+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Более полугода в Челябинске существует журналистский клуб «Белые чернила». За это время его гостями стали многие представители политической и деловой элиты.

По уставу клуба, журналисты не имеют права публиковать услышанное без желания на то гостей. Депутат Госдумы Михаил Гришанков любезно согласился сделать исключение для журнала «Миссия». Мы выбрали самые интересные темы из его почти трёхчасового разговора с ведущими журналистами челябинских СМИ.

Владимир Владимирович
— Михаил Игнатьевич, вы к Владимиру Путину относитесь как к руководителю страны или как к коллеге по цеху?
— Я его воспринимаю только как руководителя страны. Он, кстати, достаточно жёстко подходит к тем, с кем служил. Знаю это со слов людей, которые общаются с ним достаточно часто.

— А Путин ностальгирует по советским временам?
— У него, действительно, отмечают известную ностальгию по Советскому Союзу, в первую очередь — по порядку, который тогда был. Один мой друг рассказал мне реальный эпизод. В июле 1999 года ему вручали государственную награду. Путин тогда ещё был директором ФСБ. Когда за­играл гимн Глинки, то Владимир Владимирович сказал такую фразу: «Мы еще вернём гимн Советского Союза…»

— Первый президентский срок Путина был временем ожиданий. По-вашему, что мешает эти ожидания реализовать?
— Путин получил на свои плечи груз, который тянет назад. Потом — мы все ждём идеальных решений, но так не бывает. Очень важно, например, чтобы чётко работала команда. В настоящий момент формирование команды завершается, но идёт этот процесс очень непросто. В Минфине, например, отдельные чиновники гордятся тем, что у них есть десятки невыполненных поручений президента. Эта проблема возникла оттого, что глава государства просто замкнул многие вопросы на себя и на первых руководителей администрации. А невозможно всё проконтролировать. Есть и реальная борьба разных групп в окружении Президента, она связана с завершением передела собственности в стране.

Я не знаю, правильна или нет такая политика сдержек и противовесов. Она, наверное, должна быть, но отнимает много времени и сил просто на саму борьбу. Как только она завершится, страна будет жить просто счастливо.

«Михаил, пойми правильно…»
— Михаил Игнатьевич, вы ближе многих находитесь к Кремлю. Скажите, вам понятно, куда страна движется?
— Один из плюсов Путина — активная внешняя политика. Но баланс политических интересов за пределами страны — очень тонкая вещь. Вот мне, допустим, если говорить о США, симпатичнее демократы. Но практика взаимоотношений с американскими политическими деятелями показала, что с республиканцами нам, как ни странно, проще решать многие проблемы…

— Это вы говорите о международных делах. А что внутри страны? Какую Россию Путин хочет построить?
— Безусловно, сильную во всех отношениях, но на этом пути будут и неожиданные, нестандартные шаги. Один пример. В августе я встречался с некоторыми руководителями администрации Президента, обсуждали, как раз, происходящие политические процессы. Среди прочих тем затронули и позицию Кремля по третьему губернаторскому сроку. Позиция была такая: губернаторов никто трогать не будет. Разговор, подчёркиваю, был в первых числах августа. В первых числах сентября мы получили решение о назначении губернаторов.

— Вы разговаривали не с тем человеком?
— Я разговаривал с человеком, который контролирует ситуацию.

— И как это понять?
— А вот так. Готовилось решение по изменению структуры выборов в Госдуму — это точно. А по выборам губернатора решения не было. Оно было принято первыми руководителями в начале сентября.

— Это ослабляет позиции Путина. Значит, человек растерянный, мечется…
— Человек не растерянный. Ситуация была — пять терактов за две недели.

— А можно представить себе эту кухню так. Проект назначения губернаторов лежал где-то не в первой папке. Возникла удобная ситуация. Кто-то из близкого окружения Путина достал эту папку и положил сверху.
— Допускаю такой вариант.
— Тогда следующий вопрос: какие папки лежат за этой?
— …

Спецоперация «Реклама пива»
— Вы были одним из инициаторов принятия закона по ограничению рекламы пива на телевидении. По-вашему, пить пиво будут меньше?
— Завтра не будут. Но послезавтра, через два-три года эффект проявится обязательно.

