Попасть к нему оказалось делом непростым. Не потому что недоступен – дверей много. Коридор – дверь, ещё коридор – дверь, и все массивные, с такими кнопочками, как в банках. Или в каком-нибудь очень закрытом заведении, где от посторонних прячут Государственную Тайну. И как эти двери открываются – бог его знает. Оказалось – в другую сторону. Хозяин пошутил: «Может, мы тут совсем не тем занимаемся. Может, очки – только красивое хобби». «Очень красивое у вас хобби», – оглядела приёмную хозяина сети «Оптик-центр». Артём Власенко сдержанно улыбнулся. Привык.
– А это на фотографии я с Жаном Рено. Познакомился на специализированной выставке в Париже. Существуют оправы, которые носят его имя. М-да, сначала ты работаешь на имя, потом имя – на тебя… Вообще-то я коллекционирую фотографии со знаменитостями.
– А дизайн кабинета сами изобретали? И стильно, и шикарно.
– Почему сам? Существуют специалисты. Я считаю, что каждый должен делать своё дело. И хорошо делать. Хотя, практика показывает, что профессионалов у нас не густо. Есть немного фирм в городе, от работы с которыми остаются положительные эмоции. Может быть, я слишком критичен, может быть кто-то про мою фирму так же думает, хотя вряд ли. А, может, это общероссийская проблема.
– При этом каждый считает, что он-то и есть лучший профи.
– Ну да. Но если я, к примеру, свою работу делаю хорошо, того же требую и от других.
– А чего ещё требуете от своих подчинённых?
– Воспитываю в них преданность. Я ценю своих людей, удерживаю их, если кому-то вдруг захочется перемен. Бывает такое – засидится человек, закиснет. Чтобы этого не происходило, есть обучающие программы, различные поощрения – поездки сотрудников на выставки, изучение в других городах и странах работы салонов оптики. Я создал здесь свой мир и хочу, чтобы всем в этом моём мире было хорошо.
– Вы сами – преданный человек?
– Думаю да, если для меня это важно в других. Преданный. Я вообще ценю в жизни стабильность, постоянство.
– Вы сказали «хорошо всем» – не себе?
– А как разделить? Всё же взаимосвязано. Например, ко мне пришли за помощью, мои консультанты помогли приобрести то, что хотел клиент, они получили от процесса выбора и приобретения массу удовольствия и товар в придачу. А мои работники получили зарплату за отличную работу. Отнесли её в другой магазин… И так по кругу. Я и сам часто нахожусь в салоне на первом этаже. Не потому, что делать нечего или наблюдаю, как мои люди работают, нет. Допустим, звонит мне знакомый, говорит: «выручай, только ты поможешь». Я встречаю его, помогаю выбрать. Иногда достаточно только одно слово сказать, чтобы человек принял решение.
– И какое это волшебное слово? Что обычно вы говорите клиенту?
– Важно не «что», а «как» говорю.
– И как?
– Не знаю… Скорее всего, уверенно, надо самому быть уверенным в том, что предлагаешь именно то, что человеку нужно, лучший вариант. А у девочек-консультантов, видимо, именно уверенности не хватает. Научатся, это вопрос времени.
…Иных судьба бросает из огня да в полымя, то одним делом, то совсем другим занимаются, и рады. Артем Власенко идёт по дороге жизни, не сворачивая. В десятом классе встал на перепутье. На камне у обочины дороги – как в сказке – всего 4 направления: направо – ЧПИ, налево – сельхозинститут, вниз – педагогический, прямо вверх – медакадемия. Крови не боялся, «а это уже 50 процентов успеха». Прямо пошёл. Выбрал офтальмологию, наивно полагая, что глаз – орган маленький, а, значит, и самый простой. И всё. Дальше – офтальмология заманила, затянула его в свои «сети» словно сладкоголосая сирена неискушённого аргонавта. Книжек в библиотеках студенту Власенко мало было, так Ольга Анатольевна Павленко, его первый учитель и заведующая отделением дорожной клинической больницы, специально для него из Москвы привозила. Напрашивался в больницы, чтобы практиковаться, пока другие «медакадемики» наслаждались студенческой вольготной жизнью. И чем глубже Артем погружался в тему, тем больший интерес, даже азарт, она вызывала. Черпал знания отовсюду… А после института оказался врачом-офтальмологом в дорожной больнице.
