Ему все было важно: надежность пулемета «максим» и качество лепнины во Дворце культуры. Он строил типовые хозблоки и уникальный ракетный центр. Николай Полетаев, оружейник и строитель, жил на два города и работал за двоих.
Как строили во времена Никиты Хрущёва? Наскоро! Народ вступал в эпоху развитого социализма. А советским людям срочно требовалось жильё — даёшь новые городские кварталы! В это время мало кто заботился о комфорте. А уж о красоте — и подавно! Николая Павловича Полетаева всегда торопили: когда строил в Златоусте военные заводы, когда во время войны собирал здесь автоматы, пулемёты и авиационные пушки, когда после победы возводил ракетный центр в Миассе. Он привык работать быстро, но однажды время постучалось ему в сердце и попросило сделать ещё и красиво! А красиво Полетаев застроил новый район Миасса — Машгородок, в котором поселились работники «почтового ящика». Николай Павлович ювелирно врезал жилые кварталы в природный ландшафт. Машгородок жил в лесу! За это страна сказала ему спасибо — Николай Полетаев получил Государственную премию РСФСР. Жители Златоуста и Миасса тоже не остались в долгу: Полетаев — почётный гражданин сразу двух городов. В Златоусте есть улица, которая носит его имя, а в Миассе — бульвар. Что касается самого Николая Павловича, то он разделил любовь к Уралу между этими городами.
В Златоусте Николай Полетаев, как говорится, был не из местных. Он прибыл из Тулы, где работал начальником цеха на одном из заводов. В 1938 году, когда в воздухе запахло грозой войны, правительством СССР было принято решение построить в Златоусте оружейный завод по производству стрелкового оружия. Как полагается, оборонное предприятие получило номер — 54. Директором завода (а позже и управляющим строительно-монтажным трестом № 24) был назначен Полетаев. В 1940 году городу решили добавить ещё один оружейный завод — 385‑й. И этот объект тоже «повесили» на Полетаева, и, как оказалось, не последний. Всё надо было тянуть одновременно. Но директор справлялся. Полетаеву в ту пору исполнилось 35 лет, и на усталость он не жаловался.
Набрали рабочих по оргнабору со всего Урала, поскольку своих не хватало. Началась работа. Стали возводить производственные помещения, жильё, телефонную станцию. До станции Уржумка проложили железную дорогу и шоссе. Шоссе получилось рукотворное: дорогу выложили из хвороста и засыпали слоем щебня и шлака. Но тогда оно всех устраивало. Появились хлебопекарня и магазин. Жизнь налаживалась, и тут пришла война. В Златоуст пошли эшелоны с эвакуированными предприятиями. А это сотни вагонов с оборудованием и людьми. Принимай руководство, товарищ Полетаев!
На недостроенную площадку завода стали прибывать станки Подольского механического завода, оборудование оборонного завода из Лопасни (сейчас — город Чехов) и оружейники Тулы (завод № 66). Тульские мастера прибыли на Урал из-под бомбёжки. Немцы преследовали их при выезде из города, самолёты висели над эшелонами на протяжении 150 километров. Златоуст встретил оружейников тоже не ласково — дождём с мокрым снегом. А руководство тут же поставило задачу — немедленно начать выпуск оружия! Легко сказать, но где? Часть оборудования разместили в недостроенном корпусе, остальное — в лесу. Пулемёты приходилось собирать прямо на пеньках, детали к ним туляки привезли с собой. На пеньках — это только звучит красиво, даже романтично, но оружие — не конструктор «лего» и при сборке требует ювелирной доводки. В то время ещё не научились делать универсальные детали, которые подходили бы для всех винтовок или автоматов, — каждый из них был уникальной единицей. И в случае поломки из двух автоматов было нельзя собрать один. Работа серьёзная. Начались трудности с питанием, но ещё не критические. Рабочим в сутки выдавалось по 700 граммов хлеба, инженерам — по 500, детям — по 300. Но Полетаев организовал производство, и люди справились с заданием и на голодный желудок — уже в декабре на фронт была отгружена первая партия авиационных пулемётов системы Михаила Берёзина и пулемётов «максим». Златоустовское оружие пригодилось под Москвой. 81 оружейник Златоустовского завода был награждён медалью «За оборону Москвы». Казалось бы, где Златоуст и где Москва? Но дело было общее — Родину защищать.