— А, может, этот закон исходит от водочного лобби?
— Это абсолютно не так. Этим вопросом я занимался лично. Отпуск себе испортил. И я сделаю всё, чтобы этой рекламы на телевидении не было вообще! Пиво — это алкоголь. Алкоголь не надо рекламировать — это моя позиция как гражданина.

— А как этот закон принимался? Интересна кухня.
— На самом деле это была спецоперация. Имела место серьёзная борьба, «пивняки» задействовали своё лобби в комитете по экономической политике и блокировали любые предложения, связанные с ограничением рекламы пива. Порядка десяти законодательных собраний субъектов Федерации выходили с инициативой запретить рекламу пива, а вопрос не двигался с места. И вот 22 июня, на Совете Думы, профильный комитет предлагает отклонить внесённые регионами законопроекты и реанимирует пролежавший в Комитете почти два года без движения старый законопроект. Члены Совета Думы возмутились. Первый вице-спикер Любовь Слиска предложила поручить Комиссии по противодействию коррупции проанализировать сложившуюся ситуацию и дать своё заключение. Это был первый опыт антикоррупционной экспертизы, и никто не представлял, во что это может вылиться. По существу Комитет по экономической политике попытался получить одобрение законопроекта от 2002 года, подготовленного при активном участии «пивного лобби». Члены Экспертного совета при Комиссии Государственной Думы по противодействию коррупции по моей просьбе изучили законопроект и разнесли его в пух и прах. Из 13 норм семь — «коррупционных», то есть — двойного толкования. Это стало основанием отклонить проект, вернуть во второе чтение, основательно переработать и принять документ, который сегодня стал действующим законом и реально ограничил рекламу пива в СМИ.

Ходорковский
— Существует ли чёрный список олигархов, с которыми власть будет разбираться вслед за Ходорковским?
— Полнейшая ерунда, нет никаких списков! Ещё в 1998 году, когда я работал в службе, добивался, чтобы была создана межрегиональная оперативно-следственная группа с участием ФСБ и генпрокуратуры. «ЮКОС» по поддельным документам получил налоговых освобождений почти на миллиард долларов. Под это попала и наша область. «ЮКОС» потом рассчитался, но вопросы оставались. Так что я нисколько не удивился, когда возникло дело «ЮКОСа». Под этим была и политика. Когда завершался мандат прежнего состава Госдумы, «ЮКОС» просто стал покупать депутатов, которые идут на выборы. Ходорковский поставил задачу получить полностью подконтрольную Думу, и значит — автоматическое утверждение премьера. Я считаю, это серьёзная ошибка Ходорковского. Он не разделял бизнес и политику. Попытка поставить государство на службу себе — аморальна.

«Прорыв»
— Известно, что вы в своё время прошли курсы «Прорыв». Говорят, это чуть ли не зомбирование…
— Помните фильм «Убить Дракона»: «А кто такие цыгане?» «Это просто отвратительные люди». «А вы откуда знаете?» «А нам дракон рассказал»… Я не скрываю, что проходил курсы «Прорыв». Каждый выбирает, где и чему учиться. Я считаю, меня этот тренинг заставил посмотреть по-другому на очень многие процессы.

— Такому волевому человеку, как вы, нужен столь жёсткий тренинг?
— Он не жёсткий. Вопрос в том, как вы реагируете. Вы можете принимать участие в обсуждении, а можете сидеть и молчать.

— И тренер там американка…
— Когда я впервые услышал об этом, то первая моя реакция была такая: «Что? Американка? Шпионка! Да вы что!» Но потом увидел позитивные изменения в тех людях, которые уже прошли «Прорыв». Если попытаться выделить суть, то «Прорыв» развивает способность человека принимать решения, высказывать свою позицию, чётко понимать, чего хочешь. Кстати, этот тренинг напомнил мне один из элементов спецподготовки, который мы проходили на высших курсах КГБ.

— А как быть с тем, что «Прорыв» воспитывает пренебрежительное отношение к окружающим?
— Среди моих друзей, прошедших «Прорыв», я такого не наблюдал. Как нас воспитают в детстве, так мы относимся к людям.

