Время не всесильно

Как продлить здоровье и молодость

Участники круглого стола: Наталья Лампицкая (врач-косметолог, дерматолог отделения косметологии курорта «Увильды»), Ирина Максимова (врач-дерматолог, косметолог, создатель Центра медицинской косметологии Capsula), Татьяна Серова (практикующий психолог-супервизор, член EATA, СОТА, энергопрактик, автор ментальных тренингов, создатель территории развития INNERVISION), Ирина Кузнецова (врач-дермато-венеролог, косметолог, главный врач «МКЦ «Арт-Медика»), Екатерина Горелова (пластический хирург клиники «Лора Вита»), Владислав Головань (врач-хирург, специалист по пересадке волос компании Dipplex), Елена Федосеева, (врач-косметолог «ДНК-клиники»)

Журнал «Миссия»: Выглядеть здоровыми и красивыми хотят все. Но где грань между этим естественным желанием и настоящей манией?
Татьяна Серова: Вопрос, безусловно, очень важен. Граница между здоровым стремлением к самосовершенствованию и манией действительно должна оставаться подвижной. Важно различать ситуации, когда человек страдает от расстройств, таких как дисморфофобия или дисморфомания, при которых реальные или вымышленные недостатки становятся центром навязчивых мыслей и действий. Это может привести к бесконечным попыткам изменить себя с помощью пластических операций, что часто происходит из-за невозможности остановиться. Считаю, что здоровая мотивация заключается в желании выглядеть лучше, но при этом оставаться собой. Если человек стремится к улучшению внешности, чтобы выглядеть моложе себя, это, скорее всего, нормальное желание. Однако если цель заключается в том, чтобы стать похожим на кого-то другого, это может быть тревожным сигналом.

Восприятие возраста изменилось. Раньше отношение к возрасту было другим, в 40 лет человек считался уже проживший полноценную жизнь, работать начинали очень рано и много, соответственно, ресурсы истощались быстро, а сейчас совершенно иное представление о возрасте, в 40 лет жизнь только начинается, поэтому я, как психолог, не вижу ничего плохого в том, что люди хотят выглядеть хорошо. Потребность в эстетике и красоте, по пирамиде Маслоу, лежит гораздо выше базовых потребностей, и в прошлом большинство просто не доходили до этой ступени, в современном мире другая картина. Но в то же время важно понимать причины нашего стремления к изменениям. В своей практике я встречаю множество случаев, когда мотивация связана с внешними ожиданиями — например, «моему партнёру это не нравится» или «я не могу построить отношения из-за определённого недостатка». Это приводит к ложному убеждению, что изменение внешности решит внутренние проблемы.

Интересно, что в 50% случаев, когда люди начинают работать с психологом, они, в конечном итоге, отказываются от серьёзных коррекций внешности. Важно понять, что переход за границы разумного ухода за собой может привести к значительным психологическим нарушениям, что мы видим всё чаще в нашей практике.

Ирина Максимова: У меня в соцсетях это называется косметология из страха, когда человек боится постареть. А второй случай — косметология из любви к себе. И когда задействован страх, человек действительно может переборщить, потерять свою индивидуальность. А вот когда действует из любви к себе, это всегда прекрасно.

Татьяна Серова: У женщин часто встречается страх одиночества. Если во времена наших бабушек и мам образцом для подражания служила, например, соседка (мол, если она «химию» для причёски сделала, то и мне надо), то сегодня вокруг множество красивых картинок. Даже понимая, что это, скорее всего, фотошоп, хочется соответствовать популярному образу. Но если женщина действует из любви к себе, это по-настоящему другой случай — да, она не хочет стареть, и здорово, если есть технологии и методики, позволяющие молодость сохранить и продлить.

Журнал «Миссия»: Про страхи женщин понятно. А какие фобии есть у мужчин?
Владислав Головань: Мужчины сейчас действительно стали чаще обращаться и к косметологам, и к пластическим хирургам, ухаживать за собой. Если говорить о моём профиле, то мужчины к проблеме облысения относится с особыми чувствами — в обществе до сих пор лысый мужчина воспринимается как мужчина с недостатком. Мне самому провели процедуру по пересадке волос в клинике Dipplex, и я очень доволен результатом. Но важно не только изменить себя, но и поддерживать организм.

