем в России.