«Всё есть здесь и сейчас»
— Михаил Игнатьевич, а как вообще у вас родилась идея идти в депутаты?
— Я и сегодня не могу понять, как она родилась. Поверьте. Для системы, а я человек системы, не характерно делать такие шаги. Я был первым депутатом-чекистом, прошедшим горнило предвыборной борьбы.

— Кто вас убедил?
— Да никто, это было свыше! В 1998 году в моей жизни было одно серьёзное событие, когда мы провели спецоперацию с внедрением в преступную группу, за которую я получил «Орден Мужества». Это была величайшая победа моя лично, моих коллег, всей службы. А потом стал возникать вопрос: а дальше что? Я могу постоянно сажать чиновников за взятки. Это будет бесконечная история. Если реально что-то менять, нужно менять правила. Я помню одну встречу в Москве с моим очень хорошим товарищем. Со мной была жена Анна. И вот я ему рассказывал, что у нас очень мощный коллектив в Челябинске, есть не только сотрудники ФСБ, но много людей за пределами конторы. Люди не меняются, но они могут создавать какие-то перемены. Нельзя сидеть и смотреть со стороны на то, что происходит в стране. И я лично определился. Своему другу сказал: «Знаешь, на выборы 1999 года мы не успеваем, а к следующим команда будет расти». И вот тут Анна произнесла сакраментальную фразу: «Миша, на самом деле, команда есть здесь и сейчас. Если создавать перемены, нужно думать, как это делать быстрее». И я будто проснулся.

Гришанков — губернатор?
— Михаил Игнатьевич, говорят, что ваши политические амбиции окончательно «прописались» в Москве. В то же время, известно, что к вам обращаются из Челябинска с различными предложениями…
— Когда мне предложили выбираться в мэры Челябинска, я сказал, что у меня достаточно других задач. Иногда у меня, действительно, возникала мысль стать главой какого-нибудь города и навести порядок. Да, наведу порядок, я в этом уверен. Но всё-таки если есть личный ресурс плюс властный потенциал моих должностей, то я должен стремиться к более масштабным результатам для общества.

— В роли губернатора вы себя не видите?
— С учётом того, что в моей биографии уже был поход в губернаторы и второе место на выборах, я не буду говорить, что эта тема мне безразлична. Но сегодня говорить об этом преждевременно. А какие планы в администрации Президента в отношении Челябинской области — даже не задаю вопроса…

Текущие хлопоты
— Михаил Игнатьевич, у комитета по борьбе с коррупцией, который вы возглавляете, дел много. Какие из них вы считаете главными на сегодня?
— В Москве в прошлом году представителями 130 иностранных государств было обналичено 10,5 млрд долларов. Информация об иностранцах не попадает в службу финансового мониторинга. Почему мы не должны получать информацию о том, например, гражданине одной из стран СНГ, который за год получил 605 млн. долларов наличными? За границей, сколько бы у вас не было на счете, вам просто не дадут миллион долларов в банке. В Москве это возможно. Куда эти деньги идут? Однозначно: на чёрный рынок. На зарплаты в конвертах, на взятки. Не исключено, что в этой цепочке есть наркотики и терроризм. Центробанк и администрация Президента обсудили: нужно что-то делать, это ненормально. Подготовили соответствующий закон. Его внёс на рассмотрение Госдумы я. Началось жесточайшее сопротивление. Мне говорили: «Михаил, может быть, подождём с этим законом, если его принять сейчас, рухнет банковская система». Извините, почему это она рухнет? Деньги как ходили, так и будут ходить. Моя задача сейчас — сделать ситуацию публичной. Это, кстати, один из главных принципов борьбы с коррупцией — публичность.

Ещё одна моя задача — вернуть институт конфискации. Это будет сделано непременно. В прошлом году либералы, которые писали этот УПК, просто исключили её как норму Уголовного кодекса. Я не зверь и не кровожаден. Но простой пример: берут наркоторговца, у него с собой килограмм героина, какие-то наличные деньги. Всё это будет вещественным доказательством. А к остальному — машинам, спутниковым телефонам и прочему — никто и прикоснуться не смеет. Думаю, что разговоры о легализации «теневых денег» появились именно в отсутствие института конфискации. Смысл, если утрировать, такой: срок получу, но деньги мои. Мы, кстати, обязаны по антикоррупционной Конвенции ООН против коррупции иметь такую меру, как конфискация. Но более всего она нужна нам самим.

