Заслуженный артист РФ, главный режиссер Санкт-Петербургского государственного театра музыкальной комедии, режиссер-постановщик мюзикла «Мистер Икс» (Челябинский театр оперы и балета имени Глинки)
Александр Борисович, в чем отличие актерской жизни от режиссерской?
В профессии режиссера есть очень неприятный день, день премьеры. Сейчас я что-то делаю как режиссер, а потом наступает момент, когда я уже не нужен. Актеры выходят на встречу со зрителем, ведь всё делалось ради этой встречи. Актерская жизнь интереснее, разнообразнее, она намного богаче, потому что есть этот выход к зрительному залу, когда он ощущает дыхание зрителя и может с ним что-то делать. В этом огромный плюс.
А во время выступления вы находитесь в зале?
К сожалению.
Почему же к сожалению?
Потому что это инфарктное состояние. Я слежу, как происходит та самая встреча. Это каждый раз эксперимент, но от тебя он уже не зависит. Если ты правильно рассчитал, назначил, выстроил темп и ритм спектакля, тогда есть шанс, что встреча произойдет. И то не всегда.
И в какой момент вам становится ясно: «произошло?»
Во время финальных аплодисментов. Весь спектакль я оцениваю внимание зрительного зала и реакцию. Для меня важно и качество, и длительность аплодисментов, и не только это. Бывает такая тишина в зале, которая дорогого стоит. Она означает, что зрители там, вместе с актерами, они на сцене, они сопереживают, следят, смеются или плачут.
Говорят, что жанр мюзикла не прижился в России? Вы согласны с этим?
Согласен, а причина этого кроется в менталитете, в характере. Ведь жанр мюзикла требует скрупулезнейшей точности, это как машина, в которой всё притерто, винтик к винтику, и колесики вращаются с нужной скоростью. В то время как в школе русского актера, неважно, драматического либо музыкального, существует момент свободного творчества, за что, собственно, русская школа и ценится. С мюзиклом все это не совпадает. Например, сегодня нашего актера повело в одну сторону, и он гениально сыграл, а в мюзикле – только машина, а она несовместима со свободой.
Значит, артисты не могут импровизировать в мюзикле?
Артисты могут импровизировать в каких-то положенных рамках. В книжке Марка Захарова есть одно точное определение: режиссер выстраивает коридор, не линию, а именно коридор, в котором актер имеет право импровизировать, где ему дается свобода. А в мюзикле есть лишь тончайшая линия, ниточка, по которой ты должен направляться, и если ты не встал точно вот сюда или не успел вовремя «проскочить», то декорация может тебя попросту раздавить. Там техника первостепенна. Не так много зависит от личности актера, это разные системы театра.
В чем же заключается главная задача режиссера?
Я думаю, что главное – это работа с актерами. Можно работать со светом, с декорациями, костюмами, музыкой – там все точно, а вот как заставить актера сыграть? Это сложно.
И каковы ваши взаимоотношения с миром актера, его представлением о герое?
Важно, каким образом режиссер распределил роли. Как говорил мой учитель, от распределения ролей зависит больше половины успеха. Поэтому прежде чем принять решение, я всегда очень долго смотрю, наблюдаю. Изучаю актеров и в спектаклях и в жизни. Каких-то актеров я уже изучил и знаю, что им подходит. А на новых мне нужно точно и долго смотреть, понимая, какой расклад в труппе, и кем кого назначить. Поэтому когда я назначаю, то несу ответственность за каждого актера, объясняю ему про что спектакль, и в чем именно заключается его роль. Безусловно, у актеров не только могут, но и должны быть свои видения, но они должны быть в русле того направления, в котором мы договариваемся играть изначально. Ведь я-то вижу картину целиком, в то время как актер – только свою роль. Тем не менее, если есть удачные находки, то я только рад.
То есть коллективному творчеству вы говорите: «Да»?
Я говорю: «да» совместному творчеству. Но, увы, оно редко получается, потому что актеры больше любят идти на поводу, так сказать, они ждут указаний. Ну а с теми, с кем я долго работаю, мне и слова не нужны.
Насколько важны личные взаимоотношения артистов и режиссера?
Они очень важны, конечно. Я всё знаю про них, они знают про меня. Я понимаю, за какую струну нужно дернуть каждого, чтобы вызвать у него, что мне нужно. Иногда режу по живому, обидев или приподняв. Ведь из актера, его нервов, его сердца и крови состоит игра, и если не будет личного, то получится картонка, а не образ.
Бывает, что кричите: «Не верю?»
Только в шутку. В основном я кричу: «Во! Вот то, что нужно!», когда вдруг получается, ради этих моментов мы и работаем.
Что в режиссёре первостепенно: профессионализм или личные качества?
Терпение. Нужно долго и много терпеть. Мне даже необходимо знать, как расставлена аппаратура для звука и света, эти технические моменты также входят в профессию. А про интеллектуальные вещи уж и не говорю, когда я должен быть в материале, чтобы читать и клавиры и партитуру.
Говорят, что опера это искусство для избранных, согласны?
Наверное, да. Хотя опера тоже разная бывает. Например, когда слушаешь лучшие образцы итальянской оперы, то понимаешь все, даже не зная итальянского языка. Но это, повторюсь, в лучших образцах. А у нас, зная русский язык, я иногда слушаю оперу и не понимаю ни-че-го.
Много ли таких людей в России, которые любят оперу и разбираются в ней?
Не могу сказать, что даже я большой ценитель оперы, поэтому предположу, что таких людей немного. Это не массовое искусство, оно для очень небольшого количества…
Как минимум, образованного? А ведь таких людей в нашей стране гораздо меньше, чем выданных дипломов о высшем образовании.
Можно не иметь никакого диплома и быть очень образованным человеком. Например, народная артистка Зоя Виноградова, звезда оперетты, которая во многих фильмах снималась, во время войны не получила образования, а умеет ВСЁ!
Вы ставите в Челябинске оперетту «Мистер Икс», чего вы ждете от этой премьеры?
Успеха. Если не рассчитываешь на успех, то зачем же тогда ставить. Если ты ожидаешь провала, то не надо даже начинать. Когда я раньше был актером, то старики театра всегда спрашивали: «Чем удивлять будете?» Может, мне и удастся удивить челябинцев.
Насколько мне известно, в оперетте «Мистер Икс» заняты артисты цирка. Неужели опера и цирк совместимы?
Изначальное название оперетты «Принцесса цирка», и мы рассказываем про цирк, поэтому, почему же не совместимы.
Есть ли темы не для театра? О чем вы бы не взялись готовить спектакль?
Я не люблю темы, связанные со злом, темными силами, меня лично они не прельщают. Этим занимается кто-то другой. По мне, со сцены должна идти положительная энергия. Ведь люди идут в театр, чтобы получить положительные эмоции. Даже если идут на драму, даже если им придется плакать, все равно это другое переживание, нежели в жизни, все равно оно положительное. На сцене может быть гнев, досада, но не может быть злости. Любая злая энергия, перебрасываемая в зал, возвращается на сцену, но уже в тысячу раз сильнее. Я это понял, еще будучи актером. Зло и сцена не созданы друг для друга.