Ежегодно в Челябинске сдаются сотни тысяч квадратных метров жилья, застраиваются целые кварталы, появляются совершенно уникальные жилые комплексы. Эксперты на федеральном уровне признают, что на Южном Урале именно строительство становится точкой роста всей региональной экономики. Но так ли все гладко в жизни строительных компаний? Опытнейшие строители, владельцы самых крупных строительных компаний города в откровенной беседе рассказали, каких усилий на самом деле стоит построить дом, какие вопросы приходится решать и как создавать по-настоящему качественное жилье. Своим мнением поделились Алексей Крикун, генеральный директор строительной компании «Стройком», Николай Янов, директор строительной компании «Артель-С», Николай Серсков, генеральный директор компании «Никс» и Андрей Яцун, руководитель строительной компании «Доступное жилье».
Челябинск vs Екатеринбург
Миссия: Насколько челябинский строительный рынок отличается от рынков других городов – соседнего Екатеринбурга, например?
Алексей Крикун: Я не так часто бываю в Екатеринбурге, чтобы судить с высокой степенью компетенции. А вот екатеринбуржцы, кстати, обращались к нам с рядом вопросов. В свое время крупный застройщик «Ренова строй групп», сейчас это «Кортросс», пытался понять, что такое есть Челябинск. Они уже очень долго пиарят в нашем городе один из своих проектов, который планируют возвести на площадке в районе поселка Кременкуль, и все никак не могут войти на наш рынок. Они смотрят на стоимость метра квадратного в Челябинске и понимают, что со своим опытом реализации проекта в Академическом, они ну никак не вписываются в наши условия. У них себестоимость меньше чем 40 тысяч за квадратный метр просто не получается, а у нас, наоборот – то, что дороже 40, уже сложно продать.
Николай Серсков: Думаю, исторически так сложилось. Челябинск всегда считался более провинциальным городом, чем Екатеринбург. Поверьте, я за Челябинск, я его поклонник, я люблю свой город, но мы волей-неволей сталкиваемся с тем, что люди, живущие в Челябинске и в Екатеринбурге – это две противоположности. Там люди ценят архитектурные ансамбли и комфорт. Зато у нас в городе больше ценят дорогие машины.
Николай Янов: Финансовая обеспеченность Екатеринбурга находится на более высоком уровне. Соответственно и строительный рынок сильно отличается.
Николай Серсков: Я думаю, что если сравнивать по структуре производства, Челябинск не менее мощный город в экономическом плане.
Николай Янов: Исторически или нет, сказать сложно. Но что касается Челябинска, буквально сорок лет назад, когда я приехал сюда по распределению, Челябинск был таким… многодеревянным. И вот за эти сорок лет столько построено! И во многом благодаря именно панельному домостроению, которое так много обсуждают. Но сейчас уже и панельки уходят в прошлое, как и все остальное, как хрущевки должны окончательно уйти. И, несмотря на то, что у нас довольно неплохая база панельного домостроения, строительным компаниям надо от них отказываться. Я для себя решил, что буду уходить в индивидуальные дома, другие строить не буду.
Андрей Яцун: Но в таком случаем нам надо уходить всем вместе, чтобы рынок был организованным.
Алексей Крикун: Любимое жилье в Челябинске, любимое в массовом плане, это бесспорно панельное жилье, а в Екатеринбурге просто не понимают, что это такое. И какого-то рынка панельного жилья у них как такового нет.
Николай Янов: От панельного домостроения практически отказались во многих крупных городах.
Николай Серсков: Екатеринбург с нами точно нельзя сравнивать, я считаю, там у людей совсем другое восприятие архитектуры.
Миссия: Цена за квадратный метр в панельном доме сильно отличается от индивидуального?
Николай Янов: В том то и дело, что практически не отличается. Но народ панельки берет. Почему? У меня нет ответа на этот вопрос.
Николай Серсков: Люди не любят вкладывать деньги на долгий срок.
Николай Янов: Я тоже так думаю, поэтому я сейчас начинаю продавать квартиры, только когда коробка уже стоит. Если начинаешь продавать раньше и объявляешь срок строительства год-полтора, это долго, люди боятся.
