Ему ненавистны пассивность и потребительство. Его «дико беспокоит» отсутствие деятельных людей «в нужном для развития страны количестве». Он хочет, чтобы каждый научился отвечать за себя, и именно себя хвалил за свои достижения и винил в неудачах. И он считает, что в жизни нельзя упускать шанс. Роман Панов, исполнительный директор Челябинского ФОМСа, не упускает ни одного – из тех, что предлагает ему жизнь. Даже если этот шанс – поездка в Чечню, разумеется, с определенной целью – найти солдата.
Но прежде были другие шансы. Например, такой: он очень хотел учиться в Москве. Но в Государственной Академии Управления им. С . Орджоникидзе (г. Москва), куда он уже сдал все экзамены, было ограничение по зрению – искусственный барьер для отсева не москвичей. И выпускник магнитогорской школы послал на комиссию другого парня, с меньшими «диоптриями». Прошел.
Несколько лет спустя на совещании, которое проводил Виктор Рашников, тогда еще главный инженер ММК, молодой специалист Роман Панов был готов ответить на любые вопросы. Его спросили. В десяти словах он дал исчерпывающую информацию и даже предложение выхода из тогдашней ситуации. И в голове у главного инженера по поводу этого молодого одаренного управленца отложилась «галочка», которая и вела его последующие годы. Сначала – по комбинату: в 24 года Роман Панов уже стал заместителем начальника коксохимического производства на ММК. А когда страховой компании, созданной комбинатом, понадобился новый руководитель, место предложили Панову. И к тому факту, что СКМ по всем показателям и оборотам – крупнейшая в области страховая компания, и Роман Юрьевич свою управленческую руку тоже «приложил».
Теперь – новый шанс – ФОМС. Реформирование системы здравоохранения – большая задача для экономиста и управленца, к тому же требующая от него крепкой нер-вной системы и такого же здоровья. Учить врачей считать деньги, и вообще – учить врачей – ну не кощунство ли это – в нашем-то обществе? У нас ведь статус врача – сродни божественному. Но Панов уверен в себе и спокоен: «Реформа в социальной сфере – дело неблагодарное. Я требую эффективности от каждой вложенной копейки и тем самым вольно или невольно ущемляю интересы медиков, которые не привыкли считать, а привыкли просить. И кто, вы думаете, прав в этом споре – чиновник или человек в белом халате? А я не только чиновник, а еще и богат, что само по себе плохо, я молод – а это отвратительно! Я пришел сюда из бизнеса – это вовсе недопустимо! И я … не врач – а это уже оскорбление всему медицинскому сообществу: не врач руководит медицинскими деньгами!..» И все же чиновник и капиталист Роман Панов вполне справляется с экономическим воспитанием главных врачей 170-ти областных больниц…
…И вот эта заметка – два года назад ему попалась в газете маленькая информация о том, что Госвоенцентр «Булат» нашел в Чечне останки челябинского солдата Ильдуса Шарипова. Что привезли его и похоронили на родине. Запомнил. Позвонил в Булат, встретился с директором Центра. Послушал его рассказы о том, как солдатские матери и отцы ходят ногами по дорогам Чечни, ищут своих погибших сыновей; про человека из Сатки, который привез домой косточки своего сына в сумке… И Роман Панов предложил свою помощь – финансовую, организационную. Она пришлась кстати: Панов тут же связался с депутатом Госдумы Крашенинниковым, стали готовить письмо правительству Чечни – с просьбой оказать содействие в розыске другого солдата, Мухамедова, пропавшего без вести в 1996-м. Мать солдата в «Булат» письмо написала, просила найти сына…
Документы долго ходили по инстанциям; Московское представительство Чеченской республики, другие «ответственные лица» откровенно водили челябинцев за нос. Отписывались: «В связи с проведением контртеррористической операции… передвижение только по спецпропускам… без пропуска… основанием для задержания и передачи в ФСБ Чечни… неконтролируемые территории… незаконными бандформированиями… взять в заложники… мины, фугасы, растяжки… угрожать жизни участников экспедиции…» Только через год, в июне 2005-го, Роман Панов отправился в свою первую поездку в Чечню – чтобы организовать, подготовить почву для собственно поисковой экспедиции «Булата».
