Челябинск уже не задыхается?

Участники круглого стола: Сергей Лавров (заместитель министра экологии Челябинской области), Виталий Пашин (депутат Законодательного собрания Челябинской области), Ольга Фадина (аспирант кафедры автомобильного транспорта ЮУрГУ), Захид Камилов (генеральный директор Центра коммунального сервиса), Павел Бубенков (основатель и руководитель школы экодайвинга).

Журнал «Миссия»: Начнём с главной проблемы — качество атмосферного воздуха в Челябинске. По инициативе Челябинской области на федеральном уровне проводится эксперимент: в двенадцати городах России, куда вошли Челябинск и Магнитогорск, проводились регулярные замеры, чтобы достигнуть оптимальных результатов. Наш областной центр первым из этого списка проблемных городов выполнил поручение президента страны — сократить вредные для здоровья горожан выбросы в атмосферу на двадцать процентов. А если считать от точки отсчёта в 2017 году, у нас выбросы сократились на 43,8%. Может, не всегда мы сегодня это чувствуем, но если говорить о том же 2017 годе, надо вспомнить ту шапку выбросов, которая постоянно висела над городом. Сегодня даже визуально это можно отметить: гостям, которые давно не были в нашем городе, бросается в глаза отсутствие шапки загазованности над Челябинском. Но все ли охотно работают с министерством экологии во благо исправления негативной экологии? Ведь ради сверхприбыли собственник готов на любой «компромисс».

Сергей Лавров: Все предприятия мегаполиса идут навстречу требованиям нашего министерства и Ростехнадзора. Речь об установке нового газоочистного оборудования и системы оборота воды. И в Челябинске, и в Магнитогорске предприятия вкладывают сотни миллиардов рублей на модернизацию оборудования очистных сооружений. Работы ещё много, и предприятия не останавливаются в своём стремлении улучшить качество жизни в промышленных городах региона.

Захид Камилов: Достаточно вспомнить закрытие гигантской свалки посреди миллионного мегаполиса, которая отравляла жизнь челябинцам почти семьдесят лет.

Сергей Лавров: Да, наш областной центр был единственным в России городом, где прямо в центре находилась свалка твёрдых коммунальных отходов. При поддержке федерального центра сегодня мы её закрыли: рекультивация этого экологически вредного объекта признана лучшей в стране. Гости, проезжающие мимо, уже не узнают то место, которое сравнительно недавно можно было определить по запаху метана. А вспомните Коркинский разрез, который всегда был загазован и влиял на атмосферу Челябинска. Сегодня никто уже и не вспоминает проблему бывшего угольного разреза, крупнейшего в Европе.

Виталий Пашин: Но ещё работает ЧЭМК, который по распоряжению нашего президента Владимира Путина мы должны будем вынести за черту города.

Сергей Лавров: И распоряжение президента будет выполнено, но и здесь возникает множество проблем: пять тысяч работников в одночасье могут стать безработными. А когда через несколько лет завод появится на новом месте, тысячи рабочих надо будет одномоментно привозить на завод и увозить. Проблемы, над которыми ещё предстоит думать и думать.

Журнал «Миссия»: Есть ли критерии оценки благополучного положения дел с экологией в нашем областном центре, кроме цифр, которые мало что говорят для обывателя?

Сергей Лавров: Самый главный критерий качества жизни в городах Южного Урала — это количество жалоб в министерство экологии: ещё в 2017 году их было тысячи, сегодня — единицы. И это плод совместных усилий и устремлений нашего губернатора, промышленных предприятий, министерства экологии региона и федеральных структур, которые поддерживают нас во всех начинаниях. И ещё один красноречивый факт исправления ситуации с проблемами экологии нашего региона. В дополнительный список из 29 городов России федерального эксперимента исправления экологических проблем не попал наш Карабаш. Почему? Да показали чистоты воздуха и воды не позволили считать его «грязными» городом. И это делает честь нашим совместным устремлениям — сделать жизнь южно­уральцев благоприятной для полноценного проживания.