Андрей Яцун: Да, и в таком случае строительной компании надо брать банковский кредит и на него строить. Но это рискованно в нашем нестабильном мире.
По данным Челябинскстата, только за первое полугодие 2014 года цены на жилье в новостройках города снизились и составили 94,5% к уровню прошлого года. И это при том, что в среднем по России с начала года стоимость квартир на первичном рынке выросла. В соседнем же Екатеринбурге только за второй квартал квадратный метр в новостройках подорожал на 8,1%.
Панельные дома – это хорошо?
Миссия: Панельные дома – это проблема Челябинска, если брать долгосрочную перспективу?
Алексей Крикун: Проблемой это, конечно, не назвать. Недорогое жилье ведь тоже в какой-то степени хорошо для города. Это притягивает людей, например, из области, из других регионов, из Казахстана того же, многие приезжают именно в Челябинск, а не в Екатеринбург, потому что здесь оно дешевле.
Николай Янов: Думаю, центр города точно нельзя застраивать панельными домами. Пусть панельки останутся для отдаленных, спальных районов города. И в перспективе необходимо принять решение не строить панельные дома для всех строительных компаний, и люди со временем перестроятся на индивидуальное и более добротное жилье.
Николай Серсков: Строить жилье эконом-класса любит каждый строитель, это выгодно, это быстрые деньги, но тут для себя надо решить, что для тебя в приоритете – прибыль или репутация. Мы выбрали и строим все-таки больше объекты не совсем обычные, сложные. Такие, например, как Феникс де Люкс, который просто оказался нехарактерным для Челябинска, внешне очень красивый, а я считаю, что дом должен иметь красивую архитектуру. Другой вопрос, что вопрос красоты архитектуры – вопрос субъективный. Один думает так, другой так. В итоге из чего у нас формируется облик города?
Николай Янов: Архитектура и должна формировать этот облик города. Мало ли что нам хочется строить типовые панельки, по крайней мере, на центральных улицах должна быть продуманная архитектура, подчеркивающая индивидуальность города.
Андрей Яцун: Мы производим и применяем в строительстве вентилируемый фасад, за которым вообще не проглядывается панельное жилье, а его срок службы 50 лет. Хотелось бы, чтобы его чаще использовали в нашем городе при возведении панельного жилья.
Николай Серсков: Согласен с Николаем Ивановичем. Нужны дома, где были бы продуманы, помимо архитектуры, еще и парковки, и детские сады, и зоны отдыха. И мы думаем об этом. Вот мы строим «Ярославский» по принципу замкнутого двора, там внутри огромная парковая территория, на которую въезд транспорта запрещен. На мой взгляд, это и есть современное строительство. Вот у Алексея, я знаю, по такому же принципу строится проект «Манхэттен».
Алексей Крикун: В «Манхэттене» у нас занято все подземное пространство. И под домами, и под дворами, сплошняком.
Николай Серсков: Я говорю о том, что в жилых комплексах должна быть создана так называемая территория покоя, где не ездит автотранспорт, где живут люди, где есть зеленый массив, чтобы человек мог отдохнуть от индустриального города.
Николай Янов: Да у нас в принципе такого не возможно.
Николай Серсков: Ну почему? Мы так строим, и у вас проекты все примерно такие.
Дом это еще и парковка
Миссия: Одна из проблем, которая возникает для жителей вновь застроенных кварталов – это парковки. Как вы решаете этот вопрос?
Николай Янов: В каждом доме парковочные места и места для отдыха жителей определяются нормативами, без парковочных мест ни один дом не сдается в эксплуатацию.
Николай Серсков: Ну а если это подземная парковка? Я для себя вижу в этом решение. Часть подземная и по периметру – наружная, мы по этому принципу формируем «Ярославский», и все нормы соблюдены, и вместе с тем внутрь машины не заезжают.
Алексей Крикун: Если внутрь не заезжают, то где паркуют машины? На самом деле это совсем не бюджетное решение, стоимость парковочного места, когда мы размещаем его в подземном пространстве – один миллион рублей.