– Я просто обожал свою работу! Мне повезло: врачи, что в больницах работают, считаются привилегированной кастой, поскольку именно они оперируют, а не как доктора поликлиник, которые видят пациентов только до и после оперативного лечения. А я результата добивался! И меня обожали и уважали все пациенты, которые у нас лечились! И мне очень нравилось нравиться моим пациентам. Всю жизнь бы вот так и работал, оперировал…
– Но – что помешало?
– Всё вокруг менялось. Зарплата в 500 рублей была не вполне адекватна ни труду, ни знаниям, ни душевным вложениям. Я думал: «ну, сколько мне надо, чтобы я сидел здесь и в сторону не смотрел – где бы подзаработать? Тысяч этак 10-15 хватило бы».
– Ой, ли? Так разве бывает, чтобы хватало?
– Конечно, вы правы. И я бы слукавил, если б сказал: нам хлеба не надо – работу давай! Любимое дело, да, но и адекватное вознаграждение. Поэтому я всё время думал: где бы ещё я мог приложить свои знания? Тогда профессор Федоров активно внедрял и культивировал операции с имплантацией искусственного хрусталика. А хрусталик – это такой орган, который изменяет свою конфигурацию, в зависимости от того, смотрите ли вы вдаль или близко. И с возрастом этот орган теряет свою способность, теряет эластичность, а, в последствии, мутнеет, тогда человек теряет зрение. Федоров разработал операцию, в ходе которой мутный хрусталик извлекали и на его место ставили искусственный.
– Вы сами делали такие операции?
– Да, сделал одну операцию, но почему-то в голову пришла мысль: «Это моя первая удачная операция и последняя». Хотя помимо этой операции я сделал множество других. И остановился… Тогда искусственных хрусталиков в больницах не хватало, и я организовал поставки из Москвы, снабжал свою, дорожную, и другие больницы. Так я подрабатывал, у меня ведь уже семья была, ребёнок.
– А вы когда женились?
– На последнем курсе. Пока в институте учился, всё время подрабатывал, никакого труда не чурался. Мормышем торговал у Оперного театра, мешок в 50 кг вёз к Оперному на санках или на себе нёс, если снега не было. Да всё было: рубашки продавал, и… раков ловил с друзьями, потом сдавали в пивные бары.
– Раков?! Где?
– На Кисегаче. Ночью ловим, утром сдаём. Ночь не спишь, потом – на учёбу, в больницу… Сегодня молодые люди как-то брезгуют простой работой. Хотят сразу начальниками быть, ничего не умея. Меня это беспокоит. Я не хочу, чтобы мой сын вырос эдаким звёздным мальчиком, белоручкой. Хочу, чтоб всё умел, чтоб руки на месте были. У меня вот руки на месте. Для врача, кстати, это очень важно. Мне Ольга Анатольевна всегда говорила: «Артем, у тебя руки хорошие».
– Погодите-погодите, Артем Валерьевич, а с женой вы как познакомились? И когда?
– Когда?.. М-м-м… Это было…
– Забыли? Вот здорово! Вы ещё учились или уже работали в больнице?
– Точно – я учился на третьем курсе! Вспомнил. А познакомились очень банально: подвёз её на машине. Возвращался как-то вечером с какой-то очередной подработки, усталый, смотрю – девушка симпатичная у дороги голосует. Остановился, познакомились, телефончик попросил. Жену зовут Марина.
– Вот так сразу: телефончик – и замуж?
– Замуж – не сразу, мы два года встречались.
– А вы вообще часто телефончики просили?
– Н-нет. Не часто. Этот был, пожалуй, единственный раз. Я вообще-то никогда не был донжуаном, честно.
– И в личном повезло вам: с первого раза – и в десяточку. Какой-то вы везунчик по жизни! Всё у вас гладко и ровно, словно само собой складывается.
– Наверно, есть такое. Не везунчик, скорее – удачлив. Любую случайность можно обратить в выгоду, удачу, надо только дождаться момента и не пропустить его…
– А враги у вас есть? Или были хоть когда-нибудь?
– У меня – враги… Нет, я никого не могу назвать своим врагом, наверно, у меня характер другой. Я не конфликтный, с соперниками всегда стараюсь прийти к какому-то обоюдному соглашению. Как тот Кот Леопольд из мультфильма говорю: «ребята, давайте жить дружно»… А чтобы меня кто-нибудь врагом назвал, так я вроде бы никому не делал ничего плохого…
– Вы такой розовый и пушистый? А разве можно быть мягким руководителем и бизнесменом?
