+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Неочевидный Челябинск

выпуск 3

СТИЛЬ ЖИЗНИ: город

Текст: Татьяна Пелленен

Фото: Дарья Пона

Краевед-энтузиаст-беллетрист Таня Пелленен рассказывает новые истории из жизни незнакомого нам города.

Площадь павших революционеров

Исторически площадь эта называлась Казарменной, или Солдатской — с XVIII века здесь были военные казармы, сначала деревянные, с 1870‑х каменные. А до появления казарм жители размещали солдат в личных домах — целыми полками, представьте! Здание Белых казарм повидало немало: в 1918‑м тут зарубили революционеров, среди них Колющенко и Болейко; из-за этого инцидента в 1920‑м Казарменную переименовали в площадь Памяти павших. В 1974‑м планово сожгли старый деревянный цирк, стоявший на площади… С казармами этими связана еще одна грань жизни Челябинска, довольно аморальная. Правда, чистотой нравов город никогда похвастать не мог. В 1905‑м городская дума выделила целый квартал рядом с местом обитания солдат под публичные дома — сейчас это примерно район перекрестка Миасской/Третьего Интернационала. Естественно, это были заведения самого низкого пошиба: простые избенки с ширмами, девицами по 30 копеек, водкой и патефонами. Проституция в царской России была легализована и, судя по всему, приносила казне неплохой барыш. По крайней мере, когда возмущенные жители этого околотка подали прошение о закрытии веселых домов, дума отказала бедолагам. Людям, у которых под боком круглосуточно предлагался военным такой сомнительный досуг, не оставалось ничего, как заняться самосудом: ежедневно бордели громились, полуголые девицы в слезах бегали по округе, утварь выбрасывалась наружу. Впрочем, через пару дней держательницы домов (а ими могли быть только дамы от 30 до 60 лет) начинали ремонтировать свои гнездышки, а погромщиков препровождали под суд — с государством не забалуешь. Говорят, что и в советское время район этот славился доступными жрицами любви. Вот уж поистине гении места.

Это были заведения самого низкого пошиба: простые избенки с ширмами, девицами по 30 копеек, водкой и патефонами. Проституция в царской России была легализована. Когда возмущенные жители этого околотка подали прошение о закрытии веселых домов, дума отказала бедолагам.

Казенный винный склад
Карла Маркса, 2

В 1895 году государство ввело монополию на продажу алкоголя. Для функционирования всей этой системы Министерство финансов выстроило по всей Империи казенные винные склады. Напомним, что до революции напиток, который мы сейчас называем водкой, именовался хлебным вином; водкой же назывались разнообразные настойки на зерновом дистилляте. Весной 1900 г. на углу Восточного бульвара и Исетской (Могильникова/К. Маркса) началось возведение челябинского склада мощностью 150 тысяч ведер в год, то есть в год склад выдавал 1800 тонн горячительного. Система была такая: государство закупало у частных производителей спирт, его в бочках привозили на подводах, на складе он очищался дополнительной перегонкой и углем (во дворе был специальный угольный заводик для производства угля), разбавлялся в нужных пропорциях и разливался по бутылкам. Напитки хранились в подвале здания, небольшие окна цокольного этажа до сих пор забраны «родной» крепчайшей решеткой. Интересный эпизод произошел в 1917 году. В стране был сухой закон, и во многих городах несознательные граждане, пользуясь отсутствием прежних властей, громили винные склады с целью напиться до чертиков, доходило до массовых убийств. Чтобы предупредить такое развитие событий, к складу явилась группа рабочих и солдат во главе с Цвиллингом с требованием вылить спирт в канализацию. Но администрация винного склада не подчинилась их приказам, пригрозила оружием, и запасами спирта еще долго пользовалась Советская власть. С 1925‑го производство водки возобновилось, и Челябинский ликероводочный просуществовал до 2000‑х, радуя народонаселение «Казаком уральским» и «Рябиной на коньяке». Кстати, соседнее здание по Могильникова — жилой дом для работников казенного винного склада, первый в Челябинске многоквартирный дом, к тому же ведомственный.