Каким он был, директор Николай Полетаев? Современники вспоминали, что это был высокий, грузный мужчина с огромным бритым черепом, в «сталинке» с белоснежным подворотничком, чёрных галифе и мягких хромовых сапогах, плотно сидящих на полных икрах. Сейчас о внешнем виде Николая Павловича сказали бы так: «Внушает!». Но это не главное. Энергичность и деловитость Николая Павловича были потрясающими. Поражала продуманность и непрерывность его планов, действий на ближайшую и дальнейшую перспективу. Сутки были размечены по минутам. Это были так называемые полетаевские сутки, в течение которых он успевал в два-три раза больше, чем обычный начальник или чиновник. Он умел озадачить свой аппарат молодых и талантливых парней, загрузить каждого под завязку (а спрашивал он строго!). И аппарат работал без осечек, как винтовка Мосина. Полетаев имел теснейшие контакты с руководителями смежных производств, всегда стремился всё знать в первоисточнике. Стоит подчеркнуть его связь с обкомом КПСС и облисполкомом. Николай Павлович считал, что их надо держать в напряжении, постоянно напоминая о себе всеми формами сотрудничества — от телефонных звонков до систематических визитов. Он не прятался от вышестоящего начальства, а заставлял его работать на себя.
Оценка стиля работы Николая Полетаева была общепризнана: он действовал по-ленински. И оценить работу человека выше в ту пору было уже невозможно. А что это значит? А это значит, что Полетаев везде успевал побывать лично, был отлично информированным, знал всё. Его невозможно было обмануть, провести, усыпить бдительность. На любой самый непредвиденный вопрос можно было получить от него исчерпывающий ответ. Для него было характерным глубокое и осмысленное знание директив партии. Директива — забытое слово. Но тогда оно значило многое. Для Полетаева директивы партии указывали конкретное направление в достижении победы над врагом. Может быть, сказано пафосно. Но это так.
Во имя победы люди себя не жалели. А страна думала о людях даже в самое трудное время. В 1943 году Наркомат вооружений утверждает план строительства в Златоусте Дворца культуры. На столе у Николая Павловича вместе с чертежами оружия появляется проект культурного назначения. Для осуществления живописных работ были приглашены московские художники из Академии художеств СССР. И это во время войны! Лепные и отделочные работы выполняли мастера Челябинска и Златоуста. Резные работы делал военнопленный венгр Иштван — виртуозный резчик по дереву. Этот дворец так и остался единственным в стране клубным зданием, построенным в военные годы. Ну разве можно было в этой обстановке не верить в победу?
Но главным, конечно, был выпуск оружия. В 1941 году в Златоусте начали выпускать станковый пулемёт «максим». Знаменитый пулемёт, но оказалось, что одно дело Анке-пулеметчице косить колоны офицеров Каппеля (помните знаменитую «психическую атаку»?), а другое — сдерживать наступление армий Гитлера. «Максим» устарел. Он был тяжёл — весил 65 килограммов со станком. Пулемёт переносили два человека. Плюс к этому за оружием нужно было тащить запас патронов и пять литров воды. Но самое главное, он был сложен в производстве и требовал большого количества металла. Тем не менее, на заводе вносили изменения в технологию производства и за счёт этого живучесть «максима» увеличили на 50%. А это уже много. За войну в Златоусте выпустили целую армию этих станковых пулемётов — около 90 тысяч.
