Виталий Кобзев

Перфекционист.

-Поводом для нашего разговора явилось важное событие: всего за один год вы построили и запустили в Южноуральске новый завод по производству стеклянных изоляторов. Два года назад это было мечтой, теперь она осуществилась. Два раза мы переносили встречу, вы ждали оборудование из Китая, у вас откладывалось открытие завода, и вы заметно нервничали. Это была единственная сложность?
-Если бы это было единственной сложностью, я бы строил заводы каждый месяц. Если серьёзно, открытие завода «ЗСИ» является очень большим событием для компании «Форэнерго», для меня лично и для всей России. Получается, что в постсоветское время построено только два завода по производству стеклянных изоляторов. Первый — это «ЮМЭК», который мы построили пятнадцать лет назад, и второй — «ЗСИ». Сегодня стеклянные изоляторы сильно востребованы в мире. Энергопотребление растёт во всех странах. На открытие нового завода приезжал губернатор Алексей Леонидович Текслер. Запустил завод, и первая капля пошла на пресс. Теперь у холдинга «Форэнерго» два завода, это двадцать процентов мирового рынка стеклянных изоляторов. Появилось стекло, которое мы можем продавать по всему миру, не считая двадцати стран, с которыми уже сотрудничаем. Команда сработала очень хорошо. Люди, которые занимались проектированием и взаимодействовали с подрядчиками, показали себя на пять баллов.

-Вы гордитесь этим достижением?
-Прямо горжусь. В очень короткие сроки мы построили и запустили серьёзный проект. С момента начала проекта и закупки оборудования, проведения всех коммуникаций прошёл всего год. Люди за это время делают ремонт в трёхкомнатной квартире.

-Кому принадлежит эта идея?
Идею высказал я, партнёры меня поддержали. Лет пять назад мы поняли, что нам не хватает стекла. Потом началась пандемия, мы не решались, в итоге опоздали года на два, прозевали пиковый спрос на продукцию. Три-четыре года назад европейские заводы ещё справлялись, потом стало сложнее закрывать рынок, и в июне 2023 года мы приняли решение строить новый завод.

-Кому посвящён этот проект?
-Людям труда. Всей команде «Форэнерго». Уверен, что это придаст задор для будущих достижений. Теперь в планах новый литейный завод. В самом начале нашего бизнеса мы занимались куплей-продажей, сегодня «Форэнерго» — это наука, производство, продажи, общественная и политическая деятельность.

-Что наиболее интересно вам?
-Производство. Подробно знаю всю технологию, начиная от песка и заканчивая готовым изделием. Я всё-таки больше производственник, чем продажник, хотя долгое время занимался продажами. На сегодняшний день «ЮМЭК» — самый прибыльный проект холдинга, он позволяет нам встать на другой уровень поставок. Если, образно говоря, раньше мы поставляли колёса для машины, то сегодня мы поставляем машину целиком. Мы можем обеспечить весь комплекс основных товаров для линии электропередач.

-Какой процесс в работе вызывает мурашки?
-Когда управленческие действия приводят к увеличению объёма выпуска продукции. Это вызывает гордость, уважение, понимание, что мы сделали больше и с низкой ценой. Бизнес — это кто сколько сэкономит. Четыреста тысяч изоляторов в месяц или пятьсот тысяч — это большая разница. Гордость, когда получается больше. Уменьшить простой, уменьшить трудозатраты на единицу изделия. За это борешься, достигаешь этого, получаешь кайф.

-Было ли страшно, когда начали строить завод?
-Новый или первый?

-А есть разница?
-Конечно. Когда строили «ЮМЭК», я не спал ночами, тяжело переживал. Сложно он нам дался, мы строили его три года и долго не могли запустить, потому что не было компетенции, знаний, сплочённого коллектива. Был риск банкротства предприятия, мы могли потерять деньги, завод, бизнес. У нас всё было закредитовано, всё поставлено на карту. Очень жёстко нас прессовал конкурент: налоговые проверки, давление со стороны силовиков, изъятие документов. Они прилагали все усилия, чтобы мы не запустили производство, потому что понимали, что новый завод станет для них большой угрозой. Я просыпался посреди ночи и постоянно думал об этом: вдруг подведу партнёров, вдруг не получится. Просчитывал в уме пути. Дальше второго шага старался не думать, отбрасывал дурные мысли в сторону и шёл вперёд. Конечно, были сомнения и страх. Когда ты больше десяти лет занимаешься бизнесом, и вдруг в один в момент решаешь заняться производством, вкладываешь все деньги в новое, ты обязательно должен выиграть. Я сам тогда уговорил партнёров пойти в этот проект, кто-то соглашался, кто-то нет. Они говорили: давайте маленький заводик сделаем, а я предлагал сразу строить большой. Взял на себя ответственность и не мог проиграть. До этого я занимался в холдинге продажами, вёл переговоры, а тут пришлось окунуться в производство. Сам придумал, сам и расхлёбывай, говорил я себе.

