Что тормозит развитие региона?

Миссия»: Коллеги, в чём, на ваш взгляд, причина медленного и неповоротливого развития региона?

Сергей Гордеев: У большого бизнеса сейчас проблема — массовый вывод денег из Челябинской области. Подчёркиваю, массовый. За четыре года выведено порядка 900 миллиардов рублей прибыли. Это серьёзная цифра, она сопоставима с годовым объёмом валового регионального продукта. Это прибыль, которая не попала ни в инвестиции, ни в товарооборот, — деньги, которые бизнес зарабатывает здесь, но уводит из области и вкладывает в других регионах. Это результат фатального недоверия бизнеса власти.

Алексей Ширинкин: Доверие, как известно, — социальный капитал. Государство не делает ничего, чтобы это доверие завоевать. Деньги уходят и из России в целом. Но при этом внутри страны деньги есть, и их довольно много! Но инвестировать их некуда, некому и непонятно зачем, раз нет доверия системе. Проблема Челябинской области — отсутствие внятной инвестиционной политики.

Станислав Твердохлеб: Доверие — ключевое понятие, согласен с коллегами. Это влияет на скорость принятия решений и экономических процессов. Говорят, Россия — страна заборов, но наша Челябинская область — страна очень высоких заборов. Если сейчас новое руководство области найдёт в себе политическую волю сделать несколько правильных действий, Челябинская область может несколько ближайших лет опережающими темпами расти только за счёт имеющихся ресурсов, имеющихся предприятий. Таких как Planar, например.

Анастасия Кузьминова: Доверие, конечно, очень важно, но это ещё не всё. Причина оттока — далеко не только в недоверии. Владельцы этих утекающих капиталов не живут в регионе или пока живут, но уже на два дома, а дети — давно «там». Есть, к сожалению, устоявшийся негативный тренд на деградацию региона, и переломить его будет очень тяжко. Тяжко, но не невозможно. Тренд на вывоз капитала, о котором говорят коллеги, — федеральный, связан он во многом с давлением на бизнес. Плюс дурной пример: не случайно так здорово зашёл в предвыборную губернаторскую кампанию слоган «Хватит растаскивать Челябинск».

«Миссия»: Поэтому в регионе такой болезненный дефицит инвестиций?

Алексей Ширинкин: Во многом поэтому. Есть топ-10 регионов, которые активно привлекают инвестиционные проекты. Первая группа — регионы, куда деньги сами приходят, потому что есть инфраструктура и возможность очевидного быстрого оборота: нефтяные регионы, Подмосковье, Ленинградская область. Вторая группа — регионы, которые работают ручками-ножками-головой, чтобы привлечь к себе потоки: Татарстан, Башкортостан, целый ряд регионов с мощными лобби, которые умеют заводить себе деньги. Челябинская область не входит ни в одну из этих групп. Во‑первых, как только металлургический сектор несколько просел из-за моноотраслевого характера и из-за санкций, интерес к инвестициям резко пропал. А во‑вторых, у нас не было никогда сильной политической составляющей, которая притащила бы инвестиции в регион. В итоге мы имеем то, что имеем.

Я бы сказал следующее: у нас острый дефицит компетенций стартаперов, бизнес-ангелов, которые берут идею и развивают её. Вот недавно прочитал новость, как ребята из ЮУрГУ придумали скрестить алмаз с графеном — это может быть ерунда, а может быть прорыв в мировых технологиях, продадут в Америку и заработают миллиарды. Но здесь нет ни одного бизнес-ангела, который прочитает, найдёт этих ребят, начнёт их продвигать и раскручивать.

«Миссия»: Как это работает?

Алексей Ширинкин: Работает так: есть мировые научные центры раскрутки всех этих безумных инициатив типа Сколково. Они отсматривают сотни, тысячи проектов, отсеивают пусть даже девяносто процентов, но зато десять остаётся! И технология продаётся какому-то конкретному коммерсанту, который будет зарабатывать. У нас в Челябинске нет ни одного такого центра. Масса бизнес-архитекторов из Челябинска ушла, я знаю этих людей, они сейчас в столицах, их нанимают за бешеные деньги.