Николай Серсков: Ну, не миллион, мы нашли решение строить за 400 тысяч.
Алексей Крикун: Я могу сделать за 450 тысяч, но это будет очень экономное решение во дворе, а когда мы говорим о пространстве под домом, там совсем другие цифры. Мы обсуждали это и с екатеринбуржцами, у них точно такое же представление о себестоимости.
Николай Янов: В ближайшее время я буду сдавать подземную парковку на 103 машиноместа, с эксплуатируемой кровлей. Стоимость – 80 миллионов рублей. Пытались снизить себестоимость парковки, но из этой идеи ничего не вышло.
Николай Серсков: Есть еще и другой вопрос. По норме нам нужно строить парковки из расчета на одну треть квартир, но мы же понимаем, что такого числа просто недостаточно. И вот мы по нормам создали, а потом проблема, что во двор не может ни пожарная заехать, ни скорая, жильцы жалуются. А мы по нормам строим! Если мы говорим о том, что мы за красоту, то должны подумать и об этом. Конечно, для строительной компании это дополнительные затраты, но нас лежит ответственность не только за дом, но и за его функциональность, и за его эстетику.
Что такое «доступное жилье»?
Миссия: Уже несколько лет на федеральном уровне действуют различные программы по обеспечению жителей доступным жильем. Как согласуются эти программы по предоставлению доступного жилья и экономическая эффективность строительной компании?
Николай Янов: Я не понимаю, что такое «доступное жилье». Я считаю, если у человека есть деньги, то оно для него доступно. Вот сейчас этот норматив равен 30 тысячам рублей за квадратный метр, готовятся списки, реестры, кто попадает под разные социальные программы.
Андрей Яцун: Вообще, я считаю, что для каждого региона, для каждого муниципалитета понятие «доступное жилье» в плане цены должно быть своим. Когда ежемесячный платеж по ипотеке при минимальном первоначальном взносе совпадает с платежом за квартиру за месяц при съеме жилья в этом городе – в этом случае жилье доступное. Например в Челябинске это 10-15 тыс.руб., а в г. Карталы – 6-10 тыс.руб., в г. Москва – 25-35 тыс.руб. за однокомнатную квартиру.
Алексей Крикун: Я думаю, тут вопрос больше о той марже, которую получают строительные компании.
Николай Серсков: Можем ли мы строить дешевле? Можем. Но для этого надо все наши монополии, которые владеют энергетикой, теплосетями и так далее, заставить подключать дома, которые мы строим, по нормальным тарифам. И государство должно четко определить эти тарифы. Например, для частных лиц сейчас сумма подключения к электросетям составляет 500 рублей. Для строительных компаний это совсем другие цифры. Почему бы сетевикам взять и бесплатно не проложить до нашего фундамента свои сети? Они же потом с этого вновь построенного жилья, с людей, получают обратно свои деньги, пусть это длинные деньги, но они к ним придут. А у нас как, мы на площадку пришли строить, надо электричество подключить – 50 миллионов, тепло провести – 70 миллионов за объект. И все, и закончилось доступное жилье.
Николай Янов: На мой взгляд, надо начинать со ставок по ипотечному кредиту. Будут ставки низкие, жилье станет доступное, но пока ставки у нас очень высокие. В Европе процент колеблется от 2 до 6%, а у нас 12-14%. Снизить ставки, и квартиры начнут покупать люди, у кого есть средний нормальный доход, а для тех, допустим, у кого совсем доходы небольшие, бюджетники, учителя, для них, я считаю, нужно строить жилье бесплатное и сдавать по договору социального найма. В царской России было много доходных домов, которые сдавались в аренду и весь средний класс жил в доходных домах, занимали большие квартиры по 5-6 комнат и всю жизнь могли так прожить.
Алексей Крикун: Цена на квадратный метр складывается еще и из стоимости денег, которые нам дают банки под строительство объектов. Конечно, если мы говорим о каком-то положительном зарубежном опыте, то там никто не берет в банке кредиты под 15% годовых, чтобы строить жилье. А мы берем, потому что у нас такие условия.