В 1944 году златоустовцы начали осваивать новый станковый пулемёт системы Петра Горюнова. Масса этого пулемёта на станке была легче, чем у «максима», на 25 килограммов. Воды для охлаждения стволов не требовалось: они были съёмные и заменялись за восемь секунд. Но главное, он показал большую живучесть деталей, которая превосходила другие пулемёты в два с половиной раза! До конца войны на фронт было отправлено 14 тысяч пулемётов Горюнова. К сожалению, об этом пулемёте, который честно служил советской пехоте, мало кто знает. А в кино про войну советские пулемётчики стреляют по фашистам из «максимов» или пулемёта системы Дегтярёва. Обидно.
Впрочем, златоустовцы обслуживали не только пехоту. Здесь делали пушки для «летающих танков» — штурмовиков «Ил-2». Авиационная пушка ВЯ-23 (Волков‑Ярцев, калибр 23 мм) пришла на смену пушке ШВАК. Она предназначалась для уничтожения наземной техники, хотя и очень успешно сбивала вражеские самолёты. Выстрелы из этой пушки позволяли подавлять мелкие доты. «Ил-2» опасались немецкие танки. Лёгкие танки подбивались пушкой в любой плоскости, средние — в корму, бок или крышу. Лучшая тактика использовалась в авиарежиме «заход с тыла колонны и обстрел техники в заднюю часть на бреющем полёте». Высокая настильность огня пушки позволяла подбивать самолёты противника на дистанции до одного километра. За годы войны завод № 66 выпустил 41 859 пушек, иными словами, половина штурмовиков советских ВВС были вооружены златоустовскими пушками. На заводе постоянно бывали конструкторы оружия. Но не только они улучшали своё детище. В конструкцию пушки Волкова-Ярцева внесено почти три тысячи различных конструкторских доработок. Только за один 1944 год комсомольцы и молодые рабочие внесли 270 рацпредложений, 140 из них были внедрены в производство с экономией более полутора миллионов рублей. Всего за годы войны от изобретателей и рационализаторов поступило 1672 рацпредложения. Экономический эффект от внедрения составил 15 млн рублей. Николай Полетаев делал ставку на молодёжь. И победил.
В 1951 году кавалер ордена Ленина Николай Полетаев и ордена Ленина Златоустовский машиностроительный завод (все номера после войны с предприятий убрали) расстались. После Николай Павлович работал в «почтовом ящике» в Загорске, потом — в Туле. В 1955 году вновь вернулся на Урал. На этот раз — в Миасс. Здесь он строил ракетный центр, который сейчас называется «КБ им. Академика Макеева», участвовал в разработке новых объектов. Николай Павлович остался верен себе. Знакомые задавали себе вопрос: когда он отдыхает? И отдыхает ли он вообще? В полночь он ещё на работе, в 6 утра уже в рабочем кабинете, в субботу, воскресенье — запланированные поездки, встречи, письма… И так всю свою трудовую жизнь. А какая аккуратность, пунктуальность в выполнении принятых им обязательств! Как ни пытались некоторые поприжать Николая Павловича сверхтяжёлыми просьбами и поручениями — всё находило решение в точно обусловленный срок. У него в руках — десятилетиями сложившаяся связь со всеми инстанциями в Москве, Свердловске, Челябинске, Златоусте — по всей России. Ему не надо было ломать голову, с кого начинать и к кому обратиться. Машгородок стремительно рос, необходимы были службы обслуживания. Где их разместить, как создать условия для нормальной работы? В каждом микрорайоне проектировщики предусмотрели так называемые кирпичные хозблоки. Родилась идея — один из них отрядить под милицию, второй — под бытовые услуги. Здание квартальной котельной перестроить под музыкальную школу. Другую котельную приспособили под мебельный магазин. В самый тяжкий кризисный период с магазинами Полетаев заложил и построил двухэтажный магазин «Комета», правда, он не походил на современный супермаркет, но свою роль в обслуживании населения сыграл. И таких примеров — десятки.
Казалось, что Полетаев разделил своё сердце между двумя городами. Но у такого человека и сердца должно быть два. Иначе как можно так много работать для людей, так сильно любить Родину и так много для неё сделать?