Теперь здесь даже не дерутся…
— Михаил Игнатьевич, расскажите какой-нибудь забавный случай из жизни Госдумы.
— Ну вот две истории. Мне их рассказал покойный ныне Юрий Петрович Щекочихин, удивительный, кстати, человек был. Когда появилась партия «Единство», их символом стал медведь. Так вот, Щекочихин после одного случая сказал: «Первым на медвежьей теме должен пиариться Жириновский». А было вот что. Щекочихин рассказывает: спускается он в буфет, видит — медвежонок бежит. «Я глазам своим не поверил, говорю ФСОшникам: там медведь бегает. Да ладно вам. Оказалось, Вольфович провёл. Интересно, по какому паспорту?» Это он намекнул на кучу всяких проверок, которые должен пройти любой посетитель…

А вторая история тоже забавная. Один немолодой депутат от КПРФ предложил принять обращение к мэру Лужкову. Необходимо, говорит, упорядочить движение общественного транспорта около гостиницы «Москва». Ему говорят, что вроде и так нормально двигается. «Нет, — говорит, — вы знаете, я вечером выглядываю в окошко, стоит очередь девушек, им же холодно!» Ну а все знают, что там за девушки стоят. Хохотали полдня.

— Ну, это все истории прошлых Госдум. А что-нибудь свежее?
— А сейчас особых приключений нет. Даже драк в этом составе ещё не было.

Самолётом с Гришанковым
— Михаил Игнатьевич, извините за вопрос, у вас опасная работа? Ведь те же «пивные короли» вряд ли рады закону о рекламе пива. Вам не бывает страшно?
— Не задумываюсь над этим. Всё идёт само собой. Наверное, это осталось ещё со времён службы действующим офицером. Если что-то происходит со мной, это не будет препятствием, чтобы ситуация не развивалась дальше. Это заработала система. Когда я работал в службе, у меня был большой опыт оперативных внедрений…

— Это как Шарапов?
— Да. И вот представьте, вдруг я становлюсь публичным! А одна «ситуация» не была завершена в силу некоторых причин. Жулики увидели меня по телевизору и сразу пришли сдаваться. Но вообще, степень угрозы я всегда соизмеряю. Нет людей, которые не боятся. Но можно бояться и делать, то есть перешагивать через свой страх, а можно отойти назад. Я стараюсь перешагивать.

— В ваш адрес были угрозы?
— Однажды угрозы высказывались. Были проведены, скажем так, мероприятия по их выявлению, и эти люди были нейтрализованы. На самом деле, я профессионально отношусь к этим вещам. Одно время друзья мне предлагали ездить с водителем, который был бы одновременно и охранником. До определённого момента это не имеет смысла. Я не участвую в каких-то финансовых отношениях, а очень часто «разборки» происходят из-за денег. За чистую же политику никого не убивают.

— А темноты боитесь?
— (удивлённо) Ну да!..

— А летать на самолётах?
— Некоторые мои знакомые садятся в самолёт и начинают креститься, пить очень много. Я говорю, да не переживайте вы, я уже столько налетал и я вам гарантирую, что если я в самолёте, то бояться нечего.

— То есть вы считаете, что вам другое уготовано.
— Да-да. Не авиакатастрофа. Бог дал мне, скажем так, тонкую интуицию. Вот меня зовут прыгать с парашютом, я говорю: «Не хочу». Интуитивно. Конечно, если потребуется прыгнуть, я прыгну. Но знаете, не хочу ногу ломать или руку… А вообще, я, например, более внимательно отношусь к проблемам безопасности на автодорогах, чем к любой другой.

Немного личного
— Вы какие крепкие напитки предпочитаете?
— Я всегда любил хороший коньяк. После того как я съездил в Шотландию, стал разбираться и в виски.

— Что вас умиляет?
— Маленькие дети.

— А вашим дочерям сколько лет?
— Мои уже взрослые, 17 и 12 лет.

— Хорошо учатся?
— Да. Старшая уже в 11-м классе, готовится к поступлению в МГУ. В этом году мы её перевели на экстернат.