– По-разному можно руководить. Я внушаю своим подчинённым, что они работают в лучшей компании, что их окружают лучшие специалисты, стараюсь создать отличные условия для работы, они это ценят. И потом, людей, с которыми работаю, я тщательно выбираю. Но, конечно, иногда хочется ту таблетку съесть, чтоб озвереть на время. Но таких таблеток, к сожалению, не выпускают.
– А что вас может так сильно вывести из себя?
– Непрофессионализм. Когда обязаны сделать, а не делают, и я несу материальный ущерб.
– Это главная потеря? А если бабушку обидели, которых вы так любите?
– Бабушки – это важно! У нас в «Оптик-центре» все равны – я так объясняю своим работникам. Внимание должно быть оказано каждому клиенту – персона он или бабушка-пенсионерка.
– А кто требует большего внимания?
– Персоны. Мы развиваем элитный сегмент, хотя это и затратно, и хлопотно. Но зато интересно и ответственно. Название «салон» ко многому обязывает. Смешно, когда у некоторых хватает наглости объявить салоном ма-аленький отдел в каком-нибудь закутке! Но наш салон на Васенко – не только для обеспеченных людей. Так исторически сложилось, что наш ассортимент может удовлетворить всех, и бабушке очки подобрать мы так же поможем. Не отправим её в другой наш филиал, если она пришла к нам со своим рецептом! Кстати, нам часто приходится перепроверять рецепты. Зачем? В поликлиниках, как правило, не уделяют рецептам большого внимания. Да и вообще я считаю: рецепт – это работа оптометриста, то есть – наша работа. И если мы сделаем очки по неправильному рецепту, нарекания будут не к ним – к нам.
– Вы с самого начала стремились создать большой бизнес?
– Я никогда не думал так: хочу создать сеть. Всё шло само собой: открыл первый небольшой магазин, потом – второй. Сегодня уже 11 полноценных оптических магазинов. И два отдела по продаже солнцезащитных очков.
– Сколько ещё планируете?
– Я никогда не строю планов, не записываю себе в заветную тетрадочку: «к 2010 году я хочу иметь столько-то магазинов, денег, ещё чего-то». Зачем? Хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Ситуация может измениться так, что твои планы, если ты будешь им строго следовать, не глядя вокруг себя, просто погубят бизнес. Пусть всё движется в соответствии с окружающим миром. И потом – большую сеть в России строить затруднительно – из-за огромных расстояний. В компактной Европе, к примеру, куда проще организовать сеть на 200-500 магазинов. У нас, не знаю, нереально. Может, дети вырастут, займутся. Очень надеюсь, что мой сын продолжит дело.
– А вы никогда не жалели, что не стали профессором Власенко, что ушли из практикующей медицины?
– Жалею иногда, да. Сегодня в бизнесе достаточно осуществлять общий контроль, заниматься стратегией. Сеть растёт, и будет расти. Бизнес стабилен, в семье порядок, дети здоровы. Есть спорт, и есть отдых. Вечером дома все соберёмся, поужинаем, телевизор посмотрим, с сыном поговорю, Лизе сказку прочитаю. За детей очень беспокоюсь. Хочу, чтоб хорошими людьми выросли. Вот, думаю, в какую школу Михаила определить – он заканчивает частную начальную школу. Сам я учился в обычной школе, правда, с золотой медалью закончил. Своих детей хочу правильно воспитать, но в каких книжках написано, как это сделать, не знаю. Теперь, когда я сам отец, я понимаю, ЧТО сделали для меня мои родители — Валерий Васильевич и Светлана Дмитриевна. Я понимаю и ценю то, как ненавязчиво-заботливо они любили меня, учили ответственности. Все, что у меня есть сейчас, — это результат их любви. И я стремлюсь быть таким же отцом для своих детей. И… в общем, у меня и моих близких всё хорошо в этой жизни… Всё хорошо.
– В какие моменты вы чувствуете, что черпаете жизнь большой ложкой?
– Так получается, что… я всю жизнь её черпаю.
– И ничто не может поколебать вашего душевного равновесия?
– Знаете, смотрю «Сибирский цирюльник» и думаю: а как бы я поступил на месте героя Олега Меньшикова, сделал бы я этот шаг, смог бы поставить на карту всю свою жизнь и жизнь близких людей ради чести, ради правды, ради любви? И я не могу ответить себе на этот вопрос. Нет у меня ответа.