Ирина Максимова: Раньше я вообще думала, что косметология не для мужчин — зачем, мол, мужчине красота: будь просто умным и сильным! Но только в последнее время моя парадигма меняется, я понимаю, почему мужчины ко мне приходят — не за красотой, а чтобы чувствовать себя уверенными, иметь свежий, здоровый вид. Тут главное — уверенность.

Владислав Головань: Верно. Спрос рождает предложение. Посмотрите, сколько барбершопов открылось, сколько мест для мужского маникюра.

Ирина Максимова: В косметологии есть типично мужские процедуры. Например, азотноплазменная блефаропластика. Мужчины её очень любят, потому что отёк действительно уходит. Это воспринимается как чудо — дескать, пиво пил, рыбу ел, а никакого отёка нет!

Журнал «Миссия»: Инъекции, аппаратура или операционное вмешательство — какие сейчас новейшие тенденции в косметологии?

Наталья Лампицкая: Тренд на монокоррекцию уже ушёл. Сейчас преобладает комплексное воздействие — это и аппараты, и инъекции. Конечно, сочетание этих методик подбирается индивидуально. Аппаратных процедур становится больше — примерно на 15 %. В прошлое также ушли тренды на гиперкоррекцию или коррекцию какой-то одной области. Уже не просят губы, как у Анджелины Джоли. Сейчас востребована естественность, здоровое состояние кожи, поэтому мы всё больше занимаемся процедурами, которые улучшают и восстанавливают качество кожи.

Ирина Кузнецова: Это вопрос статуса. Если у тебя здоровая кожа, то допустимы лёгкие мимические складочки, недостаток объёмов. Кожа должна быть гладкой, эластичной, чтобы всем было видно — человек здоров. Сегодня велик спрос на «умную косметологию». Раньше обычно использовали местную терапию — без предварительной диагностики. В результате у кого-то получался хороший результат, а у кого-то — не очень. Возникал естественный вопрос: почему так происходит? На сегодняшний день мы начинаем с диагностики общего состояния организма, чтобы понять, каковы его ресурсы для получения качественного коллагена. Наконец, одна из основных тенденций — это естественность. Важно видеть персонально и выглядеть индивидуально.

Екатерина Горелова: В нашей клинике мы стараемся соблюдать комплексный, персонализированный подход. У нас работает не только косметолог, но и нутрициолог, эндокринолог. Сейчас одна из тенденций состоит в том, что пациенты стараются делать процедуры, которые не требуют длительной реабилитации. Люди очень ценят время и не хотят выпадать из привычного ритма, но при этом выглядеть красивым и молодым уже завтра.

Елена Федосеева: У нас наибольшим спросом пользуются омолаживающие процедуры. Замечу, что очень важно взаимодействие пластических хирургов и косметологов. Совместная экспертиза каждого конкретного пациента позволяет подобрать максимально эффективное лечение или комплексную процедуру, чтобы достичь желаемых результатов.

Ирина Максимова: Косметолог стоит, как будто на передней линии фронта. К нам приходят девушки, и мы не знаем, здоровый ли перед нами человек или нет. Конечно, надо исследовать организм, брать анализы. И очень часто мы пациента отправляем на дальнейшее обследование, выявляется какая-то патология, и человек говорит нам спасибо, так как он об этом даже не знал. Получается, изначально работаем как терапевты.

Ирина Кузнецова: После пандемии нередки случаи, когда приходит молодая девушка, а кожа у неё, как у 60‑летней. Очень низкий уровень гемоглобина, ферритинов. И пока мы не создадим для тканей возможности функционировать нормально, всё, что касается косметологии, надо оставить на потом. Ведь любое вмешательство — травма, и оно будет иметь смысл, если у человека есть ресурс.

Татьяна Серова: Я за системный подход. Когда ко мне обращаются клиенты с симптомами тревожности или депрессии, я всегда начинаю с анализа уровня ферритина. Это один из важных показателей, который может существенно влиять на состояние человека.Иногда достаточно скорректировать дефициты и психолог не понадобится. Понимание физиологических аспектов позволяет мне более эффективно подходить к терапии в целом.

Журнал «Миссия»: Согласитесь, жить в Португалии, есть морепродукты и запивать хорошим вином — это одно. И совсем другое — жить в промышленном городе. Последствия для внешности будут совсем другие.