— Почему?
— Московские школы поражены одним недугом. Ребёнок вдруг начинает получать негативные оценки. Родители приходят в школу, а им говорят: «Вы знаете, вашему ребёнку нужны дополнительные занятия». Это откровенное вымогательство. Мы это пресекли с самого начала. Есть и другая причина. Сегодня в Москве нехватка учителей, и уроки заменяются непонятно чем. Ребёнок тратит время впустую.

— Ваша супруга ведёт светскую жизнь?
— Старается её избегать. Мне сегодня стоило большого труда убедить её пойти на приём в немецкое посольство. Я не могу быть, потому что я здесь, в Челябинске, а нас пригласили вдвоём. И вот мне приходится уговаривать: «Аня, пойми, есть определённый этикет, личные отношения, люди ждут нас». Она мне: «Да у меня дела». Я её понимаю, это не наше, мы всю жизнь прожили на Урале. У меня и у Анны свой круг общения, и он сформировался не вчера.

— Какой последний подарок вы сделали супруге?
— (Долгая пауза)

— Вот так?
— Я всегда ей что-то привожу из командировок. В прошлом году был в Колумбии, привёз золотое кольцо с изумрудом. В Колумбии добывается 90 процентов изумрудов мира. Я считаю, кольцо за 150 долларов — это просто подарок.

— Вы, став депутатом, получили возможность выезжать за границу. Какая страна произвела на вас наибольшее впечатление?
— Япония. Необыкновенная страна, другая цивилизация, культура, другие люди и ценности в жизни. Всё другое. Мы побывали на конвейере завода «Ниссан». На нём собирают одновременно пять моделей. У нас — если поставили «десятку» на конвейер ВАЗа — до конца дней будет идти «десятка». Там же все компьютеризировано, подъезжают ящики, и мастер должен вынуть ту деталь, которую нужно. Такая работоспособность в таком темпе по 12 часов в сутки! Японцы — трудоголики, но при этом живут дольше всех. Япония — это удивительное место!

— Как вы отдыхаете? Или политика настолько захватывающее занятие, что ничего другого в жизни и не замечаете?
— Отдыхаю, конечно. Например, в спорте. Ну, сегодня это не спорт — физкультура: беговая дорожка, велосипед, тренажёры на гибкость, футбол, теннис. Я очень люблю с семьей путешествовать на машине. Пять лет уже так путешествуем. В этом году мы были на Соловках. Это редкие случаи, когда я могу общаться с детьми и женой. А работа — конечно, это адреналин. Очень редко я могу позволить себе быть в не очень хорошем настроении и сказать: да провались всё пропадом. И главная ценность в моей работе — это всё же люди. Удивительные люди. Никогда не мог себе представить, что буду с ними знаком, смогу общаться.

— Назовите кого-нибудь?
— В силу специфики моей прежней работы, у меня прекрасные отношения со Службой внешней разведки. Я знаю разведчиков, которые являются мировой элитой. Когда общаешься с ними, возникает чувство гордости, что вообще есть такие люди. Есть один нелегал, Владимир Иванович его зовут, он Герой Советского Союза, Герой Соцтруда. Ему сейчас уже за 80, и я хотел бы выглядеть в этом возрасте так же, как он. Во время войны он работал с Отто Скорцени, командиром элитного гитлеровского подразделения. И до 1960-х годов с ним переписывался! До сих пор живёт в Москве легендарный советский разведчик Джордж Блейк. Или семья Вартанян, «Тегеран-43» — это про них. У меня добрые человеческие отношения с Анатолием Карповым и Вячеславом Фетисовым.

— Расскажите свой любимый анекдот?
— Не знаю, насколько он любимый. К сожалению, этот анекдот — жизнь. Арбитражный суд. Двое судей встречаются, один спрашивает: «Посоветуй, как судить: одна сторона дала 50, другая 70. Что делать?»
«Верни двадцатку и суди по справедливости»…

— Какие книги вы читаете?
— Один из любимых авторов — Коэльо. «Алхимик» и «Пятая гора» стали в какой-то момент для меня ответами на некоторые вопросы. Есть вещи, которые не поддаются нашему сознанию. Я не говорю, что они повсеместны. Но они присутствуют в жизни каждого.

— А чудеса в вашей жизни случались?
— Да, конечно. Чудо — это, например, появление в моей жизни жены Анны…

Pin It on Pinterest

Share This