Глава компании «Томак» Владимир Куклов – личность неординарная. И свою неординарность он проявляет в… путешествиях. В этом не было бы ничего необычного, если бы речь не шла об экстремальных тревеллингах по пересечённой местности.
Как всё начиналось…
– Моё увлечение путешествиями по пересечённой местности началось примерно лет пять назад, – рассказывает Владимир Михайлович. – Возникло непреодолимое желание проехать по местам, где я родился. Я, конечно, ездил туда, но в один прекрасный момент понял, что рядом – неизвестная мне природа, к которой мне хочется приблизиться. Когда-то давно, когда я был гораздо моложе, я путешествовал по лесам Уреньги пешком. Но пешком далеко не уйдёшь! Да и интерес к таким путешествиям у меня уже прошёл.
– Интересно, что же может подвигнуть человека вашего возраста, жизнь у которого явно удалась, на такую авантюру?
– Честно говоря, уже не помню. А вот как я пришёл к идее путешествия на машине, могу рассказать. В конце девяностых у нас в бизнесе был период, когда с нами рассчитывались машинами марки «УАЗ». На этой почве мы познакомились с Евгением Шаталовым. И стали будировать своё желание к временной перемене мест. Мечта обросла реальностью, у нас появилась возможность развить её в техническом плане. Наконец, мы разработали первый маршрут и отправились в дорогу.
– Наверное, для начала пришлось обыкновенный «УАЗ», что называется, «апгрейдить»?
– Сначала, конечно, всё было просто. Но со временем в машине появились компьютеры, карты навигации. Сейчас эта машина стоит примерно вдвое больше, чем первоначально. Но мы делали её такой не для продажи, а для себя. Мы уезжаем на два дня, ведь в понедельник желательно всё же вернуться на работу. Поэтому нужно быть готовым ко всему! Отправляемся в дорогу, как правило, в пятницу. Чтобы дальше и глубже забраться и больше увидеть. Приходится, конечно, и руками работать. Но техника всё же очень важна! Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что на нашем «УАЗе» усилена рама, чтобы мы могли чувствовать себя спокойно, когда (всякое бывает!) переворачиваемся. И багажник расширили… в общем, все мелочи учли.
– И как проходит ваша поездка? С чего начинается?
– Я планирую маршрут: он зависит от количества свободного времени, учитываются сложность и расстояние. До Златоуста надо ехать по трассе – это в выходные дни для меня самое неприятное. Сейчас мы нашли ряд маршрутов, которые сокращают движение по трассе и выходят в горы через другие дороги. Через глухие деревни, чтобы можно было общаться с людьми, в них живущими. Иногда эти люди приходят нам на помощь. Бывает, к примеру, что на более современной карте дороги нет, тогда нам приносят старую карту, где все дороги указаны.
Самое интересное заключается в том, что когда планируешь маршрут – не знаешь, каким именно он получится. И часто попадаешь в ситуацию, которую невозможно спрогнозировать! Этим-то мне наш спорт и нравится – непредсказуемостью.
Как-то мы выехали на мост… Точнее, мост был на карте, а на самом деле вместо него перед нами возникли огромные валуны, преодолеть которые невозможно. Понятно, там не десять лет – все двадцать никто не ходил! Долго думали, как же нам перебраться через реку, пока не обнаружили, что река и есть… дорога! Длиной в шесть километров.
Мы – экстремалы, к неожиданностям подготовлены
– Насколько опасно ваше увлечение, Владимир Михайлович?
– Все считают, что опасно. Наверное, опасно для человека, не приспособленного к подобным испытаниям. Ситуации ведь всякие на дороге случаются. Просто риск должен быть соизмерен с собственными силами и возможностями. Нужно уметь правильно распределять свои силы. Если человек не подготовлен, он может просто потеряться, запаниковать, испугаться. Со мной такого не случалось. Хотя, конечно, разные неординарные ситуации возникали. Самое неприятное – когда машина ломается далеко от цивилизации. Но, ничего, выкручиваемся.
– А вы берёте с собой какие-либо средства связи? Так, на всякий случай?