Андрей Яцун: Я просчитывал, что если взять кредит и построить жилье за 20 000 рублей за квадратный метр под нашу процентную ставку, то чтобы окупить это жилье, сдавая в наем по 500 руб./м2, нужно порядка 5-7 лет. Строить доходные дома с такими процентными ставками невозможно – это очень долгие деньги для застройщика, надо это понимать.
Алексей Крикун: Да, и надо понимать, где будет находиться эта квартира. Если это будет квартира в Златоусте, например, то там цена в 30 тысяч рублей просто никого не будет интересовать. А программа-то федеральная, рассчитанная на всю территорию России.
Николай Янов: Я сегодня был на заседании комитета Законодательного Собрания Челябинской области по строительной политике, где мы обсуждали две новые программы по Челябинской области. И пока мы говорим о двух городах области – Челябинске и Магнитогорске. Потому что в других городах области цена гораздо ниже 30 тысяч. А в законе прописано – либо 30 тысяч, либо 80% от рыночной стоимости.
Алексей Крикун: Именно, и как эти 80% определяются? Считается, что если вот покупатель бюджетник, цена ему будет интересна только в том случае, если она будет существенно ниже рынка. А если не будет этой дельты в 20%, он не купит, а дом то мы построим, он будет стоять.
Николай Янов: Рыночная цена в Златоусте, допустим, раз мы о нем упомянули, 23 тысячи рублей, посчитайте, что такое 80% от 23 000, строитель просто не построит ни один дом за такие деньги.
Андрей Яцун: Вот наш пример. Мы построили дом в Карталах. Там нет ни одной строительной компании, цены низкие. Мы нашли там старые казармы, капитально переделали их, рассчитали на стадии строительства, что будем продавать чуть ли не по 16 000. А что в итоге? В итоге себестоимость вышла намного, намного выше. А рынок там просто к этому не готов, и квартиры стоят. И мы стараемся сформировать там учетную рыночную цену для бюджетных программ, чтобы реализовать жилье по себестоимости.
Алексей Крикун: Не получится. Мы уже лет двадцать, наверное, думаем над тем, как поднять среднестатистическую цену. Она складывается, к сожалению, не только из того, какие данные мы подаем. В целом сейчас все жилье достаточно доступное. Индивидуальные дома у нас стоят от 40 000, панельные от 30 000. Обычная практика. Все зависит от того, какой уровень комфорта ты хочешь создать.
Нужно ли строить больше?
Миссия: Есть ли емкость у рынка недвижимости в Челябинске? Когда по прогнозам строителей мы можем ее достичь, и что рынок ожидает в этом случае?
Алексей Крикун: Все сейчас зависит от того, как будет работать ипотека. Мы в 2007-2008 году имели опыт покупок квартир с помощью ипотеки порядка 15%, а сегодня почти все жилье приобретается в ипотеку.
Андрей Яцун: На западе цифра необходимого для населения жилья по нормативам составляет, по-моему, порядка 50 квадратных метров на человека, а в России около 20. То есть нам нужно строить в Челябинске по одному миллиону квадратных метров жилья в год в течение 30 лет, чтобы покрыть спрос, собственно, такие задачи и ставит перед нами государство.
Алексей Крикун: Это будут просто сумасшедшие темпы строительства, если мы так будем строить. И тут целый калашный ряд проблем вырисовывается. Во-первых, перепроизводство. Это первое и самое очевидное, что может случиться. Мы переживали это в 2008 году, когда нам всем мало не показалось. Сегодня, если вдруг не дай бог случится что-то с ипотекой, или она начнет пробуксовывать, все повалится как карточный домик. Второе – бюджет, который за нами просто не успевает. Ни с дорогами, ни с детскими садами, ни с больницами, ни со школами. Правительство нам говорит: давайте стройте по миллиону квадратных метров. А кто будет инфраструктуру строить? Ответа нет. Сейчас уже идут обсуждения, что Челябинск себя совсем скоро исчерпает в границах и будет подключена территория Сосновского района. Но если в черте Челябинска еще есть какой-то бюджет на инфраструктуру, в новых районах этого ничего нет вообще. Там просто голое поле. И в этом плане бюджет у нас импотентный, он просто не потянет ни дорог, ни поликлиник, ничего. И у области пока нет решения. Идем по пути – война план покажет.
