—Вячеслав Викторович, вам наверняка часто говорят, что ваша работа – сплошная романтика. Так ли это?
-Так говорят люди, которые не знают профессии. Можно посмотреть мир, побывать в разных странах. Но я работаю шестнадцатый год. Романтика уже заканчивается.
—Быть пилотом для вас ― это только работа?
-Это любимая работа. Это самая красивая работа. Лётчик – это образ жизни.
—Сколько времени вы провели в небе за всю жизнь?
-По санитарным нормам в небе можно находиться не более 800 часов в год. Их можно продлевать всего на 10 процентов. Примерно столько я и летаю.
—А сколько всего вылетов совершили?
-За тысячу, думаю, перевалило.
—Знаете, когда я готовилась к интервью, бороздила Сеть, у меня сложился образ Лётчика Циничного.
-Такого быть не может. Хотя попадаются люди, которые достаточно жёстко относятся к своей команде и к пассажирам. Но в основе лётной работы лежит творчество, люди творческие всё же преобладают.
—А в чём заключается творчество?
-В том, что ни один заход на посадку, ни один полёт не похож на предыдущий.
—Командир корабля – это же большая ответственность. Одолевал страх?
-Если бояться, то нужно сидеть на земле, я считаю. Не нужно летать.
—Сколько лет вы учились?
-Первоначально я учился 4 года, в Казахстане. Тогда ещё в Советском Союзе было два лучших учебных заведения в Кировограде на Украине и Актюбинске в Казахстане. После учёбы я приехал в Челябинск, переучился на самолёт ЯК-42, и в течение десяти лет летал на нём. Потом уехал в Арабские Эмираты и переучился на Боинг-737. Далее – нас пригласили в компанию «Авиапрад», и мы поехали переучиваться в Америку. Потом я был командиром эскадрильи. Но компания попала в кризис. И мы опять переучивались уже на самый большой самолет в мире – Аэробус-320, в Тунисе.
—Как в наше время можно выбрать профессию летчика? Что должно произойти, чтобы человек захотел «оторваться от земли»?
-Передо мной постоянно был отец. А вот он сам стремился: начинал с пилота, «дорос» до командира лётного отряда, потом – лётный директор, заместитель гендиректора челябинского предприятия, генеральный директор, и – Заслуженный пилот России. Я думаю, он уже не скучает по небу. Хотя… думаю… от полета не отказался бы.
—Если у вас плохое предчувствие, вы можете отказаться от вылета?
-Интуиция не является поводом для отказа от рейса.
—В полёте с вами происходили чрезвычайные случаи?
-Да, полёты в Кабул, в Багдад, где были активированы американские войска. Было достаточно сложно.
—Вы работали на зарубежные авиакомпании?
-Начиная с 97-го года работал в Иране, Пакистане, Индонезии. Потом уже наши пилоты начали разбегаться по другим авиакомпаниям, потому что в России был кризис гражданской авиации. Я ушёл в Арабские Эмираты, там переучился и совершал полёты в Ирак, Афганистан, Судан.
—А сейчас бы вы согласились работать за рубежом?
-Меня здесь всё устраивает. Сейчас уровень жизни в России достаточно высок. И в команде здесь работать легче.
—Вы не боитесь террористов?
-Чтобы их не бояться, нужно чётко выполнять требования, которые регламентированы документами.
—Можно ли сказать, что вы с небом на «ты», а с землёй на «Вы»?
-Я думаю, что нужно со всеми быть на «Вы». Небо надо уважать.
—А вы можете принять такое решение, которое не одобрит команда, но которое, на ваш взгляд, является единственно правильным?
-На то и командир корабля, что он принимает решения. Но он всегда должен прислушиваться к команде. Человек может ошибаться. Иногда командир корабля может изменить своё решение.
—Но вы пойдёте против мнения команды?
-Если я абсолютно уверен в правильности моего решения, то сделаю по-своему.
—А как вы относитесь к пассажирам?
-Как можно «относиться к пассажирам»? Их нужно любить. Тогда они будут любить авиакомпанию, в которой мы работаем.
—Вам аплодируют, когда вы садитесь?
-Иногда – да. Правда, я не слышу, потому что кабина всегда закрыта. Когда выхожу – стюардессы сообщают.
—Говорят, что люди, которые хоть раз управляли самолётом, никогда не смогут вернуться с небес на землю. Это правда?
-Но все возвращаются. А небо тянет. В отпуске, знаете, руки плачут по штурвалу (улыбается).
