
-Где вас застал мой вчерашний звонок, Марк Георгиевич? Чем вы были заняты?
-Звонок меня застал в Португалии. А занят был… свадьбой дочери.
-Вот это да! Поздравляю!
-(смеется) Спасибо.
-Какое решение вы приняли сегодня?
-Не поверите – пойти пообедать в ресторане. Там же, в Португалии.
-Знаете ли вы, сколько стоит билет в оперу в Португалии и в Большой театр в Москве?
-В Португалии цена варьируется от 20 до 100 евро. В Большом театре разброс такой же, хотя верхняя планка повыше будет, а нижняя – такая же.
-Когда вы были последний раз в Большом?
—Около полугода назад я был на вечере, посвященном Майе Плисецкой.
-Что вы умеете делать хорошо?
Все. Все, что я делаю, я делаю хорошо. Если не умею что-то делать, то и не делаю. Это была попытка пошутить. А если кроме шуток, то… все, что я делаю, я делаю хорошо.
-Вы поёте когда-нибудь?
-Пою… когда-нибудь. Последний раз это было вчера, на свадьбе. Мы пели с друзьями песни Митяева, Лепса… Вряд ли мы оригинальны в нашем репертуаре.
-Любите ли вы цирк, Марк Георгиевич?
-Я не фанат цирка. Единственное исключение – это цирк Дю Солей. Но это больше, чем цирк, это, скорее, разновидность театра. Загадочного, волшебного, суперпрофессионального.
-Кто поразил вас за последний год?
-Хороший вопрос…В культурном плане или общечеловеческом? Позитивный шок вызвал спектакль «Смерть Жирафа», постановка Московского театра «Лаборатория Дмитрия Крымова». Я видел два его спектакля «Смерть Жирафа» и «Корова». Это уникальный, совершенно нетрадиционный театр, где тексты пишутся актерами-исполнителями, и даже диалоги отсутствуют. Хотя темы вечные – об одиночестве, о счастливом детстве, о людях и их взаимоотношениях.
-Вы верите в то, что ваши внуки будут счастливее и жить им будет легче?
-Очень надеюсь на это.
-Зависит ли это от вас?
-Не возражал бы, если бы даже гипотетически мог изменить к лучшему их судьбу. Дай Бог, если так будет.
-Вы писали когда-нибудь стихи?
-В пионерском возрасте.
-Для кого-то?
-Да, для «кого-то»… Но эти попытки были такими жалкими, что ими можно пренебречь. Я их даже не показывал той, кому посвящал… Можно сказать, что писал… в корзину.
-Есть любимые стихи, но не ваши?
-Читать стихи – читаю, безусловно, и много… но наизусть… «Я входил вместо дикого зверя в клетку…» Бродского. Это любимое. Одно из любимых.
-Что вам запрещали в детстве?
-Как всем детям, ничего необычного. Во всяком случае, никаких обидных следов в памяти эти запреты не оставили.
-Кофе или пирожное?
-Кофе, конечно. Со сладким стараюсь бороться… Иногда даже получается. (смеется)
-А в чем еще себя ограничиваете?
-Ни в чем!… Только в пирожных… (смеется)
-Ваше любимое блюдо?
-Опять не одно… Наверное, пристрастие больше к рыбным блюдам. Напишите: фаршированная рыба. Какая? Обычно – карп. Чем фаршированная? Евреи не спрашивают – чем. Сама собой фаршированная. Это сложное в исполнении, но очень вкусное еврейское блюдо. Его еще называют рыба-фиш, но это некорректное название.
-Вы были когда-нибудь в деревне?
-Конечно, был. Я очень серьезно проехал по деревням в студенческие годы, в 80-е. Была такая агитбригада обкома комсомола, и мы давали концерты в деревнях. Что делал я? Конферировал, пел, читал Жванецкого… Трудно представить? (смеется) Между прочим – достаточно успешно… Хотя, конечно, Михаила Михайловича я вряд ли переюморил.
-Как зовут вашего лучшего друга?
-Хороший вопрос… Но это не один человек. Я никогда не устраивал градацию для друзей – кто «лучше», кто «хуже». Имена Андрей, Виктор, Сергей – главные для меня.