Отправился вдвоем с другом, бывшим сотрудником ФСБ. А в ночь, накануне их приезда, 13-го июня 2005-го года^ в станице Бороздиновской люди в форме федеральных войск провели зачистку, сожгли дома вместе с людьми, 11 человек увели. Утром подъезжают челябинцы на милицейском уазике к Кизлярскому блок–посту, а их не пускают: население поднялось, заблокировало Nранскавсказскую магистраль и требует разобраться. Перевернули прокурорский уазик, остановили машину с федералами. Шум, крик, угрозы, солдаты на крыше блок-поста, на чеченской стороне – «УРАЛ», полный вооруженных ямадаевцев. Панов стал снимать происходящее на видеокамеру, к нему тут же подошли дагестанские милиционеры, предложили пройти с ними. Отбился. Пришлось всей группе выйти из машины, пешком пересечь пост под дулами взглядов. Подобные «нестандартные» ситуации сопровождали всю поездку. К вечеру отправились на серный источник: днем там купаются местные женщины, а вечер и ночь – мужское время. Солдаты из охраны потом рассказывали, что видели, как из разрушенной больницы неподалеку выходят бородатые люди и скрываются в лесу. И так объясняли: это, мол, те боевики(?!), которые и устроили в станице Бороздиновской стрельбу, хотели ночь переждать, да их спугнули. Интерпретация – с точностью до наоборот – от первоначальной версии Бороздиновских событий. А кто это был на самом деле – поди разберись… Особенно поразила Романа Панова, как человека из экономической реальности, ситуация с газопроводом. Оказывается, в Чечне за газ и электричество никто не платит, а пользуются неограниченно – и местные, и федералы. Такова команда Газпрома и РАО ЕЭС – обеспечить наши войска. И вот по всей республике круглосуточно факелы пылают, и бани топятся, и вечный огонь горит. «Газовый» коммунизм распространили на себя и местные жители, врезаясь в газопровод, протянутый через всю республику.
По Грозному и Аргуну передвигались челябинцы на обычной машине – не военной, и в гражданской одежде. Солдаты из сопровождения – тоже в «гражданке», чтоб не выделяться. Везло новичкам, надо сказать. Однажды в Грозном обогнали на светофоре «Урал» с мурманским ОМОНом, и его расстреляли, двое солдат погибли. «А бывалые говорят, – рассказывает Роман Юрьевич, – в Чечне достаточно безопасно быть либо местным, либо военным. Но если ты «ни то ни се», то для военных ты – потенциальный шпион, для местных – жертва воровства, а для боевиков – субъект выкупа». Так-то , вроде и не война, и в атаку никто не ходит, и все же… На военной базе, где Панов с товарищем остановились, вышка водонапорная стояла, и воды в ней – только наполовину, потому что верхняя часть всегда прострелена. Только наши ее заварят, боевики тут же обстреляют. А местный торговец, чеченец, так осерчал, увидев русские лица, что в драку полез, убежал и тут же вернулся с ружьем. Еле оттащили. Хотя опять же… Запомнил Панов разговор с главой села, где поиск нашего солдата вели. Тот рассказывал: звонили ему из Новосибирска родственники погибшего в Аргуне человека, просили его договориться с военными – тело забрать и похоронить на родине. Кто-то спросил: погибший – милиционер? И ответил чеченский «голова»: «А какая разница – милиционер, боевик. Погиб человек. Вот вы, молодцы, ездите, своих ищете. И боевиков погибших тоже родные ищут. Все здесь переплетено…»
Удивительно, но явная неприязнь к русским местного населения у Романа Юрьевича ответной реакции не вызвала. Напротив, его – как человека из экономической реальности – искренне удручает экономическое состояние воюющей республики, ее населения. «Здесь активному человеку применения нет!», – возмущается Панов. Разговорились как-то с мальчишкой-чеченцем лет 11-ти: «Кем хочешь стать, когда вырастешь?» – «Пойду в АТЦ работать!» – «В автотранспортный цех? Так это ж учиться надо!» – «Какой автотранспортный цех? АТЦ – это антитеррористический центр Рамзана Кадырова. У нас все пацаны хотят туда идти!» «А куда еще им идти?», – рассуждает экономист Панов. – «Людям работа нужна, нужен подъем экономики, тогда и задышит все, и воевать не надо будет». Не так давно с просьбой посодействовать обратился к Панову знакомый еще по Москве чеченец: хочет взять в аренду землю в Агаповском районе, купить технику, фермером стать. Они не дикий народ – считает Роман Панов, но есть у него одна особенность: чеченцы признают только силу. И задача государства – российского государства! – показать, что его власть много сильнее, что она здесь навсегда. И тогда чеченец будет жить и работать нормально. «Это как наркоман: пока он в изоляции – живет спокойно без наркотика, только выходит на свободу, и все начинается сызнова, – удивляет ассоциацией Роман Юрьевич, и , увидев удивление, поясняет, – я