– Спутникового телефона у меня нет, а сотовая связь там, где мы бываем, – не берёт. Но, в принципе, своё местоположение мы знаем всегда. И всегда готовы к любым приключениям!
– То есть, для вас это уже в меньшей степени спорт?
– Для меня – да. Для меня спорт в этом деле никогда не стоял на первом месте. Я, признаюсь, не любил соревнования! Когда это движение только начиналось, мы принимали участие в нескольких этапах официальных соревнований, но быстро поняли – это не наше.
Зная машину, зная, что ей предстоит, имея определённое количество денег, можно превратить её в чудо техники и участвовать в самых разных трофи-рейдах. Наша техника позволяет преодолевать все препятствия. Но любое соревнование – это полная отдача сил, направленных на результат. Ты не смотришь на природу, не смотришь на то, что под ногами, в твоей голове – одно только движение вперёд, к цели. Было время, когда это вызывало определённый интерес, а потом стало понятно, что мы хотим, в большей степени, отдыхать, а не работать, как это делают все профессиональные спортсмены. Получать удовольствие от путешествия, общения с миром, преодоления препятствий. А, кроме того, для участия в профессиональных соревнованиях нужно тратить очень много времени: несколько месяцев, чтобы машину подготовить, а потом ещё несколько недель, чтобы её восстановить.
У нас всё проще: наметить себе красивый и сложный маршрут, попытаться его пройти за выходные, получить эмоции, выбросить адреналин…
– Вам разве этого не хватает в обычной жизни?
– Наверное, именно этого и не хватает. Зачем люди прыгают с парашютом, к примеру? Это нормальное состояние нормального мужика, которому рано или поздно надо выплеснуть эмоции. Природа успокаивает и принимает эти эмоции, выравнивает ваш внутренний баланс.
– И каким вы возвращаетесь из путешествия в город?
– Физически уставшим. Мы всегда так планируем маршрут, чтобы было меньше отдыха. А в эмоциональном плане возвращаюсь… чистым. Всё негативное, что накапливается, уходит, я и выгляжу, и чувствую себя позитивным. Ещё я ощущаю больше готовности к преодолению трудностей и проблем в частной жизни.
Непрогнозируемый отдых
– А как к вашему увлечению относятся коллеги? Насколько оно помогает вам в работе? Как на неё влияет?
– В большинстве своём – с пониманием относятся! И удивлением. И я от этого уже никуда не денусь. Но сначала, конечно, переживали.
– Вы путешествуете круглый год?
– Нет, я езжу, начиная с апреля и заканчивая началом ноября. Когда выпадает снег – у нас перерыв.
– Предположу, что женщин в вашем экипаже нет…
– Конечно, нет. И не потому, что нет желающих. Жёны наши от этого спорта далеки, им этот мир непонятен. Хорошо уже, что отпускают, что понимают, как нам это нужно, что нам это много даёт для жизни! Поэтому экипаж такой: я, мой брат, на котором лежит ответственность за всю механическую и техническую часть, и сын. И – друзья.
– И как далеко вы забирались и в каких самых необычных местах были?
– Максимально далеко от цивилизации… это там, где нет электричества? Так ведь? Километров за сто. В тайгу. Чаще всего мы ездим по Уреньге. И хотя я в тех местах вырос, всегда находится много всего интересного, того, о чём я прежде не знал, не видел. Например, старинные водные системы на ручьях! У меня дома собралась уже коллекция настоящая! Старинные колёса, гвоздей много, и прочего всякого разного. В сезон поездок всё это собирается, а потом, зимой, думаю: и куда это теперь деть? И как всё это на даче распределить?
– Вы ездите в безлюдные места, но всё же, наверняка, встречаете людей. Расскажите о наиболее интересных знакомствах.
– А неинтересных нет. Например, есть один человек. Он строит аэропорт для маленьких частных самолётов! В самой глухой тайге – в Верховьях Куваша. Мы там были, и очень удивились, когда встретили этого энергичного молодого человека. Аэродром для малой авиации – как он считает – за этим будущее! И ещё – будущее за таким вот отдыхом: чтобы приезжали на снегоходах, парились в бане, смотрели, как хариус ловится на мушку, были ближе к земле. Казалось бы, безумство – вкладывать деньги туда, где нет ничего, и даже электричества! Но с другой стороны – у каждого существует дефицит всего этого в нашей жизни! Энтузиаст парень!