Сергей Гордеев: Вопрос не в бизнес-ангелах или бизнес-архитекторах, а в платёжеспособном спросе на эти услуги. Будет ли востребована бизнесом эта услуга?

Станислав Твердохлеб: Спрос на бизнес-ангелов есть. Могу судить об этом по своему опыту. Я в ручном режиме пытаюсь взаимодействовать с огромным количеством предприятий. Никто ничего друг про друга не знает. Интернет это не помогает решить, потому что поисковик даёт ответ только на чётко сформированный запрос. Площадка «ПроПуск» как раз для этого создана, ничего подобного в России нет. Задача — в одном месте показать все региональные компетенции. Спрос не возникает, пока нет доверия. Доверие появится путём вот этой коллаборации.

Анастасия Кузьминова: Идея внутриобластной кооперации — красивая и старая, идёт ещё от Пётра Ивановича Сумина. Практика показывает, что эффект от её стимулирования если есть, то локальный. Наши промышленники по своему менталитету — люди самодостаточные и не особо сговорчивые, а кооперация, особенно вначале, — это всегда риск и траты ради общего блага. Я, безусловно, поддерживаю идею Станислава и проекта «ПроПуск», нужно знакомить предприятия между собой, но едва ли можно ожидать от этого глобальных эффектов.

Алексей Ширинкин: Ещё добавлю одну ремарку к этому вопросу, так как вижу и политическую конструкцию. У нас замшелое болото чиновников. Это люди, которые заблокировали абсолютно все пути, сели на финансовые потоки, и им всё нравится. Это нормальная, сложившаяся экстрактивно-авторитарная система. Поэтому нам надо научиться выносить свои идеи и компетенции за пределы области, и тогда, может быть, люди, которые извне сюда придут, эту систему сломают. Изнутри её сломать невозможно, я считаю.

«Миссия»: Тут нужна не экономическая, а какая-то административная сила, чтобы притянуть инвестиционные потоки?

Алексей Ширинкин: Конечно. Ключевой вопрос — кому это надо? Я точно знаю, кому это не надо. Крупным корпорациям, металлургическим гигантам, власти — ей и так неплохо. Сейчас появилась новая фигура кандидата в губернаторы. Я в силу природного оптимизма вижу молодого амбициозного технократа, который хочет сделать из области идеальный регион. В итоге игроком на этом поле может стать малый и средний бизнес, который ещё достаточно зол и голоден, чтобы ещё чего-то хотеть.

«Миссия»: Как и на чём область будет зарабатывать в ближайшие десять лет? Назовите, пожалуйста, возможные экономические сценарии, направления-локомотивы.

Сергей Гордеев: Начать надо с ответа на вопрос, какие у нас конкурентные преимущества. Те же самые, что и во времена Демидова: ископаемые! И сейчас к ним добавились люди. Причём качество трудового капитала на Урале — одно из наиболее высоких в стране. Мы будем по-прежнему плавить металл, но тип продукции, конечно, будет меняться. Самое главное — будет меняться глубина переработки и соответственно эффективность производства. Времена, когда мы с удовольствием поставляли арматуру во все страны мира, проходят. Базовые отрасли должны выходить на другой уровень технологий. Локомотивом будет уже не металлургия в чистом виде, а металлообработка и вся совокупность обслуживающих отраслей. Я бы сказал, в области стоит вопрос о формировании нового высокоэффективного металлургического комплекса, который должен вписаться в мировую логистику.

Анастасия Кузьминова: В регионе есть плотная поросль промышленных предприятий, которым по десять-двадцать лет, у них девяти-десятизначные обороты, их владельцы — местные предприниматели, которые живут в регионе. Мало кто о них и знает. Например, о «ДСТ-Урал», который обошёл ЧТЗ по количеству выпускаемой спецтехники, о копейских предприятиях «Нисма» и «Интерпак», о многих других. У этих предприятий всё хорошо с заказами, собственники вкладывают в развитие этих производств, участвуют в социальных проектах. Всех их объединяет одно: они продляют цепочки поставок в базовых отраслях. «Нисма» покупает у металлургов прокат и делает мелющее оборудование для горнодобывающей промышленности, «Интерпак» покупает у нефтехимиков полимерные гранулы и делает мягкие контейнеры для сыпучих грузов, для тех же металлургов, горнодобывающих предприятий, сельского хозяйства. Их десятки, таких предприятий среднего бизнеса, и потенциал их развития в крупные — хороший.

