Татьяна Леонидовна любит тихонько, а иногда и вообще про себя, напевать эту простую песенку. Она не знает, кто её автор, кто исполнитель, и о чём поётся дальше. Пыталась вспомнить, не получилось. Ну и ладно, какая разница, ведь главные слова известны: «Хорошо, хорошо, когда в город приходит весна». Все, кто знает Татьяну Леонидовну, поймут, почему именно эта строчка запала ей в душу: у неё всегда хорошее настроение, доброе расположение духа, открытый спокойный характер. «Все, кто знает…» А разве есть кто-нибудь, кто её не знает?
Татьяна Ишукова — особый челябинский феномен. Любому иногороднему человеку невероятно трудно понять, «что» такое Ишукова для нас. Известный политик? Крупный предприниматель? Лауреат? Ни то, ни другое, ни третье. Синоптик? «Ну и что? Везде есть синоптики». Как объяснить, что она не простой синоптик. Она как добрый гений нашего города. Кажется, всё может рухнуть, один общественный строй заменяет другой, меняются ценности, уклад жизни; но пока мы видим это лицо, слышим узнаваемый уже многими поколениями голос, есть какая-то уверенность, что всё будет хорошо, и жизнь ещё наладится.
…Самое первое детское воспоминание Танечки Суховой связано с географической картой. Отец держит её на руках перед большой картой на стене: «Вот здесь, дочка, Киев, здесь — Ташкент». Она точно помнит, что именно эти города он тогда называл. Помнит его крепкие руки и… больше ничего. Может быть, от этих сильных детских впечатлений, может быть, от какой-то особой генетической предрасположенности, с тех самых пор в её доме всегда на стене висит географическая карта. И сейчас одна из самых любимых
фотографий Татьяны Леонидовны — внук Егорка что-то увлечённо рассматривает на карте. Хотя она уверяет, что профессия синоптика всё-таки ближе к физике, нежели к географии.
Семья Суховых «подалась» в метеорологию ещё в 30‑х годах. Младшая сестра отца — Зинаида, по его совету поступила в Московский военно-метеорологический институт. В то время это была редкая, «штучная» профессия.
Сам Леонид, судя по всему, тоже мечтал о чём-то таком — неземном. Наверное, поэтому его никак не могла успокоить профессия металлурга, которую он получил в техникуме, и он ринулся в авиацию. В то время как раз был всеобщий призыв партии: «Молодёжь — на крылья!»
Леонид Сухов был одним из немногих, кому удалось пройти строгую отборочную комиссию. А уж как была рада Женя, его молодая жена! Романтически настроенная девушка с восторгом смотрела на храбрых лётчиков, бороздящих небо.
Они переехали в Оренбург, там было авиационное училище, которое и окончил Леонид. Жили в военном городке, в казённой квартире с казённой мебелью. Здесь и родилась Танечка, а потом её младший братишка Вовка. Сначала мать работала учительницей, преподавала физику. Всё, кажется, складывалось как нельзя лучше — лётчика Сухова перевели в Ленинград, даже жильё дали, и он бомбардировал жену телеграммами: «Скорее выезжай, а то отберут комнату, и вообще… скучаю без тебя и ребятишек». Это можно было бы назвать счастьем, если бы не одно обстоятельство: была весна 41-года.
Как назло, затягивалась процедура оформления пропуска в Ленинград. Тане тогда было четыре года, Вовке — шесть месяцев. Она, конечно, смутно помнит те дни, воспоминания размыты, будто акварельные краски — водой.
21 июня. Душный, пропитанный запахами дороги, вокзал. Через Оренбург до Ленинграда идёт только один Ташкентский поезд. Мать уже стоит у кассы, покупает заветный билет, когда, невесть откуда, к ней бросается военный и умоляет продать ему билет. Он опаздывает из отпуска в часть: «Я пойду под трибунал, поймите, — чуть не плачет молодой человек. — Вы завтра уедете. Ну, пожалуйста». Парня было жалко. «Действительно, — подумала она, — уеду завтра». И продала ему билет… А завтра была война.
