+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Андрей Юрчиков

Нашу страну нельзя победить

БИЗНЕС: главный герой

Текст: Лана Литвер
фото: дарья пона, из архива андрея юрчикова

Под портретом академика, создателя отечественной школы морского ракетостроения Виктора Макеева в кабинете у Андрея Юрчикова висит боцманская дудка, настоящая, серебряная. Этой дудкой на корабле подаётся команда «Свистать всех наверх!». Андрей Юрчиков был военным моряком, служил командиром минно-торпедных боевых частей, флагманским минёром на тихоокеанском флоте. он капитан Первого ранга.

-Как вы решили, что станете моряком, Андрей Игоревич?
-В детском саду. Был какой-то праздник, и мы пели песню «По морям, по волнам!». Из стульев сделали кораблик, у меня на голове была бескозырка, и мне это так понравилось, что я решил: буду моряком.

-Вы росли здесь, в сухопутном Миассе?
-Да. Моего отца, Игоря Владимировича, после окончания Куйбышевского авиационного института направили работать в КБ имени Макеева. Он ракетчик, специалист по беспилотным летательным аппаратам, много лет проработал заместителем генерального конструктора КБ. Дома только и разговоров было что о флоте, о ракетах, об испытаниях. Отец часто отправлялся в командировки: Североморск, Мурманск, Севастополь… Я слышал названия этих городов, находил на карте, много читал об истории флота, о великих морских сражениях. Помню, как дома праздновали успешные пуски ракет и отцовские рассказы об испытаниях. Это были у нас в семье главные праздники. С седьмого класса я занимался в судомодельном кружке. Я точно знал, что буду военным моряком.

-А когда вы в первый раз увидели море?
-Во Владивостоке, когда уже приехал поступать в Тихоокеанское высшее морское училище. Выбрал минно-торпедный факультет, специализацию «противолодочное оружие». Мы поехали втроём, три друга. Сели в поезд и стали отмечать первый день настоящей взрослой жизни. Мы же впервые оторвались от маминой юбки. А впереди было ещё семь дней пути! На следующее утро к нам в купе вошла женщина, по комплекции напоминающая Людмилу Зыкину. Видит, мальчишки без присмотра: «Кто такие? Куда едете? Очень хорошо». Она оказалась заведующей кафедрой математики Дальневосточного университета. «Так, — продолжала она. — Вот вам тридцать минут помыться, позавтракать. В десять утра начинаем занятия». До обеда у нас была теория, после обеда — практика. Нам предстояло семь дней усиленной подготовки к экзаменам (Улыбается.) Она прошлась по поезду, нашла физика, доцента кафедры того же университета! Худенький такой, в очках. Увильнуть от общественной нагрузки ему не удалось: «Василий Иванович узнает!» — сказала наша классная дама. Василий Иванович был в те годы ректором ДВГУ. Так что по физике и математике мы подготовились отлично.

-Так началась взрослая жизнь.
-Да-да. Так вот, про море. Наш поезд пришёл во Владивосток в пять утра. Вышли из вагона — наши лица вмиг стали мокрыми. Морось. Я даже не знал, что так бывает. Морось — это водяная пыль, она стоит в воздухе в сезон дождей. Мы на перроне: справа — железнодорожный вокзал, слева — морвокзал. Мы, конечно, сразу пошли в порт. Я в тот день впервые в жизни увидел корабли так близко. И море. Огромные суда, гражданские и военные, доки, краны, судоремонтные заводы… Картина утреннего порта в бухте Золотой Рог, морось в воздухе — вот самое яркое впечатление от Владивостока. Я поступил легко. Это был 1978 год.

-А кто ваш любимый флотоводец?
-Макаров. И Колчак. Для меня Колчак — великий минёр. Формулу Колчака в организации минных постановок мы проходили в училище. Он был известным океанографом.

-А Макаров?
-Степан Макаров тоже минёр. Он создал минное оружие в российском флоте. Он первым применил торпеды. Я поехал поступать во Владивосток только из-за него — училище носит его имя. Он был вице-адмиралом, командующим Тихоокеанской эскадрой, и великие сражения при обороне Цусимы, Порт-Артура связаны с его именем. Он первым применил минное оружие на Черноморском флоте.

-Поэтому вы выбрали минно-торпедный факультет?
-Да. После выпуска я попал в 47‑ю бригаду охраны водного района на Русском острове. Наша задача была охранять главную морскую базу Тихоокеанского флота. Вот корабль, на котором я служил (показывает на столике модель корабля) — малый противолодочный корабль проекта 1124 «Альбатрос». Я пришёл командиром боевой минно-торпедной части. Задачей нашего корабля было обнаружение американских подводных лодок. Задача моей части — применить оружие в случае необходимости.

