Я давно забыл ощущения маленького мальчика. Помню, что они были. Какие вот только они – с этими воспоминаниями всё сложнее. Вот уже тридцать лет, как я не был маленьким мальчиком, и время милосердно стерло многое из моей прежней жизни. Жаль только, что стерлись и те восхитительные момента восторга, что мне довелось испытать когда-то. Я точно знаю, что они были – но не могу вспомнить и понять, где и когда они случились.
Велосипед? Первый картинг? Теннис? Первый прыжок в воду? Все это было, но сейчас, с высоты пережитых моих новых приключений, все это кажется каким-то детским и ненастоящим. Сейчас другая жизнь, другие эмоции. Только вот почему перестали катиться слезы от восторга?
Так уж повелось, что мне приходится минимум раз в год ездить в Москву. В наш город-герой и незамерзающий порт пяти морей. Я не люблю этот город – он создан для того, чтобы качать деньги приезжих. Всё в нем настроено на это. Даже дикий ритм этого города задуман для того, чтобы некогда было задуматься о скорости исчезновения купюр из моего кармана. Впрочем, это и не удивительно – город, ничего не производящий, должен, как минимум, получать.
Итак, я езжу в мой нелюбимый город раз в год – на выставку Реклама. Это – традиция. Это – ожидание взрослого чуда. «А вдруг в мире придумали что-то новое и невероятно полезно-прекрасное?» – так думаю я каждый год, когда ко мне приходит заботливая рассылка с Красной Пресни. «А вдруг именно я проморгаю свое счастье и не увижу острие рекламной эпохи?» – и я еду. Так случилось и в этом году. Я поехал.
Конечно, чуда не произошло (честнее будет сказать, конечно же, что оно произошло, просто чуть позже). Одним словом, ничего нового я не увидел. Столица не потрясла открытиями, а большинство рекламных «специалистов» на выставке даже не очень понимали мои вопросы. Это, впрочем, тоже уже давно привычно.
Но Чудо было. Оно ждало меня за углом. Вернее, в парке Лужники, где я никогда не был до этого. Я даже не подозревал, готовясь к этой поездке, что Судьба подарит мне такой великолепный сюрприз. А сюрприз, на первый взгляд, был всего лишь кусочком картона с небольшой голограммой и надписью «городские зрелищные кассы». И потом, чуть ниже, было написано – «Cirque de Soleil». Всего-то навсего. Каких-то четырнадцать импортных букв. Синоним слова «волшебство». Взрослые слезы счастья.
Я помню, что в нашем цирке я был. Он такой круглый, с зеленой крышей и стоит напротив базара. Там продаются мороженки в вафельных стаканчиках, и остро пахнет деревней. Я был там несколько раз и именно тогда – тридцать лет назад. Время разлучило меня с этими счастливыми воспоминаниями, и только запах Цирка стойко запечатлелся на обратной стороне подкорки моего мозга. Я думал, что все Цирки такие. Ну там, сами понимаете – зебры, клоуны, гимнасты… Как же я ошибался!
Цирк Солнца! Да нет, какой это цирк! Это – Сказка.
Я сидел в темном уютном зале, смотрел, как гаснут огни, и ждал зебр и фокусников. Но ждал тревожно – потому что все было не так! Не пахло остро зебрами и фокусниками, внизу не было круглой сцены, усыпанной опилками, а по моей коже, почему-то, проносились стаи давно забытых мурашек. И именно в этот момент галопирующих мурашек началось ЭТО.
Я не смогу ЭТО описать. Хотя бы потому, что вернувшись домой, я в начале шестого утра первым делом поставил скачиваться с торрента это шоу. Я дождался ее загрузки и приготовился вновь ощутить кусочек детского счастья. Я был жестоко разочарован. Это – не то. То, что я видел, впрочем, нет, не видел – там, где я был и где я проживал каждое мгновение – невозможно заменить набором картинок, пусть и HD-шного качества, проносящихся перед моим замершим опечаленным лицом. Это то же самое, что рассказывать о своём первом поцелуе словами из книжки: «соприкосновение двух индивидуумов мышцами орбикуларис орис, с последующим их сокращением»…
ТАМ всё было по-другому. Я сидел в темном таинственном зале. Нет, не так! Я сидел в Сказке. В настоящем Зазеркалье, а справа от меня сидел Льюис Кэролл, слева Жюль Верн, и мне опять было шесть лет. И по небу летали Ангелы, добрый умерший клоун катался на велосипеде по облакам, а канатоходец шел, неся в руках зажженный канделябр, неуверенно касаясь каната, – но вниз головой. Я проживал два часа свои желания, которые напоминали калейдоскоп – они постоянно менялись – вот я хочу быть королем батута, а теперь – такие мышцы, еще вот так прыгать, потом хочу уметь это делать (хотя прозвучит нелепо, наверное, – мечтать уметь кататься в огромном обруче по сцене восьмерками), кидаться кольцами, летать… Особенно летать!
Когда я перечитываю эти слова, они начинают мне казаться детскими и глупыми – хотя какими же им быть еще? Ведь написал их взрослый человек, ставший на целых два часа ребенком! И не простым ребенком. Счастливым ребенком…
Я часто думаю о подарках. Я никогда не даю советы. У меня есть невероятно дикое желание поступиться этим принципом.
Если у вас есть деньги и время.
Если вы любите кого-то.
Если вы хотите вспомнить ощущения слёз восторга —
Подарите ей или ему кусочек Солнца.
Такого, знаете, искреннего восторженного Детского Солнца.
Сходите в Cirque de Soleil.