Николай Серсков: Да, далеко ходить не надо, город уже столкнулся с этими социальными проблемами в некоторых районах северо-запада, где дома построены, но кроме домов нет ничего. Жители и на выборы отказывались идти, и на митинги выходили, им нужны садики, школы.
Николай Янов: Я думаю, мы рынок не должны перенасыщать до такой степени, чтобы у нас не покупали жилье. Иначе встанет стройка, люди останутся без работы, это потянет за собой смежников.
Алексей Крикун: Когда говорят о какой-то большой марже у строителей, надо понимать – во-первых, ее просто нет, а во-вторых, у нас ведь риски огромные. Когда в 2008 году встали все стройки и рынок стоял потом еще девятый и десятый год, мы платили банкам проценты по кредитам, взятым в хорошие времена, платили сотнями миллионов, и никто нам не пошел навстречу. Более того, банки начали поднимать проценты до 18%. И где хочешь, там деньги и бери, а мы ведь не сидели до этого и не копили деньги, чтобы в тяжелое время рассчитываться. Нас уверяли, что никакого кризиса не будет, мы покупали землю, оборудование. А через полгода на полном ходу врезались в кризисную цену. Вот вам и маржа.
Николай Янов: У нас как происходит: если есть маржа, которая нас устраивает – мы строим больше, если она будет потихоньку снижаться, мы будем строить уже меньше.
Недавно министерство строительства Челябинской области представило главе региона стратегию развития отрасли до 2020 года. Документ призван решить две основные задачи: обеспечить комплексное развитие застраиваемых территорий и стимулировать рынок строительства. Сегодня социальная инфраструктура в новых микрорайонах зачастую на четыре-пять лет отстает от ввода жилья в эксплуатацию. В ведомстве намерены добиться, чтобы школы и детские сады появлялись одновременно с многоэтажками. Кроме того, к 2020 году на одного южноуральца должно приходиться около 30 квадратных метров жилья (сегодня этот показатель составляет немногим более 24-х).
Подводные камни
Миссия: Каждая строительная компания имеет собственную концепцию и представление о том, что и как она строит. С какими актуальными проблемами сталкивается каждый из вас в своей работе?
Алексей Крикун: Если освещать все аспекты строительства, то это точно надо сидеть не один вечер и не по одному часу (смеется).
Андрей Яцун: Конечно, хотелось бы строить красивое жилье, и чтобы все при этом были в равных условиях. Чтобы лучшие места отдавались под строительство только лучших домов. Красивых, надежных. Мы готовы строить, нам лишь хочется, чтобы нам шли навстречу на всех этапах строительства, чтобы можно было проще брать кредиты на строительство, чтобы они были недорогие. Есть вопросы и доверия к разным строительным компаниям, и вопрос репутации – один из самых важных. Над этим надо работать ежедневно. И хочется, конечно, чтобы реальная экономика развивалась, чтобы достаток у людей был, чтобы ипотечные кредиты были доступны для каждого. Чтобы программы дотаций на уровне правительства не были сложными, и мы в них активно участвовали. Я с удовольствием бы вошел в какую-то федеральную программу, но иногда начинаешь разбираться в документах, в законах, и понимаешь, насколько это сложно.
Николай Янов: В плане законодательства меня ничего не беспокоит. А вот, например, в плане страхования, я считаю, что это непродуманная вещь, требующая детальной доработки, надеюсь со временем все решится. Меня одно беспокоит – рынок сбыта. Будет рынок сбыта, будем строить и все преодолеем. Я боюсь, что рынок сбыта в один момент может встать и все…
Миссия: Почему это может произойти?