-Была такая необходимость?
-Слава Богу, нет, что вы. Войны же не было. Я не знаю ни одного военного, который мечтал бы воевать. Но две американские подводные лодки постоянно находились в районах южного приморья, мы их отлично видели.

-Выход в море — каждый раз радость? Это не становится будничным?
-Нет. Это всегда… заводило, тревожило.

-Вы хорошо плаваете?
-Хорошо. Однажды, ещё в училище, на шлюпочной практике, мы вышли в открытое море на парусно-гребном яле, и мичман, старший на шлюпке, разрешил нам, пацанам, поплавать. Я тогда в первый раз купался в океане. Прыгаешь в воду и понимаешь, что под тобой очень глубоко, и берег не близко. Ультрамариновая, тёмно-синяя вода, бездонная толща глубиной не меньше километра… Даже не знаю, какие подобрать слова. Оторопь берёт.

-Когда вы поняли, что правильно выбрали профессию?
-Я ни разу в жизни не жалел ни о выборе профессии, ни о выборе училища, ни о выборе места службы.

-Было ощущение, что вы защищаете великую державу?
-Конечно. Империю, я бы даже сказал. Да, Советский Союз был империей со всеми характеристиками. И нас все боялись. В море это хорошо видно. Как? По поведению других флотов и кораблей.

-А потом перестали бояться?
-Нет. Даже когда мы спустили на кораблях флаг СССР и подняли Андреевский. Никто нам ничего не объяснял, просто сказали: принято решение — мы защищаем Россию, мы теперь российский флот. Но в нашей службе ничего не изменилось. И нас не стали меньше бояться — наоборот. У меня было впечатление, что стали бояться больше. Потому что непонятно, куда этот непредсказуемый «русский медведь» повернётся в следующий раз.

-Сколько вы служили на Тихоокеанском флоте?
-Десять лет.

-Вы вернулись домой по семейным обстоятельствам?
-Да, у обоих детей была бронхиальная астма, нам врачи рекомендовали поменять климат. Мы выбирали между Баку, Поти, Таллином… Да, Советского Союза уже не было, это 1991 год, но там ещё стояли наши войска. Отец сказал, что есть возможность перевестись в Миасс, в военную приёмку — управление, которое контролирует выполнение задания Министерства обороны по разработке того или иного вида оружия. И я приехал сюда, в ГРЦ Макеева. Отец со своим огромным опытом по взаимодействию с военной приёмкой мне очень помог. Он говорил: не думай, что ты контролёр, хозяин жизни, и всё теперь тут решаешь. Бывало, людей «заносило» от такой власти, от погон. Папа меня предостерегал: «Веди себя так, чтобы не обидеть конструкторов. Ты не волнуйся, спроси меня, если что-то не понимаешь. Не стесняйся учиться. Ты не можешь знать всего. Спроси — ничего в этом стыдного нет».

-Чему пришлось учиться?
-Всему. В том числе и ракетостроению. Но когда знаешь у кого учиться, тогда проще.

-Что представлял собой на тот момент ГРЦ Макеева?
-Он и тогда, и сейчас представляет собой центр конструкторской мысли. Я гордился и горжусь, что отец мой работал здесь, и я пошёл по его стопам. Это история государства. Не было бы создателя школы морского стратегического ракетостроения Виктора Петровича Макеева, мы бы с вами не сидели тут и не разговаривали. Это ракетно-ядерный щит нашей родины. Я прекрасно понимал, что в оборонной промышленности трудятся лучшие представители инженерной мысли. Элита.

-Конструкторы — особенные люди?
-Я думаю, да. Это другой склад ума, другой образ мышления. Они в своей теме, на своей волне.

-Вам пришлось с ними находить общий язык?
-Конечно. Нельзя обеспечить качественное сопровождение военного заказа, не построив нормальных взаимоотношений с теми, кто выполняет этот заказ. Я говорил так: у нас и у ГРЦ задачи разные, цель одна. У ГРЦ задача — разработать, создать и запустить ракету в серийное производство. У военной приёмки — проконтролировать исполнение задачи. А цель одна — чтобы страна получила лучшее оружие.