-Делился своими страхами?
-Только с двумя партнёрами. Ни жене, ни родителям ничего не рассказывал. Не хотел, чтобы они переживали.

-Не хотел, чтобы жалели?
-Я неуютно себя чувствую, когда меня начинают жалеть. Становлюсь меньше, чем есть на самом деле. Мне нравится быть на коне.

-Через какое время стало понятно, что получается?
-Примерно через год после открытия завода, но этот год мы жили в жутком напряжении. Я стал генеральным директором, ответственности добавилось. Продукция уже производилась, лежала на складе, но продавать её мы не могли, потому что не было сертификатов и протоколов испытаний. И вдруг произошло чудо: нас спасли две организации. В Азербайджане строили большую линию электропередач, и наш постоянный покупатель Фахретдин Айдаев рискнул купить изоляторы на несколько миллионов долларов, хотя на него давили наши конкуренты. Буквально следом компания «Сургутнефтегаз», где коммерческим директором был Вадим Иванович Чиглинский, сделала то же самое, поскольку им не нужны были сертификаты. У них свои требования к качеству продукции, отличные от общероссийских. Мы отгрузили им двухмесячный объём выпуска, и сразу появились деньги. Потом мы получили омологацию, и всё встало на свои места.

-Что самое сложное в вашей работе?
-Найти интерес в людях и заставить их правильно работать. Найти к ним подход, создать команду для определённой задачи. Самое сложное — это как раз работа с людьми.

-Вчера я позвонила Николаю Карасеву, президенту холдинга «Форэнерго», предложила ему задать вам четыре вопроса. Он спросил, сколько для этого есть времени. Через пятнадцать минут прислал вопросы. Знаете, каким был первый? Что для вас море, если вы родились так далеко от него? Что для вас дайвинг?
-Дайвинг для меня — это космос. Под водой я ощущаю себя птицей или космонавтом. Это непередаваемые новые ощущения, которых я никогда раньше не испытывал. Абсолютная свобода. Семь лет назад впервые понял, как это классно, и теперь всё время хочу туда. Я и море полюбил из-за дайвинга и друзей, которые подарили мне эту любовь. Стал капитаном, получил квалификацию шкипера, теперь могу самостоятельно управлять яхтой. Заметил, что именно там появляются светлые мысли.

-Кроме как под водой, в жизни ловил когда-нибудь ощущение абсолютной свободы?
-Разве что во сне, когда снилось, что летаю. В детстве мне часто снились такие сны. Или в австрийской коммуне Зёльден, где коровы чешутся об чесотки. С дайвингом вернулось ощущение детства. Большая прозрачность воды, и ты ничего не весишь.

-Неужели не хочется что-то такое иногда сказать неприятному человеку, а вы не можете себе этого позволить в силу разных причин? Например, чиновнику, от которого зависит решение, или сотруднику, который не справляется с работой.
-Конечно, я скажу сотруднику всё, что думаю по поводу его работы. А что касается чиновников, то они бывают разные, с некоторыми я дружу. Никогда не хотел быть чиновником, да и не смог бы. Это работа, которую нельзя измерить, а я привык видеть результаты своего труда. У бизнесмена и чиновника разное мышление.

-Что, даже в тридцать лет не мечтал быть главой города?
-Даже в мыслях такого не было, это не моё. Я понимаю, что на этой должности очень большая ответственность и мало полномочий. Можно сказать, их вообще нет. Сделать что-то, что зависит только от твоих способностей, практически невозможно.

-Власть — это что?
-Власть — понятие относительное. Ты можешь определить цель и воплотить намерение с помощью своих сотрудников. Ты можешь сделать дело, которое принесёт пользу не только тебе, но и ближайшим людям. Ты можешь создать новое пространство и обеспечить людей работой на годы. Власть и ответственность взаимосвязаны. С одной стороны, у тебя есть власть над сотнями людей, которые работают с тобой, с другой — большая ответственность, чтобы у них всё было хорошо. Необходимо научиться найти с ними такое взаимопонимание, чтобы все твои задачи люди понимали правильно. И не только задачи, а ещё мысли и идеи.

