Страсть, шторм эмоций между партнерами танца, невероятная история их героев… Кажется, что и в жизни героев объединяют не только партии. Воображение подсказывает: на сцене не игра, а подлинные чувства. Анна Никулина, первая солистка Большого театра, и Руслан Скворцов, премьер Большого, танцевавшие «Жизель» на сцене Челябинского оперного театра, рассказывают об особенностях высокого искусства.
А какие взаимоотношения должны быть в идеале между партнерами?
Руслан: У нас ходит шутка: «Все любят друг друга по очереди». Потому что когда работаешь с одним партнером, то притягиваешься к нему, а когда танцуешь с другим, то с ним возникают какие-то ощущения. Причем с каждым партнером это разные эмоции, чувства. Но все же теперь все по-другому, это раньше были такие звездные пары как Максимова-Васильев, а теперь это ушло, и партнеры могут меняться на каждый спектакль. Тут уже нужно подстраиваться, знать особенности личности каждого. Я думаю, это называется опытом.
Есть такие эмоции, которые невозможно выразить танцем?
Руслан: Танцем можно выразить всё. Идеально поставленный и исполненный танец и музыка дополняют друг друга. Зритель всегда чувствует душевное состояние артистов балета, и даже если он ничего не смыслит в балете, он поймет, что правда, а что только красивая картинка. В балете, хорошем балете так же как в театре или кино очень важна актерская игра танцоров. Мы ведь артисты балета.
Волнуетесь перед каждым выступлением?
Руслан: Да, и это абсолютно нормально. Кто не волнуется, тот безответственно относится к своему труду.
Анна: Конечно, есть чувство волнения, но именно волнения, а не страха. Особенно волнуюсь, когда ведется запись выступления или его трансляция. У тебя нет права множить дубли. Ты должен всё сделать отлично с первого раза, второго шанса нет.
Говорят, балет – это довольно больно…
Руслан: Больно и тяжело. Мышечная боль с нами всю жизнь. Ведь мы не так далеко ушли от спортсменов, потому что знаем, что такое травмы и операции. В лучшем случае за месяц у нас проходят два спектакля, а это все равно, что спортсмену съездить на олимпиаду. Только они в отличие от нас это делают всего лишь два раза в год…
Такие нагрузки вредят здоровью?
Анна: Конечно, вредят, организм работает на износ. Тем более, что за нами практически не следят врачи. Они только любят поговаривать, что необходимо прекратить заниматься балетом. Я, например, такое уже слышала. Но не паникую, ведь и Плисецкой в пятнадцать лет сказали, что она никогда не будет танцевать, но она танцевала практически до семидесяти. Мы сами прислушиваемся к своему телу и своему самочувствию. К тому же приходится выкладываться не только физически, ведь мы передаем чувства и эмоции, а это большая психологическая нагрузка.
Чем приходится жертвовать ради такой прекрасной физической формы?
Руслан: Можно сказать, что мы жертвуем впечатлениями. Когда приезжаем с гастролями в новую страну или город, хочется сходить и всё посмотреть, но приходится экономить силы перед предстоящим спектаклем. К сожалению, даже прогулка в несколько часов утомляет наш аппарат, и это может негативно отразиться на выступлении. На самом деле это грустно и печально, ведь многие считают, что мы уже столько всего увидели в этом мире, а мы не видели ничего, кроме самолета и дороги до гостиницы и театра.
Какую роль в балете играет характер артиста?
Анна: Часто бывает, что в первом классе хорошо себя проявляют одни, а за восемь лет учебы выбиваются совсем другие. Думаю, это и определяет характер.
Руслан: Добиваются успеха люди, у которых с детства могут быть не такие хорошие физические данные. Они получают своё благодаря упорству. Главное, не ошибиться с выбором, поэтому родителям нужно очень хорошо подумать, прежде чем отдавать ребенка в балет. Неправильно, если у человека нет предрасположенности к этому делу, подобная ситуация ломает характер.
Балет это вид искусства, который не терпит любительства. Вы согласны с этим?