– Скажите, а как к таким, как вы, относится местное население?
– Охотники, например, которые редко, но встречаются по осени, с пониманием относятся. Смотрят на нашу технику, завидуют: «И нам бы такое, мы тут ездили, охотились, а вы даже без ружья…». Им вот это непонятно, деревенским охотникам. Почему мы в тайге и без ружей? А вот лесники сначала к нам весьма настороженно относились, но потом нормально – видят, что мы не причиняем природе вреда.
– Чем ещё вы занимаетесь в поездке? Берёте фотокамеру?
– Берём! Не всегда, правда, получается фотографировать. Но всё равно дорога захватывает, ажиотаж появляется! Болота, грязь, и нужно думать, как выбраться. Спортивное ориентирование на пересечённой местности, бег с препятствиями, – тут все вместе. Едем с утра и до вечера, как правило, без обеда. К вечеру ближе смотрим, где разбить лагерь. В зависимости от маршрута, от настроения. Иногда хочется проехать ещё и ещё, а иногда просто видим красивое место и останавливаемся. У нас вот такой непрогнозируемый отдых! Чистое удовольствие!
Так хочется встретить лешего!
– Дикая природа всегда живёт своей жизнью. Чужие для неё выглядят подозрительно. Как вы общаетесь с лесом и его обитателями?
– Стараемся быть аккуратными. Нам постоянно попадаются бесконечные следы самых разнообразных диких животных. Но, если честно, мы никогда не видели их! Хотя по ночам присутствие чего-то или кого-то ощущается постоянно! Зверья много, но на глаза они нам не попадаются. Приходят к лагерю, на запах, ветками шелестят. Но страха нет. Ни у них, ни у нас.
Однажды медведи меня так напугали – страха хватило на всю жизнь! Дело было, когда я ещё учился в институте. Нас послали на уборку сена – как раз в те места, куда мы сейчас ездим. Уборка уборкой, а я там любил бруснику собирать. Места-то знал. Так вот, принёс я однажды полное ведро ягод, и мои друзья тоже решили заняться сбором брусники, попросили меня показать места. Я отвёл их, а сам стал дожидаться на окраине леска… И вот, слышу – хруст в кустах, думаю – кто-то из моих идёт, уже насобирал…Но из кустов, до которых было всего метров десять, вышел медведь…
– Большой?
– В тот момент мне показалось – просто огромный! Я замер, а в голове мысль пульсирует: «Ни в коем случае не убегать! Стоять! Не убегать!». Так и стояли: я на него смотрел, он – на меня. А потом медведище развернулся и, понемногу ускоряясь, стал удаляться в гору своим косолапым бегом. Вот тогда я натерпелся страха! И сейчас мне как-то хочется, чтобы мы и медведи больше не пересекались!..
А друзей своих я тогда, кстати, дождался. Но мне показалось, что это продолжалось целую вечность!
– А как насчёт элемента мистики в ваших путешествиях?
– Мы часто проезжаем заброшенные кладбища. А вот леших не встречали! (Смеётся). Хотя, хотелось бы!
– Хотелось бы?!
– Конечно, это же интересно! По лесам я давно брожу, уже всё знаю, но всё равно случаются какие-то необъяснимые вещи. Встречаются участки леса не то, чтобы суровые, но… неприятные, что ли. Причём, это такой буреломный, заросший лес, мёртвый практически, где не слышно жизни, где даже птицы не поют. И вот однажды мы сломались. Ночью… И у всех сразу же появилось, мягко говоря, очень невесёлое настроение. Причём, никто понять не может, почему! Ну, машина сломалась – и что? Конечно, хорошего в этом мало, но такое частенько бывает, починим, и дальше поедем. А тут…подавленность какая-то… Безысходность даже. Всё стало ясно утром. Мы проснулись и увидели, что стоим посреди как раз такого вот «мёртвого» леса. Старые люди ведь не зря очень трепетно относились к выбору места для своего жилища, или, к примеру, колодца.