-Сейчас много говорят о кадровом дефиците. Социальные сети, всевозможные тренинги и даже преподаватели в вузах рассказывают студентам легенды, что все они могут стать предпринимателями.
-Все хотят быть олигархами, не все могут. Все ждут чуда. Хватит работать на заводах, на дядю, надо пожить для себя — эта смешная философия, в которую мы окунулись в девяностых, до сих пор продолжается. Многие не понимают, что всего четыре процента людей в мире могут вести своё дело, а остальные девяносто шесть способны быть замечательными членами команды. Друзья часто говорят, что я очень категоричный, что жёстко оцениваю и жёстко спрашиваю, но меня даже «четвёрка» в работе не устраивает, всё должно быть на «пятёрку». Я всё пропускаю через себя, на откуп не отдаю ничего. Может, некоторые оценивают это как недоверие, но я хочу убедиться, что всё по полочкам, поэтому обсуждаю чертежи, схемы, технологию, цены, сроки.

-Каким должен быть сотрудник на пятёрку?
-Есть три типа исполнителей. Поручаешь им задачу. Первый: услышал, согласился, пошёл и не сделал. Второй: услышал, согласился и сделал по-другому. Ты ему сказал ямку выкопать, а он горку насыпал. Третий: не согласился, поспорил с тобой, но всё сделал правильно. В срок, вовремя, хорошо. Интернет и социальные сети этому не учат, отсюда все проблемы. Многие не понимают своей дороги, своего пути. А отношение к семье? Сегодняшняя молодёжь вообще недопонимает, что такое дети и для чего они нужны. Я думаю, нам нужно менять подход к информационному полю. Снимать больше фильмов про нормальные семьи, а не про идиотские, как «Саша и Маша». Я совсем не понимаю, зачем так системно нам показывают такие уродливые фильмы.

-Замечал ли, что в этих фильмах олигархи всегда дураки, но своих дочек героини сериалов хотят выдать замуж именно за них?
-Мы вырастили общество потребителей. Необходимо срочно менять эту философию. Часто бываю в Москве, из аэропорта еду на такси, разговариваю с таксистами. Обычно за рулём молодые парни, двадцать пять–тридцать лет, из Киргизии, Таджикистана, Чечни. Спрашиваю у одного: сколько в семье детей? Он в ответ: у мамы или у меня? Меньше трёх не слышал ни от одного водителя, шестеро было рекордом. Они говорят: у нас так принято, жена не должна быть небеременная. Приехал домой, говорю своим детям: внук у меня есть, теперь давайте внучку. А дочка в ответ: папа, мы хотим пожить для себя!

-Мне всегда кажется, что люди везде одинаковые. По всему миру, во всех странах, процент хороших, добрых, красивых и процент недовольных плюс минус один и тот же. Понятно, что в большинстве случаев нас окружают хорошие люди, но иногда пространство меняется, и ты искренне не понимаешь, что происходит с людьми, откуда в них проступает агрессия и другие тёмные стороны.
-Давай вспомним историю. Что у нас было раньше, до Первой мировой? Интеллигентное общество. Революция всё поменяла. Всё стало общим. Кто был никем, тот стал всем. Всех стали воспитывать по-новому. В девяностые опять всё поменялось. Народ запутался. Если в Европе идея о том, что человек — это главное, и всё для него, не менялась в течение многих веков, то у нас эта идея несколько раз за один век претерпевала изменения. То туда, то сюда — то для общества, то для человека. Мы словно неопределившаяся нация, у которой много «но». Мы как народ не верим государству, а государство не верит народу. Мы до сих пор не отдаём власть муниципалитетам. Муниципальный мэр не может сделать то, что он хочет для города. Он должен клянчить в областном центре, хотя у него есть налоги, и он вполне может быть самодостаточным в своём городе. В советское время у регионов тоже не было полномочий, а вот до революции были. В царской России губернатор мог принимать самостоятельные решения, строить больницы, заводы, при этом отдавая часть денег в казну. А сейчас что? Любые намерения упираются в гранты. Выбьешь грант — получишь деньги. Моей любимой книгой в детстве были «Три мушкетёра». Мне казалось, что в жизни будет именно так.

-Когда прочитал эту книгу?
-В первом классе. И мушкетёров, и «Графа Монте-Кристо». Помню, сказал папе, что хочу быть на него похожим.