Журнал «Миссия»: А нужно ли нам опасаться ухудшения качества воды после «всемирного» дождевого потопа на реках Южного Урала?

Сергей Лавров: Даже сегодняшняя почти критическая ситуация с дождевыми осадками на Южном Урале не ухудшила качество воды в Аргазинском и Шершнёвском водохранилищах, из которых мы пьём воду. Речь идёт только о том, что в период сильных и продолжительных дождей вода становится мутной, но это не катастрофа для наших очистных сооружений.

Виталий Пашин: Да, в этом году вредные выбросы в атмосферу города сократились на 45 процентов. А в 2025 году они сократятся ещё на тридцать с лишним тысяч тонн. Эти данные депутаты Заксобрания знают и работают над проблемами совместно с министерством экологии региона. Недавно Ростехнадзор опубликовал доклад о санитарно-эпидемиологическом состоянии в нашем городе в 2023 году. В докладе утверждается, что количество примесей в выбросах превышает норму в пять раз: фенол, бензапирен, которые в пасмурную погоду особенно агрессивно влияют на наше здоровье, вызывают онкологические заболевания у населения Челябинска. Конечно, если посчитать с 90‑х годов прошлого столетия количество выбросов на том же «Мечеле», то получится впечатляющий эффект: с 268 тысяч тонн выбросы этого предприятия с филиалами снизились до пятидесяти тысяч тонн в этом году.

Журнал «Миссия»: Что волнует депутатов Южного Урала именно сейчас при обсуждении вопросов экологии?

Виталий Пашин: Мы, депутаты Законодательного Собрания, обсуждаем проблемы поставок оборудования газоочистки из «недружественных» стран, которые наложили санкции на Россию. Похоже, оборудование придётся закупать в Китае или через посредников в третьих странах. А это связано с проблемами временных и денежных затрат, и — с качеством новых фильтров. Конечно, мы следим за мониторингом экологических проблем региона, но никуда нам не деться от того факта, что мы являемся «стальным сердцем» России и связаны пуповиной со всеми сопутствующими проблемами техногенно напряжённой экологической ситуацией области. Но есть у наших законодательной и исполнительной ветвей власти понимание: куда надо стремиться, как выходить из критических ситуаций, когда ставить проблемы и решать их в кратчайшие сроки? И это на сегодня самое главное.

Журнал «Миссия»: И это не единственная проблема на сегодня?

Виталий Пашин: А министерству экологии совместно с предприятиями надо совершенствовать контроль выбросов и загрязнения окружающей среды. Жёстко и каждый день. Без этого ничего не получится, когда мы говорим об улучшении качества жизни горожан. И — несколько слов об озеленении Челябинска. Вроде бы все выполняют требования закона и высаживают деревья взамен спиленных. Вопрос только в том, где они высаживаются: за чертой города или на территории Челябинска? Здесь тоже нужен контроль.

Журнал «Миссия»: Есть ли у вас свои инициативы в законотворческих процессах?

Виталий Пашин: Мы с коллегами отслеживаем принятие областного закона о чистом воздухе. Мы считаем, что собственники предприятия должны выплачивать жителям города денежную компенсацию за нанесение вреда здоровью вредными выбросами и загрязнением среды. Следим мы и за тем, чтобы не разрешать новостройки в районах с экологическим проблемами воздуха и воды. И ещё. Мы ствим вопрос, что властям Челябинска нужна кардинальная модернизация инженерных сетей и очистных сооружений МУП ПОВВ, чтобы в Шершнёвское водохранилище, в реку Миасс и озеро Смолино не попадали плохо очищенные или загрязнённые стоки. Мы считаем, что пора значительно увеличить и штрафы за ненадлежащее складирование и вывоз твёрдых промышленных и бытовых отходов. Мы, депутаты фракции ЛДПР, строго отслеживаем все эти перечисленные мной телеграфным стилем проблемы экологии. На решение любых проблем при желании всегда можно найти деньги в бюджетах разных уровней или привлечь федеральную помощь.

