Александр Таиров
Сокровища древних сарматов
Явления: Дословно
текст: Нина Землянская
фото: Вячеслав Шишкоедов
О своём любимом времени — раннем железном веке — профессор Таиров может рассказывать часами. И это он извлёк на свет божий тех, кто жил тут до нас. Это его фотография в 2007 году обошла все российские СМИ: «На Урале нашли золото сарматов». Археолог Таиров держит в руках уникальную находку — золотую гривну, доисторическое женское украшение. Держит так бережно, как будто она может рассыпаться или исчезнуть. Он так счастлив, как бывает счастлив настоящий учёный. Золотая гривна, которую две с половиной тысячи лет назад носила жрица, даже с фотографии слепит глаза.
Это тот самый археолог, который раскопал древние курганы под Кичигино, неподалёку от Южноуральска, пока их окончательно не распахали и не разграбили искатели сокровищ. Он обнаружил родовые могилы богатого семейства кочевников с орудиями, мечами и амуницией древних воинов, золотыми украшениями, зеркалами, бронзовым котлом для варки зелья, зеркалами и — той самой золотой гривной с изображением мифических животных. Этим находкам позавидовал бы любой исторический музей мира.
Это Таиров доказал, что на Южном Урале в четвёртом веке до нашей эры жили воинственные кочевники — сарматы, которые первыми придумали одевать всадников и лошадей в металлические доспехи и стали прообразами европейских рыцарей. Его открытия, как утверждают археологи, в корне изменили теорию о Зауралье как периферии кочевого мира: Южный Урал мог быть региональным центром сарматской культуры.
Он романтик своей науки археологии, учёный по составу крови. Он перемещается на своей машине времени по эпохам с той же лёгкостью, с которой мы читаем исторический роман. В детстве, правда, мечтал стать водолазом. Прочитал что-то герой=
ское про водолазов и воодушевился. Но в четвёртом классе точно решил, что будет археологом, и своего решения больше не менял.
-Не страшно вам курганы вскрывать, Александр Дмитриевич? Вдруг чума-холера…
-Болезнетворные микробы недолго в земле существуют. Чума-холера — не больше двухсот лет. Всего.
-А высшие силы? Вы не чувствовали никакой мистики, когда извлекали на свет божий то, что осталось от покойников?
-Мы не боимся умерших. Есть такая теория: у человека несколько оболочек и последняя, самая внутренняя, истончается и погибает тогда, когда умирает последний свидетель, кто об этом человеке помнил. Затем якобы человек растворяется в космосе. Человек живёт до тех пор, пока его помнят. Мы, археологи, возрождаем этих людей. Раскопали — возродили для новой жизни. Вот кичигинская жрица стала «звездой». Теперь о ней все знают.
Но мы студентов учим деликатности, чтобы не было циничного профессионального отношения к костям. Как-то мы были в Центральном Казахстане. Нас местные казахи очень радушно приняли, накормили и мы поднялись на сопку зарисовывать курган. Я сел на камень и работаю. Пастух подъезжает и говорит: «Ты чего здесь сидишь?» Я говорю: «Описываю». А он: «Тут же человек похоронен. Ты зачем на нём сидишь?» Я встал.
Ещё было дело: раскапывали погребение, мы ещё тогда молодыми были археологами. Видим: старуха, по костям понятно, что болела много. Мы шуточки по её поводу отпускаем. А чертежи у меня лежали в Атласе Карагандинской области. И вдруг … смерч! Хотя ни облачка не было, солнце палило. Папка открывается, страницы перелистываются, чертежи взмывают в воздух и летят в сторону заросшей кустарником поймы реки. Не поймаешь! Я студентам говорю так: «Никаких шуток на раскопках, это человек, ну и что, что похоронен 2 тыс. лет назад!» Хотя… такого мракобесия, как на Алтае, у нас, слава Богу, нет. Археологов, представьте, обвиняют, что после их раскопок… нет дождей.
-Александр Дмитриевич, говорят, что у нас тут жили зороастрийцы. Очень модно нынче считать, что ты в каком-то семидесятом колене потомок Заратустры.
-Вряд ли. Для зороастрийцев характерно бережное отношение к огню. Его нельзя поганить — кидать туда мусор, кости. А мы очень много сгоревших костей находим в могильниках. И у зрроастрийцев хоронить в земле нельзя. Там совсем другой обряд погребения: кости помещают в глиняные сосуды и прячут в останках стен и крепостей. У них были башни молчания, могила не должна была соприкасаться с землёй. У нас таких нет.
-Как вы думаете, те кочевники-сарматы были умнее нас, сегодняшних?