-Папа оказал большое влияние?
-Он был моим самым близким другом. С раннего детства и до последнего дня. Он был очень взрослым и мудрым человеком, коммунистом до мозга костей. Когда я пошёл в школу, родители получили от завода двухкомнатную квартиру на Космонавтов, 15. Под каждую квартиру в то время полагался гараж, который жильцы строили самостоятельно. Папа всегда брал меня с собой. Мне было настолько интересно рядом с ним, что иногда я сам его подпинывал: пап, мы вчера не доложили кирпич, пойдём. Сначала мы строили гараж, потом построили сад. В выходные мама накрывала поляну, приходили друзья, пировали, пели песни. До сих помню, как мама пела «мы богаты с тобою нашей светлой любовью», а папа подпевал. Он всегда слушал маму. Принимал её эмоциональность, делал всё, что она говорит.

-Он хвалил вас?
-Всегда. Он говорил: дети у нас получились особенные.

-Когда-нибудь боялся папу?
-Нет, никогда. Он меня пальцем не тронул. Один раз очень сильно отругал, это я помню. Папа курил «Беломор», папиросы хранились в кухне на антресолях, и однажды он не досчитался двух папирос. — Виталя, это ты взял? — спросил папа. А я додумался ответить: нет, пап, я курю «Родопи». Вот за это он сильно ругался.

-За то, что курил «Родопи»?
-За то, что курю!

-В книге «Волшебник изумрудного города» герои идут в поход за тем, чего им не хватает, а потом оказывается, что все эти качества есть в них самих. Открытое сердце, смелость, ум — это всё, что помогает нам идти вперёд. А что мешает?
-Зависть, лень, неумение довести дело до конца, неспособность понять, твоё это или не твоё. Я знаю много умных людей, которые правильно рассуждают, но не доделывают дело, как ни крути. Ещё и рассказывают, что всё сделали, но не получилось. Или освоили что-то и почивают на лаврах. Прихожу в цех, спрашиваю у мастера: сколько с печи капает капель в минуту? Он говорит: двенадцать. Спрашиваю: из двенадцати сколько уходит на изолятор? Мастер: десять. Говорю: тебя устраивает, что две уходят в брак? Давай сделаем так, чтобы было десять капель в минуту. Мастер говорит, что это невозможно, а я заставляю. Если у всех всё хорошо, это плохо. Если на предприятии болото, для меня это стресс, я всех начинаю тормошить. И то же самое в семье. Даже выходные должны быть расписаны.

-Зависть — это черта русского характера или она присуща любой национальности?
-Зависть — одно из самых слабых качеств славянской расы. Есть же параллельные сравнения — как поддерживают друг друга армяне, как живут цыгане. Армянин купил себе машину, поможет купить другу. Русский увидит новый дом у соседа, у него испортится настроение. Думаю, что корни этого явления идут сильно издалека и связаны с особенностью периодов формирования славянского общества. Где-то мы были захватчиками, где-то кочевниками. Нам всегда приходится преодолевать трудности, постоянно что-то находить, доставать. Помню, в детстве я завидовал соседскому мальчику, потому что у него была клюшка, а у меня не было. Мой папа не мог найти мне клюшку, а этому мальчику кто-то привёз из-за границы. Вот такое яркое воспоминание.

-Снится ли сон, который повторяется?
-Давно не вижу снов, а если вижу, то не запоминаю. Много лет снилось, что я забываю приехать на сессию, и меня исключают из института. В период учёбы в ЧПИ я уже занимался бизнесом и периодически опаздывал на экзамены. Может быть, поэтому подсознание выдаёт такой сон. Однажды мы с другом опоздали на сессию на три дня. Приходим в аудиторию, а нам говорят: ваши однокурсники сдали экзамен три дня назад. Не помню, как мы убедили преподавателя принять у нас экзамен, но нам выдали ватман, и через два часа мы сдали гидравлику. Нам помогли товарно-денежные отношения.

-Много лет назад вы почувствовали своим бизнес-чутьём, что будущее за производством, и выиграли. Сейчас, во время перемен, будущее за чем?
-Так же — за производством. Основой устойчивого бизнеса всегда будет создание продукта. Единственное, что уменьшится — личное участие человека в процессе производства, на многих участках его заменят роботы. Возможно, я перфекционист и рассуждаю сейчас о тех объёмах, на которых строится наш бизнес, но думаю, что в России на бизнесе купил-продал больших денег не заработать. Бог наградил меня интуицией, я часто чувствую, знаю и вижу на десять шагов вперёд. Понимаю, какие будут трудности, с чем может столкнуться предприятие. Теперь уже есть опыт и знание, какие ресурсы можно привлечь и какие цепочки построить.

-Кем бы ты хотел стать, если бы была возможность прожить жизнь заново?
-Ничего бы не поменял. Ни родителей, ни Родину, ни жену. Даже представить себе не могу, кем другим мог бы я быть. Мне очень нравится моя жизнь.