Фёдор Александрович Смыченко, старший сержант, кавалер ордена Отечественной войны 1-й степени, медалей «За Отвагу», «За оборону Москвы», «За победу над Германией», инвалид войны.
Холод! Ледяной, пронизывающий насквозь. Ни вражеские обстрелы, ни тяжёлые многодневные переходы не были так страшны молоденьким пехотинцам из Тамбовского военного пехотного училища, как этот изнуряющий, небывалый холод той страшной осени 41 года.
Ледяное пекло битвы за Москву. Намерзшись в окопах, новобранцы сбегались «погреться» в холодную неотапливаемую будку железнодорожного обходчика. Около 50 человек набивались туда и, чтобы создать нечто подобное теплу, нещадно курили душную махорку.
Когда пошли в наступление, батальону, где служил Фёдор, надо было выйти на дорогу и пересечь небольшую рощу. Ту дорогу он не забудет никогда. Она была красной от крови. Здесь на санях вывозили раненых с Можайского и Волоколамского шоссе. А по сторонам, в молчаливом «карауле», прижавшись к деревьям, сидели окоченевшие наши солдатики.
Батальон шёл в наступление по пояс в снегу. Падали, зарывались в снег и вновь вставали. Деревеньку взяли только к позднему вечеру. Последнее, что помнит Фёдор — он подошёл к какому-то заборчику, опёрся на него, и будто провалился в бездну.
— Я думал, что попал в ад, — рассказывает Фёдор Александрович. — Вокруг меня пылали какие-то невероятные алые всполохи. И сразу — мысли о той страшной дороге. Но что это? Неужели — сама преисподняя? Но постепенно сознание вернулось, и я понял, что лежу в деревенской избе, куда меня перенесли товарищи. А в разбитом зеркале на стене полыхает отражение чудесной утренней зари. Значит, я жив, и снова — рассвет, и будет новый день.