Журнал «Миссия»: Интернет утверждает, что девяносто процентов загрязнения воздуха — это результат работы автомобильного транспорта.

Ольга Фадина: Мы на нашей кафедре разработали систему мониторинга выбросов загрязняющих веществ автотранспортом. В режиме реального времени измеряются все виды вредных веществ — пылеобразные, мелкие и вредные частицы от работы автотранспорта. Цель нашей системы измерения — оценить вклад загрязнения автомобильным транспортом в атмосферу города. Мы можем увидеть и оценить остановки, скорость, структуру транспортного потока, сколько и какой вид транспорта особенно портит воздух. Конечно, легковой транспорт самый загрязняющий из-за огромного количества автомобилей. Но если брать, скажем, автобусы, которых в транспортном потоке всего пять процентов, загрязняют они воздух почти на двадцать процентов от всех вредных выбросов автомобилей. Та же картина с маршрутными такси.

Виталий Пашин: А кто заказчик ваших исследований и кто помогает?

Ольга Фадина: Мы всё делаем по собственной инициативе, но делимся результатами исследований с госструктурами. Компания «Интерсвязь», к примеру, подключила свои видеокамеры к нашей программе мониторинга на главных перекрёстках мегаполиса. С их помощью мы можем регулировать качество воздуха, если хорошо знаем основных загрязнителей в транспортном потоке: например, изменить структуру этих потоков. Каждые пятьдесят секунд идёт замер, который на экране разными цветами показывает степень загрязнений в режиме реального времени. Наши приборы сейчас работают в Магнитогорске. И Красноярск заинтересовался нашей программой.

Журнал «Миссия»: Сегодня сортировка, вывоз и переработка твёрдых бытовых отходов самая актуальная тема? Есть ли проблемы у главного регионального оператора с нашим бытовым мусором?

Захид Камилов: У нас главная проблема — как выстроить систему раздельного сбора твёрдых бытовых отходов? Что мешает? Конечно, речь и о ментальности горожан, о проблемах контейнерных площадок и о неразвитости инфраструктуры. Но решение этих проблем — занятие длительное по времени. Да и контейнерная площадка — это только видимая вершина айсберга проблем. А начать хочу с инфраструктурных проблем. Основные и главные задачи, которые мы решаем с 2018 года, находятся в плоскости проблем обработки, утилизации и захоронения. Когда мы говорим о раздельном сборе отходов, то первым объектом должен быть объект обработки. В отсутствии сортировки с раздельно собранными отходами делать нечего. У нас в Челябинской области двухпоточное обращение с отходами. Это обозначает, что мы делим мусор на две фракции: на переработку и на захоронение, то есть — на сухие и влажные, которые подлежат только захоронению.

Сергей Лавров: Напомните нам, пожалуйста, о своих партнёрах, которые помогают собирать и перерабатывать отходы.

Захид Камилов: С 2017 года у нас в области работают три кластера переработки отходов, с которыми мы заключили договоры и которые утилизируют 4/5 бытового мусора региона. У нас одна общая цель — снизить площади и объёмы полигонов захоронения. Другой цели у нас нет, и мы к этому стремимся совместными усилиями. У нас в Миассе создан промышленный парк, которых всего восемь в России и в котором работает первый завод по переработке пластиковых ёмкостей (у нас это называется экономика замкнутого цикла). Но когда мы говорим об этих заводах, мы говорим об экономике: вторичное сырьё дороже первичного. Добавьте сюда проблему отсутствия стандартов на пластик, из которого изготавливается та же бутылка. И сделать вторичные гранулы для изготовления новой упаковки становится проблемой.

Виталий Пашин: Наших избирателей волнуют проблемы на контейнерных площадках: почему неритмично вывозится мусор, почему не хватает контейнеров для стекла и пластиковых бутылок, кто должен вывозить мебель с наших площадок?