Николай Янов: Это зависит от того, сколько денег будет у населения. Вот я думаю, все программы, которые у нас возникают – «Жилье молодой семье», «Доступное жилье», «Квартиры бюджетникам», они ведь появляются не от хорошей жизни. Людям нужна хорошая зарплата, нужна хорошая ставка по ипотечному кредиту, и можно строиться, и люди будут покупать жилье. А то мы придумываем все это, а потом героически преодолеваем, думаем, как это сделать, начинаем искать причины. Строители давно уже спустились на землю и за большими дивидендами не гонятся. Да, нам нужна прибыль, чтобы развиваться. В пределах 15% процентов в среднем… (улыбается), да Алексей?
Алексей Крикун: За объект? В год? На вложенный рубль?
Николай Янов: Маловато? (смеется)
Алексей Крикун: Когда в коммерции, допустим, 10% накручивают на колбасу и продают ее в магазине, это одна прибыль по году. Другое дело, когда ты год строишь дом, и у тебя те же 10%.
Николай Янов: Ну, если серьезно, 10% рентабельность в бизнесе очень маленькая. И даже если ее закладываешь, она съедается потом в процессе строительства.
Алексей Крикун: А остановка будет все равно, я считаю. Кризис перепроизводства придет. Когда? А это как в очко играешь – хочешь много заработать, получишь дырку от бублика. Другое дело, если правильно рассчитаешь… Я помню 2008 год, мы сидим с друзьями отдыхаем, я говорю, вот меня бы сейчас с моими мозгами да в 90-е годы, вот бы я развернулся. А через полгода кризис, и я за голову схватился – какой я был дурак полгода назад, можно было очень многое исправить еще в тот момент.
Николай Янов: Кризис восьмого года нас очень многому научил. Мне повезло, на то время у меня был один кредит, и тот уже почти выплаченный. С тех пор я работаю только на своих оборотных средствах. Я вкладываю столько, что когда начинаю продавать, точно знаю, что мне хватит средств закончить строительство. И начинаю продавать тогда, когда уже уверен, что дострою. Мне проще заморозить стройку, чем иметь обязательства перед дольщиками. Поэтому опасения определнные есть.
Миссия: Колебания курсов валют или политическая обстановка влияют на вашу работу?
Алексей Крикун: Чем сильнее колебания, тем лучше для нас. (улыбается).
Николай Янов: На нас это никак не влияет.
Алексей Крикун: В условиях, когда готовишься к чему-то плохому, нужно снижать себестоимость, уходить в такие продукты, себестоимость которых обеспечит тебе конкурентное преимущество. Технологиями надо брать.
Николай Янов: Ну, цемент у нас свой, кирпич свой, металл российский…
Алексей Крикун: Да все свое, кроме каких-то деталей. Стройка вообще самая сложная область, и производственная, и область инвестирования, потому что в стройке работает огромное количество процессов, ресурсов, и ничто не сравнится со стройкой именно в сложности управления этими процессами. Поэтому когда начинаешь профессионально говорить о каких-то деталях, можно затронуть те аспекты, те вопросы, те болячки, с которыми мы боремся каждый день. Самая большая проблема, как я ее вижу – это проблема с информацией. Сегодня ее либо мало, либо она представлена не так удобно, чтобы ей можно было пользоваться. Я имею в виду информацию для строителей о ранее реализованных проектах. Сегодня, если посмотреть, что мы строим, когда застраиваем микрорайон, то это и садики, и школы, и трансформаторные подстанции, и распределительные пункты, и насосные системы. В советское время весь опыт строителей обобщался, какие-то централизованные институты в Москве собирали информацию, делали лучшие проектные решения, которые потом тиражировались. Сегодня в каждом уголке нашей необъятной родины каждый творит свое, причем, творит плохо, проектировщики работают просто из рук вон. В каждом проектном решении перезакладываются данные касаемо, например, размера трубы, сечения кабеля, толщины несущей стены или плиты перекрытия. Я борюсь с этим буквально каждый день. А вот того самого обмена информацией, консолидации, обмена опытом – этого вообще нет. Можно ли представить, чтобы в Советском Союзе кинотеатры, например, строились отдельно и самостоятельно в каждом муниципалитете? Чтобы