Татьяна Щур вспоминает главные уроки жизни от Михаила Гавриловича Воропаева

Отстаивать своё мнение. Не прогибаться ни перед кем. Собственно, это породило между мной и отцом «конфликт» мировоззрений: он был до мозга костей коммунист, меня считал антисоветчицей. Это, кстати, не мешало нам общаться. К слову сказать, факты сталинских репрессий, раскрытые в 90‑е, папу повергли в шок. Случился такой трагический момент прозрения.

Не подчиняться чужому мнению, которое ты считаешь неправильным. До определённого момента папа был для меня непререкаемым авторитетом. В юности, как он считал, я связалась с «дурной» компанией  — он назвал её антисоветской. С этого момента у нас с папой начались идейные разногласия. Но урок здесь  — умение принимать, как папа, нестандартные решения. Он был верным служакой и крепким хозяйственником, но при этом никогда не лебезил перед вышестоящей властью. И я этому научилась!

Быть принципиальной. Самостоятельной. Это и породило тот самый «конфликт» характеров. У папы характер. И я не отставала. В принципиальных вопросах мы друг другу не уступали. С возрастом я стала мудрее  — спорить на политические темы перестала.

Уметь быть честной. До последнего. Кстати, честность и такая аккуратность в мелочах оградила его от большой исторической ошибки. Буквально перед ГКЧП папе исполнилось 70, и он честно понёс заявление. И в путч он уже был пенсионером. И, слава Богу, а ведь мог бы пойти на баррикады  — защищать коммунистов. Я думаю, тогда его скрупулёзность спасла ему жизнь.

Отстаивать свою точку зрения. Папа любил разговаривать. Ему очень нравилось беседовать по душам. Правда, не всегда у нас с ним душевно получалось  — всегда какая-то искра проскакивала, и мы начинали совсем немирно спорить.

Уметь мечтать. Папа вырос в многодетной, можно сказать, нищей семье  — и была у него мечта поступить на кораблестроительный институт в Ленинграде, но поскольку в институте путей сообщения давали жильё и полное обмундирование, Михаил Гаврилович сделал выбор  — надел форму железнодорожника. Увлёкся! Очень любил Есенина и театр.

Не бояться. Хотя сам Михаил Гаврилович один раз испугался  — во время эвакуации попал под бомбёжку. Потом рассказал нам, дочерям, что это было самое страшное потрясение в его жизни.

Быть ответственной. Мало, кто знает! Михаил Гаврилович остановил ядерную катастрофу на Южном Урале, когда под захоронения с ПО «Маяк» в Кыштыме готовился ядерный взрыв под землёй, чтобы в эту полость сливать опасные отходы. Директор «Маяка» приехал к отцу  — упал чуть ли не в ноги «нельзя такого допустить». Вся нечисть могла попасть в питьевые водоёмы и далеко за окрестностями этой «помойки» появилось бы одно большое кладбище. Когда папа понял, чем грозит такое решение многим поколениям, решился об этом заявить  — хотя перечить партийному руководству было опасно. Папа написал записку в Политбюро, ответственно предупредил о последствиях. Спецвойска тогда, можно сказать, завернули на полпути.