-Они были ближе к природе. Сама жизнь заставляла их внимательно наблюдать и вписываться в природу. Один из этнографов вспоминал, как он впервые узнал о запуске искусственного спутника. Он услышал это от аборигена полудикого племени в пустыне Калахари. Абориген ему показал: «Смотри, появилась новая звезда!» Они были очень наблюдательные. Повадки животных хорошо знали. Когда пора перегонять скот на летние пастбища? Смотрели, как ведёт себя сайгак. Если он снимается с места, они идут за ним. В процессе эволюции человек этих навыков лишился. Ну где это видано, чтобы вышли в горы на Таганай с двухлетним ребёнком и поморозили его? (Таиров имеет в виду случай в январе этого года, когда мать с ребёнком из Башкирии заблудились на Таганае, — Ред.)
-Говорят, настолько были умные, что умели протезировать конечности?
-Когда исследовали могилу кичигинской жрицы, мы обнаружили, что у неё нет кисти левой руки. Однако там, где должен был быть безымянный палец, лежало кольцо. В этом месте нашли органику и предположили, что это был «протез» — перчатка, набитая органикой, которая заменяла руку.
-А почему нет руки-то?
-Кто знает, может, несчастный случай. Мы часто в погребениях находим людей, у которых нет кисти. В погребении, раскопанном у села Николаевка: у мужчины не было кистей обеих рук.
-Может, украл что-то и отрубили?
-Это современное представление. А может, был выдающийся воин, который в бою лишился руки. Или враги отрубили ему руку, чтобы «не воевал больше», не шёл против них. А может, эти люди боялись, что умерший выйдет из могилы и … схватит. И таким образом «обезвреживали» его… Мы не можем знать наверняка.
-Что самое интересное вы нашли во время раскопок раннего железного века?
-У села Кичигино под Южноуральском могильник родоплеменной верхушки. С седьмого по четвёртый век до нашей эры здесь они хоронили своих соплеменников. В течение трехсот лет! Вот это погребение женщины-жрицы (показывает в витрине). Она лечила людей, гадала им. На ней было много украшений, в том числе та самая гривна.
-А это чьё золото? Наше?
-Золото наше, местное. Анализ показал, что добыто оно в районе современного Пласта. Техника грубоватая, это говорит о том, что гривну делали сами кочевники, местные ювелиры. А это другая находка оттуда же — мужской пояс в зверином стиле, ничего подобного на Южном Урале не находили. Пояс относится ко второй половине седьмого века до нашей эры. Видите колчан? Он украшен золотыми львами. На груди погибшего воина была подвеска в виде лежащего льва, а в ухе — серёжка со львом!
-Но на Урале не водятся львы. Они купили эти украшения?
-Наши кочевники не обитали здесь круглогодично. На Южном Урале они жили с конца мая до конца августа. Потом со скотом уходили в низовья Сырдарьи, там и видели тигров и львов. Летом у нас, затем обратно, к границам Ахеменидской державы (первая огромная мировая империя, от берегов Аральского моря и низовья Амударьи и до Персидского залива, — Ред). На Южном Урале много вещей именно оттуда, ахеменидского происхождения, которые являлись не добычей, а наградой. К примеру, найденный в Оренбуржье алебастровый сосуд с именем ахеменидского правителя. Он был вручён кочевнику за доблестную службу.
-Откуда они пришли к нам?
=С территории современной Центральной Азии, Алтая, Китая, Западной Монголии. У нас климат был лучше. И они пошли туда, где тепло и можно пасти скот. В разные эпохи люди выбирали одни и те же места для жизни. Потому что мест, удобных для поселения в степи, не так уж много: как правило, строились на берегу реки, чтобы рядом был лес (кормиться), пастбища для выпаса, глины (чтобы строиться), руда и ветер, чтобы развивать металлургическое производство. К тому же ветер выдувал комаров и оводов, которые мучили скот. Поэтому часто на одном и том же памятнике истории мы находим следы разных эпох.
Деревни, которые основаны до революции, стоят чаще всего на поселениях эпохи бронзы. Только в целину ставили села посреди голимой степи, сообразуясь только с интересами народного хозяйства. Там даже названия говорят сами за себя — посёлок Безводный, к примеру.
-А что кочевники считали родиной?
-Большинство кочевых обществ считают «летники» своей родиной. Места, где тепло, привольно и хорошо скоту. Поэтому кочевники, жившие с седьмого по четвёртый век до нашей эры, считали родиной Южный Урал. Во второй половине третьего века до нашей эры археологи отмечают уменьшение количества погребений на Южном Урале. В это время климат ухудшился, стал суровее, и на нашу территорию пришли новые кочевники, которые считали своей родиной уже Среднюю Азию.