там сидел какой-то местный проектировщик, местный знахарь, и проектировал его. Или железнодорожный вокзал, или еще что-то – нет! Такого не было. А сегодня это «как здрасьте». Почему страна у нас такая богатая и не может при этом предоставить нам какое-то информационное пространство, в котором можно было бы делиться опытом? Вот я еду по улице, мне дом нравится, но я не вижу проектное решение, я не могу понять, он эффективен или нет, он бы мне подошел или нет, я не могу ознакомиться с его конструктивом, потому что нет такой информационной возможности. Чтобы я мог оценку сделать и научить своих проектировщиков какому-то лучшему опыту. Но пока нет даже каких-то предпосылок, чтобы что-то изменилось, и это информационное пространство создавалось. Мы миллион раз говорили – создайте хотя бы какой-то информационный ресурс, в котором можно было бы получать своевременную информацию о тех же земельных участках, которые выставляются на аукцион. Это самое простое, примитивное, что можно было бы сделать, но ведь это не сделано. Я вообще продвинутый пользователь интернета, но это такие лабиринты, что там нигде ничего не найдешь, а это я говорю про самый элементарный случай – объявленный конкурс на земельный участок под жилищное строительство. А что говорить о сложных задачах? Вот я не так давно построил очистные водопроводные сооружения, канализационную систему, сейчас распределительную станцию строим, а опыта у нас вообще никакого нет! Ну выбрали мы более-менее приличную компанию, которая дала хорошую цену по проектированию, они отдали нам проект, мы прошли экспертизу, начали строить – вообще ничего не сходится! Мы буквально потом на своем пупу выносили и родили эти сооружения, и стали какими-то маленькими профессионалами в этой области, ну вот зачем бы оно мне нужно?! Выложили бы где-нибудь в Москве в Министерстве строительства эту информацию – нужно тебе построить поликлинику, вот тебе типовое проектное решение поликлиники, нужно тебе насосную станцию, вот тебе типовая станция. Почему я самостоятельно должен этим заниматься? И почему я деньги должен каждый раз выкладывать? Ну ладно, я все-таки частник, а ведь муниципалитеты и субъекты федераций точно так же каждый раз тратят деньги на то, что уже создано у соседей, изобретают в десятый раз велосипед и тратят огромные средства. Это не сотни, это миллиарды рублей, чтобы представлять. Вот это я считаю самым проблемным. Я знаю, конечно, что я попрошу у Николая Ивановича проект, он мне даст, и у меня попроси – я отдам, но почему нельзя сложить эту информацию в единое место. А это значит, нет возможности для системного анализа и поиска оптимальных решений.
Николай Янов: Что такое проблемы? Мне сложно назвать проблемами то, с чем мы работаем каждый день, это уже для нас обстоятельства, мы все это преодолеем. Для меня самое важное сейчас, чтобы был рынок, чтобы была работа, чтобы были доходы у людей, чтобы ипотечные ставки были приемлемые, тогда строительный рынок будет двигаться. А если рынок будет двигаться, мы будем более уверенно себя чувствовать. Ведь почему мы так жестко в кризис восьмого года стукнулись лбом в эту стенку? Потому что никто не представлял, что эту строительную машину может кто-то остановить, а мы такие темпы набрали большие, соревнования устраивали, кто больше квадратных метров сдаст, а потом раз – и стена! Сейчас у нас совсем другой взгляд. Например, если мне чиновник подпишет какую-то бумажку не завтра, а через неделю или через месяц, да я подожду, это все ерунда, мелочи жизни, к тому же мы уже давно не строим с листа, когда только еще начинаем сваи забивать, а всех документов еще нет. Просто нужно быть уверенным, что то, что ты построил, будет востребованным, чтобы можно было делать заделы на будущее, потому что без заделов стройка – это все, это провал. Сегодня ты дом построил, ну и что? а дальше? А строительство домов не должно останавливаться ни при каких условиях, это самое важное для человека, а на нас лежит большая ответственность за это.
Этим людям досталась по судьбе великая миссия – своим трудом украшать наш город.