Станислав Твердохлеб: Одним из самых перспективных направлений я считаю технологии для гражданской продукции оборонно-промышленного комплекса. Для нужд ОПК требуется огромное количество гражданской продукции. Мы два года составляем реестр технологий от малого бизнеса, которые могли бы быть востребованы ОПК. Десятки технологий! Это и станки, и прокатные линии, и высокотехнологичное оборудование. У оборонщиков колоссальнейший спрос на гражданскую продукцию. «Ростех» даже создал подразделение «Ростехинновации», чтобы они искали новые технологии, выкупали, раскручивали и продавали предприятиям «Ростеха». Нужно только малому бизнесу встретиться с крупным. Этой коммуникации нет ни в одном регионе. И у Челябинской области есть отличная возможность стать площадкой для межотраслевой и межрегиональной кооперации, связанной, в частности, с импортозамещением. Там колоссальные деньги.

Приведу пример: челябинская компания «Альфа-Интех» занимается промышленными робототехническими комплексами. Это единственный производитель систем гидроабразивной резки. Делают примерно две установки в год, а такого оборудования от иностранных производителей завозится тысяча единиц в год. Челябинцы готовы уступить технологию какому-то оборонному предприятию, которое тысячу этих установок будет делать легко и эти деньги останутся в России. «У нас столько идей, нереализованных проектов — забирайте на здоровье!» — говорят они. Отсюда синергию можно черпать вёдрами!

Кооперация может быть для области драйвером постоянных возможностей. Если мы создадим тут центр, площадку, куда все приезжают, чтобы найти исполнителя на свой заказ, сюда вся страна поедет. Когда у нас будет такой информационный и человеческий трафик, самое лучшее мы сможем оставлять здесь.

Анастасия Кузьминова: Я бы добавила несколько направлений. В растениеводстве есть интересные ниши с экспортным потенциалом, например выращивание льна. Отличные бизнес-возможности заключены в переработке отходов: и промышленных, и бытовых. В том, что потребляется животноводством, масса пустых ниш. Например, влаговпитывающие гранулированные подстилки для животных. Так или иначе, перспективные направления для нашего региона — или более глубокая переработка того, что тут добывается и производится, или выпуск того, что потребляется на Урале и в Западной Сибири, или выращивание того, что растёт у нас, но не растёт, например, в Китае.

Алексей Ширинкин: Перспективы, безусловно, есть. Челябинская область по своим ресурсам — не минеральным, а человеческим, прежде всего одна из точек роста для российской экономики в целом. Перспективное направление — это переход от массовой металлургии к штучной. В перспективе нам не угнаться за металлом стран Азии, там всё дешевле и будет дешеветь дальше. У нас плохая логистика, цена труда, старые технологии, плохое управление и прочее. Мы можем выйти в перспективе 20–30 лет на более интересные рынки высокого материаловедения — сложные сплавы, металлохимия и так далее. Конечно, это машиностроение, металлоконструкции, опытные площадки для научно-практических проектов мирового уровня, что возможно благодаря человеческому ресурсу — в частности ИТР, имеющим богатый опыт сотрудничества с наукой, и не только в металлургии, но и в ядерной энергетике.

Станислав Твердохлеб: Мы промышленный регион, а не туристический. У нас гостиницы на 30–70 процентов заняты, но не туристами, а командированными, которые приехали решать бизнес-вопросы. И если бы будем отказываться от таких возможностей, то будем резать сук, на котором сидим. Власти нужно иметь волю и выступать модератором процесса, чтобы заводы строились, бизнес развивался и новые производства заходили.

