В детстве у нас требовали мечты. «Кем ты хочешь быть, деточка? — спрашивали все взрослые в доме. — О чём ты мечтаешь, когда вырастешь? Нарисуй дом своей мечты!»
Мы все с этим выросли. Сначала надо придумать, как будет, а потом стремиться к исполнению мечты. Мы писали сочинения и планировали свою прекрасную будущую жизнь. Нас учили ставить цели и достигать их, а иначе ты безвольный, никуда не годный, ты ничего не добьёшься. Мечты должны сбываться, вот и всё. По этому плану люди становятся счастливы.
Как мы придумывали мечты? Мы срисовывали из кино, из книжек, из журналов, из других жизней, если нам было красиво. Брали чужие картинки и назначали мечтой. Красивая тётя в длинном платье на сцене за чёрным роялем, крышка откинута, руки летают над клавишами, волосы распущены и волнистые. Капитан дальнего плавания, мужественные усы, белый китель, парусная эскадра, суровый взгляд, впереди шторм. Экзотический остров в океане, ручные дельфины и киты, загорелые ноги, оранжевый закат. Театральная актриса, драматически заломанные руки, боа из шанхайского барса, в вазах цветы, ах, как надоели эти поклонники.
Мы вписывали себя в эти картинки и начинали обживать сюжет изнутри. Ну и стараться, конечно, его воплотить. Тут у всех выходило по-разному, надо честно признать. Картинки покрывались пылью, мы вспоминали о них с усмешкой, мы же взрослые люди, разве можно всерьёз, это же просто детские фантазии, из них вырастаешь, как из шортиков на лямочках. Нам было, конечно, немного стыдно, что мы так мечтали, а случилось совсем не так, но ничего, это проходит.
Однако. Если припыленные картинки со временем отправлялись в ящик «Детство золотое», то план-схема по воплощению мечт только затвердевал. А сами мечты упрощались: дом, машина, хорошая работа-карьера, муж-дети (жена-дети, и все очень хорошие), много денег-много счастья. Хорошо, можно даже не называть это мечтами, пусть это будут зарисовки будущей счастливой жизни, но зарисовки такой монументальной силы, как памятник «Родина-мать». И всё тот же принцип: надо стараться, преодолевать трудности, терпение и труд перетрут — и тогда всё получится, и дети, и деньги (см. список выше).
Мы снова вписывали себя в придуманную картинку, симпатичную, домовитую, а главное — гарантирующую жизненный успех. Вписывали, обдирая кожу, потому что надо же терпеть. И тут тоже у всех выходило по-разному.
То профессия оказывалась случайной и давила, как тесные ботинки. И ребёнок не выигрывал первое место по бальным танцам. И медальки твои наивно позвякивали, хотя ты добивался, трудился и терпел. И смыслы расплывались, теряя ясность. И чужие картинки казались нарядней и веселей. И даже воплощённые мечты оказывались безвкусными. Тут каждому выпадало своё.
Мне однажды подвернулась фраза на древнем еврейском языке иврите, которая всё расставила на места и ответила на все вопросы. Фраза суконная, как бабушкин фартук. Она звучит так: «Зе ма ше еш». Произносится утвердительно и строго. И в переводе означает буквально: «Это то, что есть».
Видимо, нужно претерпеть лишения и выгоняния, потерять необходимое, погоревать и помыкаться, чтобы вот в такую житейскую фразу заключать жизненную философию.
В Израиле так говорят, когда объясняют положение дел, не вполне идеальное, не совпадающее с твоими желаниями, но… это вот так. Это то, что есть, а другого ничего нет. Сейчас мир не может тебе предложить ничего, кроме вот этого. Потому что он так устроен. Ты хочешь… неважно чего ты хочешь — ты посмотри, что у тебя есть.
И увидишь, что это не мало, этого как раз достаточно.