-Был момент, когда вы уже не так гордились своей страной, как на флоте?
-Не было. Никогда. Я был всегда уверен, что нас не одолеть. Мы сильнейшая в этом мире страна. Ракетный комплекс «Синева» — это работа ГРЦ Макеева, работа Владимира Григорьевича Дегтяря. Он выдающийся конструктор. Как начальник военной приёмки я был председателем межведомственной комиссии, которая рекомендовала принять на вооружение комплекс «Синева». Знаете, у каждого поколения военных есть что-то своё. У кого-то — Зимний Дворец, у кого-то — Рейхстаг, а нам повезло — у нас есть «Синева». Замечательный комплекс. Как любит повторять Дегтярь, это шедевр морского ракетостроения. Это даже не его слова, это кто-то из империалистов так выразился. В песне «Синева», которую написали на Красноярском машзаводе, который вместе с Миасским машзаводом входит в концерн «Роскосмос» и является выпускным заводом есть такие слова: «Качнёте права — порубим в дрова. У нас на борту «Синева»!» Разработали ракетный комплекс в Миассе и в Екатеринбурге, а сделали — заводы нашего холдинга. Уникальная ракета, лучше нет в мире. По характеристикам её ещё долго никто не переплюнет. Ракеты ГРЦ Макеева стоят на подводных лодках, входящих в состав ВМФ России.

-Какой ваш любимый фильм об армии?
-«Юнга Северного флота». «Командир «Счастливой Щуки». «Офицеры», конечно. И у меня есть такое детское воспоминание, не очень отчётливое, правда, что премьера фильма была здесь, в Миассе, в КБ Макеева, в ДК «Прометей» для работников КБ. Может быть, это легенда? Но я был с отцом в ДК и смотрел этот фильм на большом экране. Я всегда его смотрю, сколько бы ни показывали.

-В военной приёмке вы выросли с помощника ведущего инженера до начальника. А потом…
-А потом Владимир Григорьевич Дегтярь предложил возглавить Миасский машиностроительный завод. Он позвонил мне из Москвы, это был май 2011 года. Я был готов к разговору. Мы много лет работали вместе. Я согласился, хотя машиностроительное производство было для меня космосом. Я всему учился. Помнил папины слова и не стеснялся задавать вопросы. Как командовать, меня научили. А как работать — научат люди. В училище у нас говорили: не научишься подчиняться — не научишься командовать. Если слесарь-фрезеровщик знает своё дело лучше, мне не стыдно проявить свою безграмотность.

-Вы меняли команду?
-Кто-то остался, кто-то ушёл. Когда тебя назначают командиром боевой части на корабль, ты же не выбираешь людей. Ты работаешь с тем составом, который есть. Происходит процесс сближения, взаимопонимания, взаимодоверия. Нет понимания без доверия. Изначально я даю кредит доверия, а дальше… время покажет.

-Такой эксперимент?
-Вся жизнь — эксперимент. Завод делают люди. Знаете, мой судомодельный кружок при Клубе юных техников вёл Юрий Жунедович Жириков, главный инженер КБ Макеева. Он командовал кружком в свободное от работы время. Когда я работал в военной приёмке, Юрий Жунедович по-прежнему работал главным инженером ГРЦ, был первым заместителем генерального директора. Он мне сказал: «Знаешь, Андрей, мой папа учил меня, а его учил его папа. Постарайся прожить так, чтобы когда ты умрёшь, никто не пришёл на твою могилу и не сказал ни одного плохого слова». Я стараюсь.

-Чем вы особенно гордитесь на заводе?
-Коллективом. Я правда считаю, что коллектив на Миасском машзаводе — особый. Я знаю и другие оборонные заводы и понимаю, о чём говорю. И отец мой говорил, что Миасский машзавод всегда отличался особым духом. Здесь сплочённый коллектив, а не набор штатных единиц. Это традиция с советских лет удивительным образом сохранилась. Я ведь работал рядом с отцом, видел, как мягко он относился к людям. В нём не было ни чванства, ни зазнайства, даже когда он занимал достаточно высокий пост в ГРЦ. Я два года проработал с ним рядом: он был заместителем генерального конструктора, а я его контролировал как представитель Министерства обороны. Папа ровно разговаривал и с инженером, и с простой уборщицей. В первую очередь перед тобой человек — вот отцовский подход. Не генеральный директор создаёт славу предприятия — люди создают. Ты ими просто руководишь.

-Вы похожи на папу?
-По характеру — да. Отец был жизнелюбом. Он никогда не кричал, не ругался. Я никогда не видел, как он переживал. Даже в самой тяжёлой ситуации, каких на испытаниях было немало, он никогда не впадал ни в панику, ни в депрессию. Считал, что надо спокойно разобраться.