Наталья Лампицкая: Это вопрос факторов, которые действуют извне. Есть ещё генетика, от которой никуда не деться — на неё приходится 70%. Влияют также образ жизни, стрессовые ситуации.

Журнал «Миссия»: Злые люди выглядят хуже?

Татьяна Серова: Они стареют быстрее. Потому что мы выглядим так, как внутри себя чувствуем.

Журнал «Миссия»: Но есть ли взаимосвязь между тем, где человек живёт и как выглядит?

Наталья Лампицкая: Больше воздействует образ жизни. На жителей северных регионов ультрафиолет воздействует в меньшей степени, чем на жителей южных регионов, где под воздействием ультрафиолета кожа стареет быстрее. Но неправильный режим сна и отдыха, питания будет воздействовать на всех одинаково. Мы оказываем услуги по комплексному оздоровлению, потому что здоровую кожу невозможно получить без комплексного оздоровления. Важна ещё и регулярность, системность — как в спортзале.

Журнал «Миссия»: Когда говорят о косметологии, то имеют в виду обычно манипуляции с лицом. Но верно ли, что клиенты стали уделять больше внимания и другим областям своего тела?

Ирина Кузнецова: Лицо — это всё-таки самая открытая часть тела, и косметология началась с ухода за лицом. Сейчас нет предела совершенству. У нас нет ни одного сантиметра тела, с которым бы мы не работали. Всё, конечно, начинается с открытых участков — это лицо, шея, зона декольте, кисти рук. Но сейчас мы работаем и с интимной зоной. А ещё пять лет назад пришла ко мне пациентка, которая сказала: «Мне бы локотки подкорректировать».

Наталья Лампицкая: Да, очень хорошо, что люди к этому приходят. Когда мы смотрим на некоторых голливудских звёзд, то видим: хорошее, ухоженное лицо, но старая шея. У меня как у косметолога всё внутри переворачивается: как так? Русская женщина более требовательна к своей внешности.

Журнал «Миссия»: Почему же нередко приходится слышать как комплимент в адрес звёзд: «Она не боится стареть!»?

Наталья Лампицкая: Моника Белуччи, которую я очень люблю, пропагандирует эту стратегию естественного старения. Но всё надо рассматривать в комплексе. Когда Моника говорит: «Стареть не стыдно», я с ней согласна, но она не находится в стрессе, говорит, что живёт так, как хочет. И не думаю, что она кушает гамбургеры, запивая их колой. Она поддерживает свои ресурсы, но каких-то серьёзных хирургических вмешательств у неё нет. Конечно, она прибегает к помощи косметологов, но не чрезмерно. Каждый человек имеет возможность решить проблемы внешности своим путём. А у нас, у всех наших коллег, одинаковая стратегия — сохранить индивидуальность и слегка поработать, чтобы в итоге было красиво.

Татьяна Серова: Если говорить о звёздах, то, конечно, многое зависит от типа личности. Если у человека истероидный, демонстративный тип личности, он будет постоянно корректировать внешность. Если большая часть нарциссическая, то такие люди не позволяют себе недостатков, считают, что должны быть лучшими. Среди артистов преобладает демонстративный тип личности. Вообще у всех женщин есть истероидная часть. Но важно то, занимает ли она всю твою личность или же это просто именно часть.

Журнал «Миссия»: Есть ли технологии, о которых вы как специалисты знаете, но пациентам они ещё не доступны?

Ирина Максимова: Сейчас активно разрабатываются биоинженерные технологии в косметологии. Постепенно они начинают внедряться — правда, в России к этому очень аккуратно относятся. Но и аппаратные технологии идут вперёд. Если раньше был сдвиг в инъекционные процедуры, то сейчас — в аппаратные, которые сейчас развиваются семимильными шагами.

Журнал «Миссия»: Приводят ли детей для коррекции внешности? Речь не про восстановительную косметологию, а о вмешательстве ради красоты.

Наталья Лампицкая: Одно время использовали ботулинотерапию для детей, участвующих в конкурсе красоты.

Татьяна Серова: В Корее пластические операции практикуются и до достижения совершеннолетия. Да и у нас можно встретить девушек с губами явно после вмешательства, хотя заметно, что девушки совсем юные.

Ирина Максимова: Детей приводят, когда, например, речь идёт об устранении шрамов после нападения собак или если ребёнок упал с качели. Либо же наблюдается случай тяжёлого акне. Родители, конечно, переживают и обращаются к косметологам. Чтобы ребёнок чувствовал себя уверенно, социализировался. Но такого случая, чтобы к нам пришли с просьбой вколоть ребёнку ботокс, такого, конечно, нет.