Кто знает, что бы случилось, если бы эта женщина с двумя ребятишками всё-таки бы уехала в Ленинград, попала под бомбёжки, в смертельную блокаду. Но случилось то, что случилось. Когда на следующий день Суховы приехали на вокзал, там по радио уже передавали речь Молотова. Поезда на западное направление были сняты. Отчаяние, растерянность, неизвестность. Но надо было как-то жить. К тому времени мать уже перешла работать из школы в метеослужбу аэропорта.
Слава богу, что руководство военного городка не попросило её освободить комнату. Помнили лётчика Сухова. Он погиб в воздушном бою под Ленинградом 18 августа 1941 года. Татьяна наизусть выучила текст похоронки. Собственно говоря, это было извещение о том, что он пропал без вести, никто мёртвым его не видел. Друзья из эскадрильи наблюдали только, как упал и загорелся его самолёт.
Мама так и не вышла замуж. В 1949 году они переехали в Челябинск. Девочка Таня поступила в школу №1 имени Энгельса.
— Татьяна Леонидовна, какой вы помните себя в детстве?
— Я была очень молчаливая, сосредоточенная и сдержанная. Мама рассказывала об одном забавном случае, который произошёл со мною в раннем детстве. Они с отцом наблюдали из окна, как я играла в песочнице, строила какие-то фигурки, и вдруг по песку прошёлся соседский мальчишка и одним махом разломал мои сооружения. Я терпеливо восстановила всё, а он опять разрушил. Тогда я спокойно, без слёз, подошла к нему и стукнула его совком по голове. Мать мальчишки прибежала к моим родителям, дескать, за что ударила ребёнка, не понятно. А ещё такая скромная девочка.
…Я заметила, что спокойствие и сдержанность её характера прекрасно уживаются с горячностью и страстностью. Вот что, например, говорит она о своей любви к спорту.
— В детстве и молодости я фанатично любила физкультуру. Глядя на меня, наверное, в это трудно поверить, да? А особенной моей страстью были прыжки в длину и коньки. Впрочем, и лыжи тоже очень нравились. Помню, как через силу и огромный страх заставила себя скатиться с горы на Монахах. До этого просто каталась по лесу. Потом летала с гор с удовольствием, правда, всё-таки умудрилась сломать ключицу.
А без коньков не могла прожить и дня! Нравилась скорость, стремительность. На стадионе «Центральный» пропадала часами. И, когда училась в Ленинградском гидрометеорологическом институте, тоже занималась коньками. Общежитие наше было на Набережной Мойки. А во дворе — каток. Мне вообще было не понятно, как это можно сидеть дома и не пойти на каток, на стадион, на лыжню.
…Она никогда не могла жить просто так, буднично и серо. И не понятно было, то ли она старалась находить какие-то привязанности и страсти, то ли они сами отыскивали её.
— Потом, после рождения сына, я очень поправилась, аж до 90 килограммов, какие тут коньки! Тренер встретил меня и спрашивает, почему не хожу на тренировки. «Боюсь, что лёд провалится», — отвечаю ему. Зато я стала страстной болельщицей. Обожала хоккей. Тогда у нас дома не было телевизора, и мы со старшим сыном Андреем шли к соседям смотреть очередной матч. Два часа ночи. Хозяева спят, а мы сидим, «болеем». Шёпотом «кричим»: «Ура!». Младший Миша тоже стал болельщиком. И росли они спортивными мальчишками.
Сейчас внук Егор — отчаянный хоккеист, ему 10 лет, занимается в нашем знаменитом «Тракторе». А недавно,
несколько месяцев назад, я стала прабабушкой: внучка Настя подарила нам Максимку.
…Правда, иногда случалось так, что этот фанатизм, безудержность основательно портили ей жизнь.