-Вы эту черту унаследовали, судя по всему?
-Да. Я был молодым лейтенантом, ехал из Находки во Владивосток и в поезде разговорился с батюшкой. Он сказал: ангел за тобой стоит. Я тогда ничего не понял, конечно. Для меня тогда церковь была дальше, чем балет. И ещё он сказал: постарайся не держать на людей обиду. Человек сам будет за свои поступки отвечать так или иначе, на себя не бери чужого. Я это принял, как будто и сам знал.

-Вот вы рассказывали про папу — мне кажется, и он был такой. И поступал так.
-Да, наверное. Просто он не формулировал так никогда. Но он тоже никогда не обижался на людей, и я такой. Когда человек мне причиняет неприятности, я его стараюсь просто жалеть. Ну не повезло ему в чём-то.

-Всегда получается?
-Не всегда. Но я стараюсь.

-На это требуются усилия?
-Да. Иногда очень сильные.

-От чего вы можете прийти в отчаяние?
-От предательства.

-И при этом доверяете безоговорочно?
-Но это же я доверяю. Меня никто не заставляет. Это моё решение. Если я ошибся — это мой опыт.

-Чей совет важен для вас?
-Моей супруги Натальи, в первую очередь.

-Вы согласны с утверждением, что любовь переходит в дружбу?
-Любовь — это химия. Потом она уже превращается во взаимопонимание, взаимопроникновение, согласие. Моя Наталья — мой главный советчик. Как на флоте: флагманский специалист готовит командиру бригады свои предложения по ведению военной операции, а решение на основе этих предложений принимает командир — так и у нас в семье.

-Есть вопрос, на который вы не можете найти ответ?
-Думаю, я нашёл ответы на все вопросы.

-Позвольте в таком случае я всё же спрошу про эти иконы и горящую лампадку у вас в кабинете?
-Здесь не только иконы. В середине — мой небесный покровитель Андрей Первозванный. Рядом Николай Чудотворец — покровитель моряков. Ну и Александр Невский и Фёдор Ушаков — покровители вооружённых сил.

-Как вы пришли к вере?
-Я понял, что что-то есть свыше, ещё когда служил на флоте. У группы «Любэ» есть песня, помните: «Когда минуты роковые настают, и волны чёрные до неба достают … мы повторяем, как все люди на Руси: помилуй, Господи, нас, грешных, и спаси». Я переживал такие шторма. Там, в море,ты просто пылинка. И ты понимаешь, что есть что-то свыше — то, что держит тебя. То, во что ты веришь. И эта вера тебя спасает. Библию я читаю с любого места. Владыка Феофан мне так посоветовал: когда трудно, открывай на любой странице и читай. И там найдёшь поддержку.

-Дома этому не учили?
-Нет, конечно. Дома была «слава КПСС», даже бабушка была ярой атеисткой. Осознанным мой путь к храму стал, когда заболела лейкозом моя первая супруга Светлана. Нам кто-то посоветовал: съездите в Верхнюю Пышму, там есть женский монастырь, его настоятель — отец Сергий, поезжайте. Мы приехали в субботу, увидели очень много людей, автобусами с соседних областей съезжались на проповеди. И вот этот необычный батюшка, отец Сергий, прекращает службу, показывает на мою супругу и говорит: «Болеешь?» — «Да». — «Муж военный?» — «Да». — «Останься, замолю». Она осталась до понедельника. В понедельник батюшка сказал: «Можете не ехать на химию, она здоровая». Мы приехали, сдали анализ крови — кровь здорового человека. Ни намёка на лейкоз. И ещё три года была стойкая ремиссия.

А потом был сон. Я очень хорошо помню, знаете, бывают такие сны, как наяву: мужчина в длинных одеждах, я даже слышу его дыхание, запах, но я не знаю, кто он. Над головой нимб, но не круг-лый, как на иконах, а треугольный. Он спросил: что ты хочешь? Я отвечаю: чтобы выздоровела моя жена. Он ответил: ну ты сначала сам покрестись. Я проснулся весь мокрый, как акулёнок. Мне было 47 лет. И мы поехали креститься в посёлок Сыростан под Миассом. Купол этого храма расписан: Святой отец, Сын и Святой дух. И вот у Святого отца — такой же треугольный нимб, как в моём сне. И он изображён в той же одежде, как мне приснился.

-Вы пересмотрели события своей жизни, когда пришли к вере?
Когда я потерял первую супругу, я понял, что всё вот это… всё что мы считаем важным — ничто. Главное — семья. Жена, дети, мама.