Журнал «Миссия»: Тогда закономерный вопрос: насколько у нас активно действуют нелегальные косметологи и пластические хирурги?

Ирина Кузнецова: На сегодняшний день законодательство работает таким образом, что «чёрный рынок» в 5–10 раз больше, чем тот, что действует в рамках закона. Ещё один пробел — поставки препаратов. Все, кто работает легально, действуют через систему «Честный знак», которая отслеживает место производства, логистику. Такие препараты имеют QR-код, регистрационный номер. Мы никогда не используем препараты, которые были произведены недавно. Необходимо 10 лет клинической практики как минимум.

Есть и другое правило, общее для всех медиков: мы должны работать с пациентом так, чтобы всегда была возможность сделать шаг назад. На нелегальном рынке работают с пациентами, как правило, однократно — люди никогда не знают, какой препарат был введён, будет ли он выводиться из организма. И те осложнения, которые мы видим, они серьёзны. Но нелегальный рынок продолжает жить и развиваться, потому что люди стремятся сэкономить деньги.

По федеральному закону 323 «Об охране здоровья граждан Российской Федерации» каждый врач 30% рабочего времени посвящает просветительской работе среди населения. Этим мы как раз и сейчас, на круглом столе, тоже занимаемся. Мы в свою очередь собираем людей, показываем, что может с ними произойти.

Журнал «Миссия»: Часто приходится исправлять ошибки нелегальных специалистов?

Владислав Головань: Не буду скрывать, но мы неоднократно переделывали работы зарубежных мастеров, и это не редкость. В нашей клинике каждый этап пересадки волос проходит под особым контролем — начиная с отбора и подготовки донорских графтов, до создания естественной линии роста волос. Мы следим за тем, чтобы угол и направление роста волос выглядели максимально естественно. К тому же, немаловажный аспект — это послеоперационное сопровождение. Не нужно никуда лететь, рисковать и переживать о том, что что-то пойдёт не так. Мы всегда рядом — на любой вопрос или консультацию вы можете приехать в клинику, и мы решим всё на месте, без лишней суеты и волнений.

Елена Федосеева: Нелегалы для всех больная тема. Люди проходят небольшие курсы и уже считают себя вправе проводить операции, при этом играя словами: говорят пациенту «сделаем репоредукцию», а по факту это операция, требующая определённых условий. Женщины у нас бесстрашные в этом отношении, потому что решаются на такие вмешательства у специалистов с сомнительной репутацией.

Журнал «Миссия»: Есть ли челябинская школа косметологии?

Ирина Максимова: Как таковой школы нет, но Челябинск в плане косметологии развивается очень быстро. Я бы даже назвала его „косметологической Меккой“. Мы с каждым пациентом работаем «вдолгую» в отличие, например, от Москвы, где слишком большой поток. Некоторое оборудование у нас появляется раньше, чем в других регионах. В Екатеринбурге, например, один лишь аппарат из числа новинок, а у нас их уже четыре. С докладом по азотной блефаропластике наша клиника выступила уже на двух конгрессах, и наш опыт был признан лучшим.

Ирина Кузнецова: У нас своя кафедра при вузе, очень сильные врачи, действует сообщество, в рамках которого можно обмениваться опытом. Уже более 8 лет клиника участвует в совместном российско-итальянском проекте. Кроме того, наша клиника выступала на 39-м конгрессе имени Эмануеле Бартолетти в Риме — и после этого нас там хотят видеть всегда.

Журнал «Миссия»: То есть не всегда нужно отправляться куда-то далеко в погоне за красотой и молодостью?

Ирина Кузнецова: Одно время были популярны поездки в Корею. Но пациентки не учитывали все факторы. У нас в стране 90% случаев деформационно-отёчный тип старения лица. После операции результат оказывался не таким, как у кореянок. Но у них другая кожа, в которой в 5 раз больше коллагена, чем в нашей.

При этом, конечно, надо быть в курсе всех мировых разработок, в том числе корейских, ведь это страна одна из самых передовых в этом плане. Мы переняли у южнокорейских коллег мезонити, и пациенты довольны результатом. Однако в Корее используют и наши разработки.