Алексей Ширинкин: В целом же нам требуется диверсификация экономики региона, в том числе и выход на постиндустриальные рынки сервисов: финансы, IT, развлечения, арт и тот же туризм. Не согласен со Станиславом Твердохлебом: у нас отличные уже туристические возможности и интерес потребителей. Затык в бизнес-инфраструктуре, которая опять же чаще связана с политикой, — нужны налоговые льготы, инвестиции, поддержка. И главное — уверенность в будущем, в правилах игры — необходимое условие для инвестиций на длительную перспективу.

«Миссия»: Как поменять систему, как сделать её лояльнее для бизнеса, чтобы быстро и эффективно развивались новые направления?

Алексей Ширинкин: Есть разные векторы развития страны. Некоторые эксперты говорят, что нам надо пойти в сторону Ирана, — страна под санкциями живёт уже больше двадцати лет и какой-то свой капитализм там. Схема, о которой говорил Станислав, — это идеальная схема развития современного общества. Она работает в цивилизованном мире. Но чтобы она заработала у нас, требуются в том числе и системные решения, касающиеся в том числе образования, законодательной базы по защите прав предпринимателей, независимого суда и т. п. — вещей, которые очевидны и из которых складывается доверие. Мы можем пойти не таким серьёзным, а малым путём — некоторыми технологическими решениями, которые, возможно, сыграют ещё в нашей жизни свою позитивную роль, и мы увидим результат. Эти модели реализованы в других подобных нам странах (Сингапур, Тайвань) — странах авторитарной модернизации, где даже без массового внедрения идеологии малого бизнеса, участия деловой инициативы и соответствующих институтов всё как-то работает.

Я вижу как один из возможных сценариев такого пути «малых дел», не требующих политической революции, внедрение успешных практик федерального и международного масштаба. Чем более открыта будет Челябинская область, чем больше к нам будет заходить разного рода бизнес-ангелов, стартаперов и инвесторов, за руку притащенных, это будет замечательно. Самая главная проблема на сегодня — сломать вот эту стену, которая была выстроена за последние 30 лет. Тогда есть шансы. Если будет по-прежнему в регионе сохраняться политическая олигополия, автаркия, культурная закрытость и страх перед инновациями, то шансов нет.

Станислав Твердохлеб: Пока дверь сделаем.

Сергей Гордеев: Мы в регионе всё равно будем жить в системе национальных проектов, которые будут определять направления и являться драйверами роста. Как правильно вписаться в федеральные тренды — ключевая задача социально-экономического разворота. Последний инвестиционный бум в Челябинске был в год, когда начинали строить «Гринфлайт». С тех пор кто-то покупает инвестиционное жильё в Челябинске? Индикатором экономического роста является не число мероприятий, не какие-то процессинговые действия, а рост цен на квадратный метр.

Станислав Твердохлеб: У нас молодое капиталистическое государство. Ни один человек не сможет сказать — я точно знаю — и сделать как надо. Это всегда работа коллективного разума. Нужны площадки для обобщения опыта и идей. Мы единственный регион в РФ, компетенции которого в сфере промышленной кооперации очень сильны. Вот маленький пример по импортозамещению. В Минэкономразвития лежат пачки документов — соглашений с крупными корпорациями типа Газпрома, «Новатэка» о том, что им требуются задвижки, насосы и т. п., но эта пачка не движется и импортозамещение силу не набирает. Потому что отдельно взятому предприятию на этот путь — до сделки с Газпромом — требуется 3 года и 15 млн рублей на одну позицию. Тот же ЮУрГУ мог бы миллиарды зарабатывать на инжиниринговых услугах, помогая малому бизнесу! Возможностей много, но в одну картину сложно всех сложить. Работы в России немерено. Одни не знают, кому отдать, другие не знают, где взять.

Анастасия Кузьминова: Не думаю, что государство, региональная власть может научить бизнес делать бизнес. А вот с ролью организатора вполне справится. С тех пор как расформировали прошлый Минпром, сменилось уже целое поколение промышленников, и возрождение этого ведомства сейчас будет совсем другой историей, молодой, энергичной и активной. А нерешённых вопросов много — от резервных мощностей по электрике до лоббирования интересов наших предприятий в других регионах.