-Александр Дмитриевич, вы мечтаете какое-то особенное место вскрыть?
-Мест, где покопать, много. Денег нет. А курганы пропадают. У Кичигино почему начали копать? Мы с 1980 года ездили в экспедиции через Южноуральск. Из окон машины всё время наблюдали эти курганы. Вдруг смотрим, они стали… расползаться. Всё меньше и меньше в размерах — их же распахивают. Возникла угроза полной потери могильника. Так начались раскопки у Кичигино. Многие обозначенные археологом К. В. Сальниковым в 1950‑х годах курганы уже стали исчезать.
-Все курганы пересчитаны?
-Сплошного обследования территории Челябинской области не было. Обнаруженные археологами курганы внесены в реестр. В Красноармейском районе пятнадцать памятников насчитали в прошлые годы, когда проводились разведки. А местные краеведы говорят, что таких памятников у них больше ста двадцати! Чтобы их зафиксировать, нужны деньги.
-Как же вы выкручиваетесь в условиях недофинансирования?
-Нас выручает федеральный закон № 73 о том, что при любых строительных работах нужно проводить археологические исследования.
-Так благодаря строителям происходят исторические открытия?
-Да если бы они сразу нас звали! Пока им не погрозят, они не почешутся. Вот идут, допустим, раскопки в Челябинске. Чиновники говорят: это вам что, древний Рим? Беда с ними.
-А как можно монетизировать интерес к археологии?
-Мировой опыт есть. Надо провести работу предварительную: благоустроить, туалеты построить. Вложиться надо. Туризм не даёт моментальной отдачи. Это вложение на перспективу. К сожалению, даже к Аркаиму интерес пошёл на спад. А раньше в июле приезжали десятки тысяч туристов.
-А на знаменитую «инопланетянку» — кочевницу с вытянутым черепом — нельзя притянуть туристов?
-Это рядовое научное открытие, это просто был прекрасный информационный повод. Вытянутый череп — обычное дело. Ребёнку туго забинтовывали голову, и череп деформировался. Это типичный признак позднесарматских племён.
-Александр Дмитриевич, насколько правы те, кто считает Южный Урал пупом земли? Это правда, что даже в те времена уже была … глобализация?
-С эпохи бронзы, когда изобрели колесницу, начинаются контакты на огромных территориях. Связи возникают между Средней Азией и Сибирью. Складывается Великий шёлковый путь, другие караванные пути. В раннем железном веке степь становится местом взаимодействия культур. У кичигинской жрицы бусы иранского производства, материал для бус добыт в Индии, обработан в Иране. В это время степной Урал не разъединяет, а объединяет народы. Передвижение людей, культур делает степь «обжитой», культурные инновации распространяются мгновенно. Любые взаимодействия между Западом и Востоком неминуемо шли через наши территории. Здесь двигались идеи.
-Отмеченные мы всё-таки.
— Да.
-А когда, по-вашему, наступит золотой век цивилизации?
-Я пессимист. Если он и будет, то не при нас. Все, что я читаю, предрекает человечеству большие трудности. Я опасаюсь, как бы очередной мировой войны не было.
-А правда, что вы коллекционируете этикетки и жуков?
-Да, коллекционирую вино-водочные этикетки. Началось ещё в студенческие времена, когда был только портвейн, а мы предпочитали болгарские и венгерские вина. Помню, в 1975 году, в Караганде, мы сидели за бутылочкой венгерского Токайского вина. Красивая этикетка. И стал собирать. Но у старых бутылок клеи были хорошие, а сейчас трудно отмочить. Да, приятели и коллеги знают про моё увлечение и несут. Кто может отмочить — несёт этикетку, кто не может — бутылку. Раскладываю по конвертам, по странам-изготовителям. Конечно, Россия — самый толстый. Тысяч двенадцать этикеток у меня. Я вообще всё старое подбираю. Из разведок привёз десятки подков. Были стремена у меня литые бронзовые, XIX век, (у казахов и башкир такие), так я отдал нашему музею в экспонаты, когда он организовывался.
-А жуков?
-Жуков я фотографирую. Понимаете, жуки, клопики — они же такие маленькие и мы никогда на них не обращаем внимания. А когда их удачно подкараулишь, да правильно выставишь свет, да увеличишь потом фотографию — это же красота, это космос! Такие усищи, такие глазищи! Другой мир. Степь не безжизненна, жизнь там кипит без нас. Мне обычные жуки типа божьих коровок, клопики нравятся больше, чем бабочки и стрекозы. Они спокойные и трудяги. Вы не представляете, как интересно наблюдать за колонией муравьёв, которые ухаживают за тлёй. Документальный фильм можно снять.