Начальник управления информационной политики Законодательного собрания Челябинской области Ольга Лихачева – о своем отце, Валентине Феоктистовиче Лихачеве
Когда я была маленькой, знакомые говорили: «Папина дочка – на отца похожа». От отца мне остались: фамилия (ее даже в замужестве не стала менять принципиально), надеюсь, что еще жизнелюбие и чувство юмора.
Он был из поколения послевоенных мальчиков: красивый, высокий, прекрасно сложенный. Таких сейчас «не выпускают». И еще такое редкое имя. Уже позже маме наша соседка по дому сказала: «Когда Валентин шел по двору, весь двор замирал!»
Я помню это так хорошо, просто физически ощущаю. Залитый солнцем двор. Папа шагает, как всегда, размеренно, без суеты. И я, маленькая, бегу ему навстречу, он подхватывает меня и поднимает над собой. Вот просто физически помню это!
А еще мы много вместе ходили и путешествовали. Большим приключением были поездки в Москву к тете Геле (маминой сестре). В поздние советские, а затем перестроечные годы, на маму была возложена непростая задача добытчика. Она – по столичным магазинам, мы с папой – по музеям и паркам. Это были удивительные походы! Ему все было также интересно, как и мне, а может и еще в большей степени. Я думаю, я уверена, папе вообще жить было интересно, в удовольствие.
И вот однажды в большой Москве мы столкнулись с мамой в подземном переходе. Я и завыла на весь переход – перепугалась, что придется вместо музея идти по магазинам. Тогда мне кажется мы обошли всё, даже музей ракетных войск, потому что папа там служил. И когда мой сын подрос, и мы поехали в Москву, я постаралась пройти весь этот путь. Только в музее ракетных войск не были, не знаю, есть ли он теперь вообще?
Мама училась заочно в Самаре, когда она уезжала на сессии, папа оставался на хозяйстве. Жарилась бесподобная яичница с помидорами и врубался магнитофон с «Битлз». И мы с отцом отплясывали под «Back in USSR”. Позже, когда я подросла, была уже старшеклассницей и девицей, на семейных праздникам мы с папой порой показывали рок-н-ролльный класс!
Кстати, об умении готовить. Отец научился этому в армии. Служил он, как я уже говорила, в ракетных войсках, их забрасывали «на точку» и там нужно было готовить самим. Так вот, папа готовил потрясающие супы! Особенно с макаронами. Это был такой суп, что ложка стояла. Видимо, из этих детских воспоминаний осталась и у меня привычка варить супчики погуще.
А папина работа – это вообще отдельная история. Во времена моего детства к людям в форме еще было особое отношение. Иногда мы с папой вместе выходили из дому, и он доводил меня до школы, нам было по пути. Лучшие дни были, когда он шел на работу в форме! Одноклассницы с придыханием спрашивали: «Оля, твой папа военный?» Я жутко гордилась и поправляла: «Не военный, а военнослужащий!» В здание ГУВД на улице Коммуны я заходила так, как будто мне доверена государственная тайна.
Папа часто брал меня с собой в поездки по области. Такие однодневные командировки частенько сопровождались походом за грибами. Когда все служебные надобности были выполнены, мы останавливались на обочине и отправлялись в лес. «Тихую охоту» он обожал. И как все заядлые грибники, для которых процесс важнее результата, папа бывало грешил и брал грибы-переростки. Мама потом проводила принципиальную сортировку. Любовь к походам за грибами, к лесным вылазкам, передалась и моему сыну Сане.
Был в отце какой-то актерский талант, музыкальным слухом он точно обладал. В детстве пел в хоре и участвовал в школьных радиопостановках. Поэтому заучивание со мной стихов к утренникам было его святой обязанностью.
Я даже не знаю, какой бы я стала, если бы не папа. Сам того не подозревая, он очень многое открыл для меня, на многое повлиял. Его юность пришлась на оттепель, молодость – это уже застой и анекдоты про Брежнева, зрелось – «перестройка» и уже совсем другая страна. Рушились идеалы, вчерашние кумиры уже не казались таковыми, менялось отношение к армии и к людям в погонах вообще. Но все это не испортило его характер, не заставило озлобиться.
Ирония, чувство юмора по отношению ко всему, что происходит в жизни и к самой себе, — это точно у меня от отца. Было у него какое-то абсолютно мужское отношение ко всяким житейским передрягам и проблемам. Я даже не могу вспомнить, чтобы он меня как-то особо воспитывал, вел со мной беседы «за жизнь». Шло от него какое–то такое спокойствие, что казалось все можно преодолеть и ничего не страшно.