Алексей Ширинкин: Ключевая проблема — отсутствие доверия, готовности играть с бизнесом вдолгую, на 20–30 лет. Вся логика бизнеса в России сегодня — короткие деньги, поэтому государство и становится главным инвестором. В конечном итоге нам надо, чтобы Челябинскую область сделали модельным регионом, лабораторией СЭЗ типа китайского Шэньжэня. Дайте нам немного особых условий и оставьте в покое на 15 лет.

Сергей Гордеев: Поворот нужен многовекторный. Одной волшебной поворотной точки искать не стоит. Никто не прилетит и не осчастливит. У нас задача — выйти на лучшие мировые практики, на лучшие мировые стандарты. Пока у нас не появится избыточной базы инвестиционных проектов, инновационных технологий, открытой и понятной базы — чтобы между ними была здоровая конкуренция, — поворота не случится. А у нас пока каждый инвестиционный проект воспринимается как чудо, счастье и уникальное явление. За наши инновации должны конкурировать и Siemens, и ЧТЗ.

«Миссия»: Не могу не спросить о колоссальной разнице по темпам экономического, урбанистического, образовательного и любого развития между Челябинском и Екатеринбургом. Чем, на ваш взгляд, она объясняется?

Станислав Твердохлеб: Разницей амбиций! Больше ничем. На любую тему там власть говорит: «А давайте!». А тут говорит: «Ой, нет. На этом месте не может быть небоскрёба». А там берут и запускают, и строят!

Сергей Гордеев: Власть в Екатеринбурге создала условия для формирования конкурентной бизнес-среды. У нас действуют табу, запреты, есть зоны, куда не заходить. У нас экономика для своих. Екатеринбург — пример работы эффективной бизнес-среды. Стоит убрать искусственные запреты и мы станем полноправным партнёром российской экономики. Пока мы существуем в негативном тренде.

Анастасия Кузьминова: С Екатеринбургом у нас есть ещё две большие разницы: в уровне культуры и в общем настрое. Будучи городом заводским, мы и менталитет имеем более пролетарский, от этого бизнесы развиваем более простые и не особо порой масштабно мыслим. А настрой у нас, к сожалению, сформировался депрессивный, самоуничижительный, развился комплекс неполноценности. Такой «регион-троечник», которого вечно все ругают, а он и стараться перестал, хулиганит, не моется, а что толку, всё равно бесполезно. Надо для начала принять и полюбить себя такими, провинциальными, наделавшими глупых ошибок, неумытыми. Принять, и начать работать над собой. А там и самоуважение придёт. Без этого никуда не двинуться.

Алексей Ширинкин: Главная разница — политические модели разные. Это наследие ещё досоветского периода, когда Свердловск оказался центром Горного округа, центром интеллектуальной жизни, европейской культурной экспансии, а Челябинск стал расти только после Транссиба, и то за счёт крестьян-переселенцев в Сибирь. В итоге к 1990‑м мы подошли совершенно разными сообществами, разница между которыми была хорошо видна уже тогда. В результате в Екб политика конкурентная, все борются друг с другом и вынуждены, во‑первых, повышать собственные стандарты, во‑вторых, постоянно обращаться за поддержкой в этой борьбе к обществу, СМИ, политическому активу. Всё это способствует и более высокому уровню людей, их требовательности к себе, гражданскому участию, большей инициативе, что в итоге приводит и к более высокому уровню деловой активности.

В Челябинске всё иначе. Люди отчуждены от принятия решений о своей жизни, апатичны, не хотят вкладываться в развитие своего города, области. Потребительское отношение, обычная рабочая культура большого завода — я пашу как лошадь, взамен корми меня, немного лечи и развлекай. Брать на себя ответственность я не хочу, в бизнесмены тоже не хочу, в итоге очевидная прямая связь между патернализмом и низкой деловой активностью. При этом устоявшееся политическое господство крупного бизнеса блокирует инициативы малого и выживает его, никакой мотивации развивать малый бизнес у крупняка, конечно, нет. Результат, собственно, налицо.