Руслан: Не совсем. На сцену может выйти любой, смотря, какая это сцена. Если это Большой театр, то здесь не каждого допустят, а если Дворец Культуры – то пожалуйста. Сейчас и балет приобретает популярность, не смотря на то, что всегда был привилегированным видом искусства для истинных ценителей. Люди стремятся заниматься чем-нибудь, в любительстве нет ничего плохого.
Расскажите о наиболее ярком впечатлении от выступления?
Анна: У меня такое впечатление возникло от спектакля «Спартак», который я не должна была танцевать. В то время я его ещё только готовила, и в моем исполнении он был сыроват. Неожиданно на гастролях у балерины заболела спина. И мне говорят, что я завтра танцую! Почти сутки ходила с ноутбуком, доучивая какие-то вещи, и репетировала-репетировала. Но в итоге у меня всё получилось. Причем, я помню, что после выступления ни капли не устала, и даже будто не поняла, что произошло. Знаете, такое бывает с людьми в состоянии эйфории, когда они с легкостью перепрыгивают через забор, который в другой ситуации смогли бы только обойти.
Вы всегда ощущаете контакт с залом или полностью погружаетесь в себя и свою роль?
Анна: Присутствие зала всегда ощущается, при этом с ним не должно быть никакого заигрывания. Аплодисменты – вот проводник между нами и зрителем.
И какие эмоции у вас вызывают аплодисменты?
Руслан: Благодарность.
Анна: Бывает, что аплодируют только в конце и то, будто из приличия.
Руслан: Кстати, у всех народов по-разному. Американцы хлопают на каждое движение, как будто это цирк. А вот в Китае зрители очень сдержанны, они не издают ни звука, пока не пройдет весь спектакль.
А вам больше нравятся американские или китайские аплодисменты?
Руслан: Для нас легче, когда хлопают, так как есть возможность вздохнуть, восстановить дыхание, эмоционально разрядиться. Да и всегда приятно, когда есть отдача из зала. Но с некоторыми народами не поспоришь. Помню, на спектакль в Китае пришли первые лица государства, поэтому зал никак не реагировал до тех пор, пока именно они не начинали аплодировать.
Анна: Мне нравится, когда в Японии у театра после спектакля всегда выстраивается очередь за автографами, они обожают русский балет!
А мужчины проявляют к вам повышенный интерес?
Анна: Конечно, у меня есть поклонники. Один японец приходит практически на все мои выступления, приносит огромный букет цветов. Ему нравится, как я танцую, но не более того. К сожалению, может быть благодаря Анастасии Волочковой, люди стали думать, что мы свободных нравов. Крайне неприятно, если проскальзывает мысль: раз балерина, значит, на всё согласна.
Каково женщине быть балериной? Как она справляется с домашними хлопотами, с рождением детей?
Анна: Мне сейчас сложно ответить на этот вопрос, потому что я не замужем, и у меня нет детей. Всё это трудно совмещать с нагрузками в театре.
Руслан: Почему? У нас в Большом есть матери-героини, у которых уже по два ребенка. И потом после декрета, балерина возвращается в свою форму и порой становится даже лучше. Происходят не только физические изменения, меняется что-то в сознании. Беременность для балерины – это как травма, после нее нужно восстанавливаться, и тогда всё будет хорошо.
Перед выступлениями уделяете внимание ритуалам или суевериям?
Руслан: Многие не дают интервью непосредственно перед спектаклем. Потому что могут задать вопросы, которые тебя совершенно выбивают из колеи.
Анна: Я тоже не люблю в это время давать интервью. Кажется, что ты еще ничего не сделал, а уже сидишь и рассуждаешь.
Руслан: Перед выходом на сцену нужно собраться, привести голову в порядок. Поэтому многие даже не репетируют в день выступления. Этим мы отличаемся от западных коллег, которые любят с утра полностью прогонять спектакль перед самым его началом. Поэтому когда Большой театр первый раз выехал в Лондон, то завоевал его своей душой, эмоциями!
А как вы видите себя после выхода на пенсию?
Руслан: Ох, боюсь, что мы сразу растолстеем! Что там будет – неизвестно, а ведь мой пенсионный возраст наступит через пять лет. Мы гоним пока от себя эти мысли.
