…Налетевший ветер зашумел в кроне огромного дерева, и тени от его ветвей забегали по каменистй земле. Сидевший на солнышке сурок поморщился и отошел от своей норки на пару шагов, видимо, чтобы мятущиеся от веток тени не испортили его равномерный загар. Это незначительное перемещение не прошло мимо внимания сокола, кружащегося в пронзительно ярком небе саванны. Описывая сужающиеся круги, и выглядывая неосторожное лакомство, он стремительно рванулся вниз, застав врасплох маленького любителя ровного загара.
Сидевшая неподалеку молодая женщина с фотоаппаратом вскочила и защелкала своей «лейкой». Александр медленно перевернулся на другой бок и, прищурившись, принялся разглядывать прекрасную картину. На фоне заката, с растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками, Луара выглядела бесподобно. Она успела сделать несколько снимков прежде, чем сокол со своей протестующей добычей унесся в лазурные небеса. – Вы видели? – она стремительно повернулась к Александру и потрясла фотоаппаратом. – Это мои лучшие снимки! О, боже как же я хочу посмотреть, как они получились!
Грин молча жевал травинку, глядя на свою спутницу. В голове у него, почему-то, нарисовалась картина: закат, красивая волнующаяся девушка у причала, выглядывающая что-то вдали…
* * *
Сегодня было снежно. Снежно и морозно – в школе прорвало отопление, и дети не учились. Вовка, напялив телогрейку, валенки и шапку, совсем уж было успел выскочить на белоснежный простор, как на шум из кухни выглянула мать. Уперев вымазанные в муке руки в широкие бока, она привычно командным голосом прикрикнула на Вовку. – Ну и куда это ты, ирод, собрался на мороз? Давно не болел что ли?
Вовка знал, что спорить с матерью бесполезно, что легко получить по загривку мокрой вонючей тряпкой, но в самом деле – не сидеть же дома! – Так я того, мам, я ж в библиотеку, нам задали читать, пока уроков нету. – В библиотеку? – мать подозрительно оглядела любимого сына – у нее было семь дочерей и один только Вовка – будущий кормилец. – Ну, коли за книжкой, то давай! – она попыталась сделать строгое лицо – Только быстро давай – одна нога здесь, другая – там. Она нахмурилась, задумавшись, затем внезапно просветлела лицом – А потом опять, чтобы здесь! Нога твоя, чтоб опять здесь была, опосля библиотеки-то.
– Ага, мам! – Врвка опять напялил кроличью ушанку. – Я щас! – донеслось уже из сеней, и только стук двери вернул ее к действительности. – Книжку надумал, ну надо же! – она чему-то улыбнулась своему, материнскому, и ушла в кухню.
На улице трещал мороз, и никого из пацанов не было. То ли Лёха с Пашкой не такими умными оказались, то ли матери их были мудрее, только пришлось Вовке в самом деле топать к библиотеке.
– ЗдрасьтеАннаПетровнаадайтечонитьпочитатьпроморепиратовисокровища! – скороговоркой выкрикнул он, вихрем влетев в сильно натопленную комнату клуба, где располагалась библиотека поселка. – Владимир? – степенная Анна Петровна с удивлением осмотрела нежданного гостя. – Какой приятный сюрприз. – Про пиратов, увы, ничего нет, а вот про море могу предложить тебе вот что… – и с загадочной улыбкой она выложила на стол потрепанную небольшую книжицу с кораблем на обложке. – Спасибо Анна Петровна! – Вовке было уже жарко, и хотелось обратно на свежий воздух.
До самого вечера, спрятавшись от надоедливых сестер, Вовка, старательно высунув язык, читал маленькую книжку про большие приключения. Ложился он спать в твердой уверенности, что учебу продолжит в нахимовском училище.
* * *
Самое начало лета всегда нравилось Галке. Нравилось неторопливым уральским спокойствием, предвкушением целых трех длинных месяцев отдыха – на даче у родителей, базе отдыха от отцовского завода, с обязательным катанием на лодке и вкусным подтаявшим мороженым. Только вот это лето было для нее последним. Осенью она станет студенткой, и для нее начнется взрослая жизнь.В то, что студенткой она станет непременно, Галка ни секундочки не сомневалась – вечная отличница, она легко написала все вступительные экзамены и теперь пришла только лишь утвердиться в своей уверенности. Поначалу она хотела идти в институт культуры, но отец, инженер завода, категорически запретил ей «эти глупости с танцульками». – Товарищ Ленин – вдохновенно втолковывал он ей на тесной коммунальной кухне – Еще когда говорил, что только промышленность способна создать такие средства производства, чтобы настало истинное изобилие для всех и каждого! А ты хочешь изобилия для матери своей? – неожиданно спросил он. – Хочу конечно – Галка поняла, что сейчас свершится непоправимое. – Ну, а раз хочешь, то, значит, и думать нечего – пойдешь в политех! – сказал отец и засобирался в свой любимый гараж.
В этот день она проснулась очень рано и, понимая, что придет все равно первая и ей придется долго ждать, Галка взяла с собой книжку и, наскоро поправив волосы перед зеркалом, выпорхнула в набирающий силу летний зной.
Вовка уныло брел по асфальту, хмуро поглядывая на приближающуюся глыбу политехнического института. Моряком ему стать не удалось по причине маленького роста и в армии его на флот не взяли, пренебрежительно отмахнувшись обидным «коротышкой». Так и пришлось ему вернуться домой, пусть хоть и сержантом, но сухопутных войск. «Ну а раз не корабли, то хоть приборы к ним буду делать» – решил он и подал документы в политех. Экзамены он сдал, мягко говоря, «не очень», оставалось надеяться лишь на крестьянское прошлое и недавнюю службу в рядах Советской Армии. Так и шел он, все медленнее, пытаясь отсрочить неизбежное.
Её он увидел сразу.
Она стояла у окна в коротеньком клетчатом простом платье. «Как у Гурченко в Карнавальной ночи» – пролетело у него в голове. Солнце золотило ее локоны, а в руках она держала ту самую книжку, благодаря которой он хотел покорять моря, а сейчас шел создавать новые приборы для белоснежных лайнеров… Она почувствовала его взгляд, подняла голову, и Вовка чуть не захлебнулся в яркой пронзительной сини ее широко раскрытых глаз. – Я Вовка – хрипло и слегка грубовато сказал он, и неловко протянул ей руку, по дороге вытерев ее о штанину. – А я Галка – чему-то весело рассмеявшись, сказала она и пожала его вспотевшие пальцы.
Ей уже не хотелось быть артисткой. А он был рад, что его не взяли на корабль.
Вот так, набежавший почти сорок лет назад ветер в далекой саванне, привел к тому, что мои мама и папа познакомились.