Дом купца Шарлова, владельца «таксопарка»
Кирова, 100

До индустриализации конца 1920‑х Челябинск был городком хоть и густонаселенным (60 тыс. человек), но территориально очень небольшим. Границы его шли примерно по нынешним улицам Калинина, Третьего Интернационала, Володарского и проспекта Ленина. Всюду можно было дойти пешком максимум за полчаса, ну, пусть за сорок минут. Однако с приходом в город железной дороги возникла проблемка: от вокзала до ближайшей к нему улицы (ныне Ленина) — три километра по немощеной и неосвещенной дороге, да зимой, да с поклажей, да мимо сомнительных привокзальных лачуг и даже кладбища… В общем, все способствовало тому, чтобы извозчики зажили припеваючи — по крайней мере без работы не сидели. В «Путеводителе по Уралу» В. Весновского за 1904 год есть данные о таксах на извоз. Между прочим, как и сейчас, цены на проезд в «общественном транспорте» регулировались Городской думой. От Троицкого (Кировского) моста до любой окраины — 10 копеек, до горбольницы — 15, до вокзала — уже 35! Для сравнения, бутылка пива стоила тогда 10 копеек, водки-«казёнки» — 60. Но были в Челябинске так называемые «омнибусы», прообразы нынешних маршруток — большие многоместные крытые кареты, запряженные парой лошадей. Они курсировали только по маршруту «Троицкий мост — вокзал», и проезд в них был лишь 5 копеек. До нашего времени сохранился дом одного из владельцев лицензии на извозный промысел — купца Семена Шарлова. К его дому на Уфимской (Кировке) вплотную примыкали три его же участка на Азиатской (Елькина). Год назад ребята из музея обнаружили на этих участках заброшенные каменные конюшни с несколькими большими въездами. Скорее всего, именно здесь находился «гараж» Шарлова. Конюшни превращаются в руины, а вот сам дом «владельца таксопарка» в целости. Если спуститься в подвал на Кирова, 100 (там сейчас «Патрик Паб»), можно даже увидеть родные деревянные балки — держат дом с 1883 года!

Предполагалось, что новому советскому человеку ни к чему старомодная семья, поэтому были запланированы дома-коммуны: на каждого взрослого отводилась ячейка площадью семь-девять квадратных метров с кроватью, тумбочкой, столом для занятий, а также общие туалет, душ и ванная (одна на пятьдесят человек), кухня для разогрева еды. Дети должны были жить в яслях, интернатах, общежитиях.

Фабрика-кухня
пр. Ленина, 9

В 1929 году начинают строить завод-гигант — Челябинский тракторный. В город хлынул людской поток: согласно переписи населения, в 1939‑м в Челябинске уже жило в пять раз больше людей, чем в 1926‑м. Кого тут только не было: и иностранных специалистов, и рабочих-добровольцев, и комсомольцев, и крестьян, которых обязаны были поставлять на стройку окрестные колхозы (в 1930‑м потребность в рабсиле составляла 27 000 человек). Всем им было нужно как-то жить: сначала это были землянки и палатки, потом бараки на сто человек. Параллельно со строительством завода шло возведение соцгорода — жилого фонда с необходимой инфраструктурой. Предполагалось, что новому советскому человеку ни к чему старое социальное устройство вроде старомодной семьи, поэтому были запланированы дома-коммуны: на каждого взрослого отводилась ячейка площадью семь-девять квадратных метров с кроватью, тумбочкой, столом для занятий, туалет (из расчета «одно очко на десять человек»), душ (один на десять), ванная (одна на пятьдесят), кухня для разогрева еды. Дети должны были жить в яслях, интернатах, общежитиях. К счастью, проект этот не был реализован, но кое-какие объекты этой обобществленной жизни из антиутопии в Челябинске остались. Например, фабрика-кухня. Один из лозунгов Советской власти — «Освободим женщину от кухонного рабства!». Женщина избавлялась от непосильной работы у плиты и помещалась… на завод: каменщицей, штукатуром, чернорабочим. Заботу о пропитании брало на себя государство: в 1932‑м была запущена фабрика-кухня, производившая в сутки сто тысяч порций. Часть пищи отправлялась сразу в цеха и на стройплощадки. Там, где с послевоенного времени был ресторан «Восток», располагалась образцовая столовая, сама же фабрика, выстроенная в конструктивистском стиле с ленточным остеклением, примыкала к столовой с юга. На фабрике было несколько цехов, внедрена система конвейера. Столовая использовалась и в агитационных целях, по стенам висели лозунги и плакаты. А на самых продвинутых фабриках-кухнях, в Москве, например, в столы были вмонтированы наушники: пропаганда шла и во время еды. Сейчас бывшая столовая в аварийном состоянии, а ведь это, по сути, русский авангард, с которым носится весь мир.

выпуск 1

Старинная набережная, Склады Жигулевского пивзавода, Контора и жилой дом купца Валеева, Порт-Артур, Дом Сапеги-Ольшевского

выпуск 2

Переселенческий пункт, Перекресток Цвиллинга/Труда, Ясли №10, Паровоз «Коммунар» в горсаду

выпуск 3

Площадь павших революционеров, Казенный винный склад, Дом купца Шарлова, Фабрика-кухня

выпуск 4

Дом пивовара Венцеля, Старые мельницы, Христорождественский собор

Миасс

Французская горка, Станция «Миасс — старый вокзал», Ленин — почётный насекальщик, Александровская сопка, Старый город

выпуск 5

Дома на улице Социалистической, Водонапорная башня железной дороги, Михайловский хутор

Pin It on Pinterest

Share This