Захид Камилов: Проблемы есть объективного порядка и субъективного. Чтобы вывезти мусор, не всегда можно подъехать к контейнерным площадкам из-за частного транспорта. Каждый год списываем по 450 испорченных контейнеров. Не хватает красных и жёлтых контейнеров, дефицит которых закроем до 2027 года. Но в этих ёмкостях для раздельного мусора мы обнаруживаем только тридцать процентов твёрдых сухих отходов для переработки. Всё остальное — надо отделять. Порой бутылка с подсолнечным маслом загрязняет твёрдые отходы настолько, что их приходиться хоронить на полигоне.

Ольга Фадина: Да, и красные и жёлтые контейнеры часто бывают заполненными и не сразу вывозятся. Или их на моих глазах опорожняют в одну машину с общими отходами.

Захид Камилов: Если вернуться к теме контейнерных площадок, то мы как региональный оператор за последние два года установили пять тысяч контейнеров на территории трёх наших кластеров. Больше всех — в Челябинске. Наши партнёры добавили красные и жёлтые контейнеры для раздельного мусора на ПЭТ-бутылки
и стекло. Мы постоянно проводим аналитику и отмечаем рост качественного сбора твёрдых отходов. Сегодня в сутки из Челябинска вывозится 1100 тонн отходов. И если мы научимся разделять отходы на сухие и сырые, наши мусорные полигоны не будут разрастаться.

Виталий Пашин: Нужна ли вам помощь на законодательном уровне?

Захид Камилов: Это главная наша общая проблема: у контейнерной площадки сегодня нет одного юридического хозяина, а у семи нянек, как говорится, дитя без глазу. И, к сожалению, на законодательном уровне есть пожелания разобраться и с муниципальными властями, и частными собственниками, и с государственными структурами. Несогласованность действий, ведомственный эгоизм порождают те проблемы, которые мы сегодня здесь озвучили. Пока что наш центр одинок в решении этих насущных юридических проблем сортировки, вывоза и переработки бытовых отходов.

Журнал «Миссия»: Но есть в нашем регионе и дайверы, которые видят неприглядную картину с мусором на дне наших рек и водоёмов. Есть даже целая школа экодайвинга.

Павел Бубенков: Мы с ребятами работаем не столько с мусором, сколько создаём новую экологическую культуру вместе с министерством экологии Челябинской области: мы убираем мусор под водой. Наша школа экодайвинга первая в регионе изучает и осмысливает эту проблему — мусор под водой. И учимся решать эту проблему. На прошлой неделе «прошлись» под водой реки Миасс от плотины до цирка. Очень даже вовремя собрали и вывезли отходы: до недавнего «всемирного» потопа на новой набережной у филармонии. Я не представляю, чтобы было с рекой и набережной, не успей мы убрать мусор до мощных дождей.

Виталий Пашин: Мы — это кто?

Павел Бубенков: Мы — это сообщество, которое думает о мусоре, собирает его, ищет соратников. Мы уже определили для себя группы «загрязнителей» природы и равнодушных обывателей. Есть экологически невоспитанные родители. После них — хоть потоп с мусором. И есть огромный ментальный разрыв между родителями и инфантильным новым поколением. Нам помогает «Росмолодёжь», которая пытается приобщить молодых людей к решению проблем экологии. Но это только первые робкие шаги. А у нас уже проявилась целая школа во всех смыслах этого слова.

Журнал «Миссия»: Что на сегодня является главной проблемой для вас?

Павел Бубенков: Главная проблема для всех участников сегодня — это ведомственная разобщённость и юридические провалы в законотворчестве. И потому иногда приходится испытывать шок: собираем в лесу раздельный мусор, но никто не вывозит: не наши проблемы, говорят. Не наша обязанность. Не наша территория. Нет денег на вывоз и так далее и тому подобное.

Журнал Миссия: Все участники круглого стола слушали, слышали и понимали друг друга. Вывод у всех один: нужно срочно ликвидировать пробелы в законодательстве, изживать ведомственный и ментальный эгоизм, прививать новому поколению экологическую культуру каждый день. Каждый и каждому гражданину.