-Расскажите, пожалуйста, про маму?
-Моя мама родом из Куйбышева. Отец познакомился с ней, когда она училась в педагогическом. После окончания её распределили в школу рабочей молодёжи. Она проработала один день. Отец пошёл её встречать, увидел, в окружении каких учеников мама выходит, и сказал: «Больше ты ходить на работу не будешь». Потом в Миассе, в КБ Макеева мама работала. Она по образованию математик, а математики здесь всегда нужны.

-Андрей Игоревич, как вы снимаете стресс?
-Очень просто. Сейчас любой стресс снимается ребёнком. Это происходит так: приходишь домой и всё забываешь. Даниилу три с половиной года. Я старших своих детей практически не видел — я в море был всё время. Сейчас у меня совсем другие ощущения, новые. Мои старшие дети выросли и, слава Богу, стали хорошими людьми. Сын Сергей занимается бизнесом, живёт в Челябинске. Дочь Маргарита со своей семьёй — в Подмосковье.

-Как по-вашему, что делает мальчика мужчиной?
-Я думаю, отношение отца к матери. Он видит, как отец относится к матери — это и есть первый урок мужчины. А всё остальное… природа догоняет. Мы не должны воспитывать детей. Мы должны воспитывать себя. Не моя фраза. Мы с Натальей пытаемся так себя и вести. Мы смотрим одинаково на процесс воспитания.

-Вы ревнивый человек?
-Нет. У меня нет чувства ревности. Как можно ревновать? Если ты живёшь с человеком и делишь с ним свою жизнь — как можно не доверять? Всё разрушится. У меня абсолютная уверенность в наших взаимоотношениях. Я иначе не вижу смысла жить вместе.

-А вы рыбачите?
-Нет.

-Охотитесь?
-Нет. Это же уход из семьи определённый. Я считаю, нужно быть с семьёй. Это главное. Потому что потом, не дай Бог… и окажется, что столько времени потерял на свои рыбалки-охоты. Это мой опыт, только мой. Я в какой-то момент поймал себя на мысли. что уже ничего не боюсь в этой жизни. Я боюсь только за своих детей, за их здоровье. Жизненный путь они себе сами выберут.

-А в море хочется?
-А море снится. Но не хочется, нет, видно, уже отходился и неинтересно. Снится служба, что-то повседневное, на корабле… Добрые сны.

-Но День Военно-Морского Флота — для вас особенный?
-Это, может быть, единственный праздник. Я надеваю форму капитана I ранга и принимаю парад. Всё официально-торжественно, а дальше — дома. Я отмечаю все праздники в кругу семьи.

-Как бы вы объяснили, что такое патриотизм?
-Как объяснить, что такое мама? Что такое папа? Как служа этой стране и принимая присягу на верность этой стране, я буду думать, что это плохая страна? Нашу страну нельзя победить. Хоть моя свекровь и говорит, что молодёжь сейчас сидит за компьютерами, ей ни до чего нет дела — нет, это неправда. До поры до времени сидит. Если потребуется — это будут Мальчиши-Кибальчиши, Матросовы и Космодемьянские.

-На чём основана ваша уверенность?
-На уверенности в нашей стране. Менталитет страны такой. Любовь к родине с молоком матери впитывается. Вот, скажем, движение «Бессмертный полк». Вы видели, сколько там молодёжи? Такого нет нигде в мире. Это ответ на ваш вопрос. Мы всегда защищались, когда нас обижали. Всегда.

…Редкие люди умеют делать добрые дела молча. И именно к таким людям относится генеральный директор Миасского машиностроительного завода Андрей Игоревич Юрчиков. При его непосредственной поддержке в Миассе развивается военно-патриотический клуб «Сармат». Руководитель клуба, ветеран боевых действий Олег Колдомасцев десять лет назад собрал мальчишек и девчонок и организовал военно-полевой лагерь на озере Ильмень. Под патронажем Андрея Юрчикова клуб стал полноценным центром допризывной подготовки молодёжи, где ребят обучают по программе подготовки десантников, проводят военно-полевые сборы, воспитывают отвагу и стойкость. Сарматовцы служат в спецназе, в десантных войсках, многие стали боевыми офицерами.

В 2010 году в Миассе был создан военно-технический клуб «Держава» — для тех, кто увлечён стендовым моделизмом и военной историей. Его идеолог и основатель — Николай Акулин, моделист с сорокалетним стажем, искренне благодарит генерального директора ММЗ за поддержку. Благодаря Андрею Игоревичу в городе снова создан и работает модельный кружок — похожий на тот, в котором он сам мальчишкой строил свои первые кораблики.

Вот что такое патриотизм.

Pin It on Pinterest

Share This