— Журналисты часто спрашивают у меня про хобби. Я уточняю, что моё хобби — чтение — приобрело характер порока. Когда мой муж обнаружил это, он пытался принять меры, но это у него плохо получалось. Чтобы я меньше времени проводила за книгами, он решил переориентировать меня на газеты, подкладывал их мне вместо книг. Думал, что это менее интересно, и я быстро отброшу газету. Но и газеты я читала от «корки до корки», даже передовицы. Если захожу в подъезд и кричу благим матом, значит, весь подъезд знает, что у меня из почтового ящика вытащили газеты.
Понимаю, что я не подарок для семейной жизни. Но ничего поделать с собой не могу. Не люблю магазины, покупаю что-то себе только в случае крайней необходимости. Недавно ехала в трамвае, и какая-то женщина долго и очень внимательно на меня смотрела. Я не удивилась: меня часто узнают. Оказалось, не совсем так. Меня здорово развеселили её слова. «Вы знаете, у Ишуковой точно такое же пальто как у вас», — сообщила она. У женщины были основания запомнить моё пальто: я купила его на свой 55-летний юбилей. И вот уже больше десяти лет «мозолю» челябинцам глаза в этом наряде с телеэкрана.
1969 год.
…Она по-философски говорит о том, что Бог дал ей мало женского и, очевидно, она не в такой степени, как другие, создана для семейной жизни. Ещё давно, в детстве, знакомые говорили матери, что Таня у вас просто случайно девочкой родилась. С мужем расстались давно, и особенно много вспоминать о нём ей не хочется. Хотя…
— Мы познакомились в центре Челябинска на скамейке у гастронома, который теперь называется «Большой». Мне было 22 года, я приехала из Ленинграда после окончания института. «Девушка, — говорит он, — у вас — комар». И в самом деле, на мне сидел комар, я поднялась, парень за мной. Вот, думаю, пристал, сам как комар. Мне он сначала не понравился, и я довольно резко с ним разговаривала, что, в принципе, мне не свойственно. Но он был очень настойчив, встречал и провожал меня с работы. Через несколько месяцев мы поженились.
Знаете, вообще-то я завидую женщинам-хозяюшкам, хлопотуньям. Сейчас меня очень выручает, что я живу с сыном Мишей и невесткой Юлей. Она взяла бразды домашнего правления, и я бесконечно этому рада.
Иногда задумываюсь, почему так произошло? Может быть, виновата война, приучившая меня довольствоваться малым? У нас в доме всегда была скудная казённая мебель. Первый «личный» шифоньер мама сумела купить, когда я поступила в институт. И в Ленинград я явилась в школьной форме с летним сарафаном в чемоданчике.
…Когда близкие делают ей замечание, что она всё-таки выступает по телевидению, и поэтому надо больше внимания уделять своей внешности, Татьяна Леонидовна парирует им: «Я не моду демонстрирую, а о погоде говорю». Но один случай заставил её немного «сдвинуться» с этой позиции. Наша телекомпания отправила в Москву на конкурс сюжет с «комментарием погоды», и, конечно, его делала Ишукова. Были у руководства некоторые сомнения на этот счёт: как жюри отреагирует на этот сюжет, ведь большинство телекомпаний отдают предпочтение длинноногим, колоритным девицам. В сопроводительном письме даже попытались ввести жюри в курс дела, объяснить «значение» Ишуковой для челябинцев, что она уже 40 лет на телеэкране и т.д. и т.п. Но все эти тонкости оказались ненужными, сюжет с Ишуковой был признан лучшим из 17-ти представленных на конкурс. А жюри сделало замечание «отправителям» челябинского сюжета: дескать, не надо нам пояснений и объяснений, мы и сами — не дураки, видим её высокое чувство профессии.
Один огрех в работе Ишуковой всё-таки обнаружился: попросили заменить допотопные очки. Реагируя на замечание, группа ответственных товарищей с ЧГТРК долго водила несчастную Татьяну Леонидовну по магазинам оптики, где после многочисленных примерок купили ей современные очки. Татьяна Леонидовна до сих пор не может прийти в себя от их цены в семь тысяч рублей, хоть и куплены они были на «казённые» деньги.