это говорю как человек, занимающийся медициной». Но с наркоманией Роман Панов столкнулся раньше, чем возглавил ФОМС. Он был кандидатом в депутаты Магнитогорского совета, когда на прием пришла молодая женщина, наркоманка и проститутка, находящаяся под следствием. Она отчаянно боролась с наркозависимостью и просила помочь устроить ей свидание с ребенком, который жил в детдоме. Роман Юрьевич помог – и с лечением, и с работой, и со встречами матери с маленьким сыном. В течение двух лет продолжалась эта борьба: Панов много разговаривал с ней, его восхищало упорство этой женщины, использующей все возможности выхода из зависимости. Но наркотики победили, женщина пришла к депутату, поблагодарила за помощь, попрощалась и исчезла, скорее всего, навсегда. «Да, по социальному статусу она – никто, изгой общества, но ведь… человек!», – делится Роман Юрьевич. – «По крайней мере, она боролась до конца, и у сына ее останется в памяти хоть какой-то образ матери. Мальчик запомнит – мама есть…»
А вот другая история про человека, уже с Чечней связанная. Боевик, которого федеральные войска давно искали и , в конце концов, поймали, оказался… русским. Когда-то служил в Афганистане, но почему-то пошел к боевикам, и настолько обозлил против себя федералов, что они убили его отца – чтобы отомстить сыну, русскому боевику…
Такая вот война – кого с кем, за что и против кого… «Человек из экономической реальности» Роман Панов с выводами и обвинениями не торопится – свое дело делает. Трижды ездил в Чечню Роман Юрьевич, и трижды – после него – сотрудники «Булата». Он занимался организацией, булатовцы – розыском. Воссоздали схему того боя, где погиб (установлено на 99 процентов!) солдат Мухамедов. Поле боя в селе Гойское от мин и зарослей освободили. Разговаривали с местными, даже с боевиками, по крупицам их воспоминаний восстанавливая события 10-летней давности. «Тогда федералы штурмовали Гойское, и боевики подбили наш БТР – вот здесь, – показывает Роман Юрьевич место на нарисованной от руки схеме боя. – Мы знаем, что наш Мухамедов вылез из машины с горящей головой и оторванной пяткой. Что было дальше – сведения из разных источников крайне противоречивы». По данным федералов раненых из подбитого БТРа стащили в одно место, но бой продолжался, и все они погибли. По другим данным – контрактники отступили, оставив раненых на поле, а подошедшие боевики расстреляли их. Через два дня во время перемирия вышли похоронные команды, но налетела наша авиация и всех накрыла, разметав по полю и своих, и чужих. Эта версия нашей розыскной группе представляется наиболее вероятной, подтверждается она и результатами поиска. Были найдены захоронения. Все солдаты – без голов – это дело рук местных мальчишек, хвастающих перед старшими своими чудовищными «трофеями»…
В ту, первую, экспедицию так и не нашли ни одного южноуральца, но уже во вторую обнаружили фрагменты трех тел и были почти уверены, что среди них есть и останки челябинца Мухаметова. Но экспертиза установила: двое найденных – контрактники из Свердловской области. Третий же – и вовсе личность загадочная, числится в генетической базе как уроженец Казахской ССР, пропавший без вести в Грозном в 1995-м году. Как он оказался в этом бою, и на чьей стороне воевал – непонятно. В общем, результаты экспедиций оказались совсем не те, что планировали…
– Что ж, не нашли Мухаметова на этот раз, найдем в другой! Но… сейчас я вам покажу фотографии, – из толстой папки с перепиской с разными ответственными лицами Роман Юрьевич достал фотографии, разложил их по две. – Вот они, наши солдаты, вот фото с захоронения, вот жена одного из солдат, немолодая уже, это ж 10 лет назад было! Давно замужем за другим, но ведь приехала! Потому что… сын у нее растет. Сын погибшего солдата. А на этих фотографиях – мать и ее сын-солдат. И я … смотрю на своего сына – ему 2,5… и отчетливо представляю, каковы чувства другой матери. Которая знает, что ребенок ее погиб на войне, и даже косточки его лежат неизвестно где, дождями омываемые, ветром обдуваемые, землей присыпанные. И ей даже некуда придти поплакать…
И пусть они там пишут в своих отчетах: мол, «спецгруппа с Владикавказа провела огромную работу по розыску… подняли останки… идентифицировали…» Думаю, что медалей и «отличных боевых выездов» разные ответственные лица приписали себе немало… по результатом нашей с «Булатом» работы. Пусть! Но мы-то … мы-то не зря это сделали. Хорошее, нужное дело. И не только нам и родителям погибших нужное. Глядя на нас, уже и москвичи в Чечню поехали – своих искать. И все же… Вот мать, вот сын, и теперь они – вместе. И не важно, в каком качестве, – заключил Роман Панов, человек из экономической реальности.
