Александр Медзюта

Нам выдают регламент на любовь

Главная моя радость 2018 года — открытие новой площадки «Эстет-центр» на Северо-Западе. Нам повезло — мы нашли удобное, отдельно стоящее трехэтажное здание с большой площадкой. Такой красивой и просторной школы у «Эстет-центра» ещё никогда не было: больше семисот квадратных метров. Здесь учатся ребята с первого по одиннадцатый.

В следующем году оборудуем здесь красивую, современную спортивную площадку на свежем воздухе. Подвесим, как в советских школах, шестиметровый канат, чтобы по нему свободно забираться, кольца и турники.

У нас в новой школе собрался удивительный четвёртый класс — семь человек. Просто замечательные ребятки, умнички. С ними приятно поговорить, пообщаться. Они с удовольствием учатся. Я уже знаю, что когда образуется в школе такой класс — к нему, как к положительному ядру, начинают непроизвольно притягиваться остальные дети. Они формируют среду.

Ещё одно важное для меня событие 2018 года — мы организовали новое предприятие «Эстет-центр М». Это был долгий, мучительный и, по сути, бредовый процесс реорганизации и перерегистрации, который мы завершили с честью. Мы доказали, что не банкроты, и победили бюрократическую машину.

Знаете, когда самое счастливое время у директора школы? Когда кончаются проверки. Я себя чувствую прекрасно, и педагоги мои тоже. Родители довольны, дети довольны, все счастливы.

В этом году мы наконец-то оборудовали в школах «Эстет-центра» — на проспекте Ленина и на Северо-Западе, на улице Салавата Юлаева — полноценные лаборатории по физике и химии, можем теперь проводить опыты, ставить эксперименты.

Регламент для меня — ругательное слово. Система образования забюрократизирована так, что кажется, дальше некуда, перегружена правилами и ограничениями. Учитель втиснут в жёсткие рамки стандартов и вместо того чтобы обдумывать урок творчески, пишет какие-то бесконечные отчётные документы. В современной школе нет места ни чувствам, ни мыслям, ни движению воздуха. Впрочем, речь не только о системе образования. Регламент распространяется на все сферы жизни. У меня возникает вопрос: а зачем тогда жить? Если на всё создан регламент, набирайте роботов — и вперёд! Я чувствую, что мне не дают любить — любить детей, родителей, близких. Мне всё время указывают, что делать, а чего не делать. Я наблюдаю в действии второй закон Паркинсона: количество чиновников не коррелируется с их обязанностями. Но им же надо чем-то заниматься: пишут регламенты, строго их соблюдают.

Скажем, вот недавняя инициатива Минтруда отлично иллюстрирует эту мысль. Как вам нравится: запретить учителям получать шампанское и цветы? Я поверить не мог: знак благодарности и уважения теперь считается чем-то недозволенным. Зато благодаря этой инициативе Минтруда у каждого директора школы появилась отличная возможность уволить неугодного учителя, зацепившись за букет цветов.

Сочинения на свободную тему ребята начали писать в качестве репетиции к ЕГЭ. Пока в качестве репетиции, а потом внесут в регламент. Я посмотрел на темы, и мне показалось, что всё легко можно написать. Но учителя литературы растолковали, что сочинение — это не просто излагать свои мысли, но обязательно обосновывать на литературном произведении. На каком? Есть регламент.

В чиновники, на мой взгляд, идёт определённый контингент людей. Человек, который чувствует удовольствие от профессии и любит своё дело, никогда не променяет работу на управление людьми, делающими за него эту работу.
Дети меня радуют каждый день. Есть у нас особая девочка Марьяша. Она тихая, скромная, застенчивая, но может вдруг неожиданно сказать: «Я не буду!». Мы её не заставляем, конечно. И вот я вижу, что они с учительницей идут за руку на улицу, побродить. Узнаю, в чём дело. Учительница мне объясняет, что Марьяша выразила свой протест против чего-то. «С ней такое бывает», — сказал я и пошёл по своим делам. И вот они возвращаются обратно, и я слышу, как Марьяша тихо говорит учительнице: «Со мной такое бывает». Это же чудо какое-то. Ну как ребёнка можно не любить?

Или есть среди ребят медленные дети. Их так и называют. Им нужно больше времени, чтобы вникнуть, услышать, усвоить. Весь класс тему понял и уже готов писать контрольную, а эти ребята не успевают. Подгонять медленных детей — это только портить. Они теряются в такие моменты совершенно, выключаются из процесса. Получается, что такие дети должны заниматься отдельно, индивидуально с педагогом по всем предметам. Мы находим такие решения.

Когда я преподавал черчение, заходил в класс и говорил: так, ребята, сейчас мы будем изучать язык. Дети сразу: «Как язык?». А вот так, говорил я, язык, на котором разговаривают инженеры. Понимание предмета сразу становится другим, это не просто бездушный набор терминов. И уже не возникает вопроса, зачем мне это надо.
Никто не замечает, что выхолащивается главное в образовании, его суть. Был совершенно замечательный учёный, системник, Георгий Щедровицкий, который выделял в образовании три составляющие: образование как взгляд на окружающий мир, обучение как рассказ о языке какой-то дисциплины и, наконец, инструктирование как формирование неких навыков: привить человеку знание, что если, к примеру, в этой точке нажать, то в другой сдвинется. Так вот, мы занимаемся сейчас только прививкой механических навыков. Мы даже не пытаемся спросить ребят, как что происходит, отчего и почему. Что такое ЕГЭ по сути? Умение нажать правильную кнопку.

Отменят ли ЕГЭ? Для этого нужна революция. Никто пока ЕГЭ не отменит. Все идут по накатанной лыжне, и никто не сойдёт ни вправо, ни влево. Ректор МГУ Виктор Садовничий в одном из выступлений сказал, что ЕГЭ сужает видение мира, и мы с таким образованием никогда не получим Ломоносовых, Кулибиных, Пушкиных… Согласились и в Думе, и в министерстве, но добавили: «Мы не можем прекратить ЕГЭ, потому что… мы его уже начали!» Я услышал и просто обалдел. Даже люди, которые понимают, что ЕГЭ — это плохо, не могут его отменить.