— Я начала работать на телевидении в 1963 году, к тому времени уже пару лет сотрудничала с радио. Очень хорошо запомнила свою первую запись на ТВ. Сама не знаю, почему, но была уверена в себе, нисколько не волновалась, спокойно сидела перед камерой. И тут вдруг увидела лицо в мониторе, думаю про себя: «Кто это? Чья эта морда такая?» И только спустя мгновение поняла, что это я. От ужаса даже потеряла дар речи. Режиссёр понял, от чего я оторопела, и монитор убрали.
Теперь телевидение и радио — моя жизнь. Долгое время у старшего сына в доме не работал лифт, а живут они на 10‑м этаже. Поднималась к ним очень редко, редко виделась с младшим внуком Митькой. Он знал меня только по телевизору. Ему говорили: «Вот это, Митя, твоя бабушка». Слава Богу, сейчас лифт работает.
Я никогда не читаю по бумажке, не пользуюсь суфлёром, о погоде могу говорить хоть полтора часа. Очень страдаю, что сейчас в выпусках новостей мне дают только по 30 секунд. А вот произносить рекламные тексты мне безумно трудно, долго учу их наизусть, и всё равно произношу неуверенно.
…Но неуверенность — не её черта. Однажды вместе с начальником нашего Гидрометеоцентра их пригласили к губернатору для каких-то погодных консультаций. После разговора с Суминым Татьяна Леонидовна стала складывать в свой пакет многочисленные синоптические карты, они, как на грех, оттуда вываливались. «Пётр Иванович, подержите, пожалуйста, мой пакет, я сверну карты», — сказала Ишукова, не обращая внимания на похолодевшую от ужаса коллегу.
Бывало, что о ней, как об известной личности, ходили разные слухи, небылицы. Как правило, она относилась к ним спокойно.
— Настоящая известность пришла ко мне вместе с программой Петра Погодина «Уральская неделя». Было это в 70-х годах. Мы с ним беседовали в кадре минут пять, а то и больше. По телевизионным меркам это очень много. Я чувствовала его интерес к погоде, наверное, потому, что он был заядлый рыбак. Ему нравилось, что я могу быстро перестроиться: перед выходом в эфир он мне говорил, сколько времени надо «вещать» сегодня.
У него была манера внимательно слушать собеседника и пристально смотреть ему в глаза. Это заметила даже моя мама: «Что это он на тебя так смотрит?» А злые языки, конечно, тут же приписали нам особые чувства. Пётр Александрович был очень порядочным человеком. Знаю, что он запрещал передавать мне ругательные и неприличные письма, которые приходили в мой адрес на телевидение. И всё-таки я их получала. Одно из них не выброшу никогда. Разозлённый неоправдавшимся прогнозом телезритель сфотографировал нас с Погодиным с экрана телевизора, написал какую-то чушь на обороте и прислал фото мне. Я храню его как память о том замечательном времени.
…Трудно и больно чувствовать неблагодарность, непонимание. «Я — не продавец, который прячет для себя лучший товар под прилавком, а людям выдаёт то, что похуже», — говорит она. Специалисты, с которыми ей довелось работать, удивляются, как легко и просто она признаётся в ошибках, неточностях. Много лет она делала прогнозы для самого глубокого в Европе — Коркинского разреза. Если заметит хоть малейшее изменение синоптической ситуации, звонит туда и сообщает новый прогноз, несмотря на то, что недавно передавала совсем другую информацию. Что поделаешь, пока природа сильнее и умнее человека.
На материалах Коркинского разреза она защитила свою диссертацию о смоговых явлениях в глубинных карьерах.
Когда вы включаете телевизор и видите её лицо, слышите приятный, мягкий голос, то, несмотря на прогноз, у вас в душе остаётся частичка тепла и уверенности, будто тёплая материнская рука погладила вас по голове. «Хорошо, хорошо, когда в город приходит весна»… Кстати, вы случайно не помните, что это за песня?
