Чтобы запустить «Миссию» – мало было одних денег, это очевидно.
Чтобы делать «Миссию» десять лет – мало желания и даже умения делать элегантный и умный журнал. Сколько таких попыток было только в Челябинске? Попытки столько не живут. Как однажды заметил Монтень (а позже подтвердил Гете), чтобы нечто создать, нужно кем-то быть. Ирина Губаренко не просто классный редактор и пламенный мотор своего бизнеса. Это фонтан энергии, которая неясно откуда берется и почему не кончается. Это колоссальный мир, который непонятно как вмещается в эту красивую хрупкую женщину.
Лишь она одна это знает, как, впрочем, и цену всей этой роскоши.
Расскажет ли?
Трепета не становится меньше
И хотя этот номер уже 102-й, я так же прикасаюсь к обложке, так же вдыхаю типографский запах – все, как и десять лет назад. Я вообще воспринимаю жизнь на вкус, на цвет и на слух. Если все три компонента совпадают, то от этого ощущения целостности чувствую гармонию внутри себя. Только заметила одну деталь: с годами трепет от нового номера не становится тише, а вот замечаний к себе на порядок больше. Вот кто-то из героев сказал, что можно было фотографию сверстать не в кружочке, а прямоугольником. Понимаю: человек, скорее всего, капризничает, но внутри себя соглашаюсь – он прав.
Один раз журнал плохо склеили, и он распадался на глазах. Это был ужас, катастрофа. Типография вовсю приносила свои извинения, но они мне были не нужны, они не спасали. Произошла обычная житейская ситуация: тетя пришла на работу в плохом настроении и неправильно развела клей… Помню, как сказала в сердцах: если она ошибется так еще раз, я сама разведу клей и приклею ей одно место к другому. В следующем месяце я попросила нашего технического редактора Дениса, чтобы он стоял рядом с ней. И он стоял над ней все время, пока делался журнал.
Я не умею гордиться собой
И вряд ли уже научусь. Все время к себе придираюсь, все время думаю, что могла сделать лучше, придумать красивее, написать глубже. Мне нравятся многие публикации в журнале, мне нравятся многие обложки (обложка очень важна! это настроение, характер всего номера), нравятся фотографии внутри… Но такого, чтобы я села, взяла журнал в руки и начала чем-то гордиться, я не помню.
Скажу честно: я искренне радуюсь каждому человеку в журнале. Знаю, с какими сомнениями некоторые люди принимают решение рассказать о себе. Очень уважаю их за это. И благодарна им за то, что они выбирают именно мой журнал. За десять лет я переслушала кучу аргументов против публикации. Они все похожи: «мне не надо быть депутатом», «я не публичный человек», «у меня нет амбиций». Но все это лишь верхушка айсберга, за которой кроется обычный страх. Страх оказаться непонятым. Страх оказаться неискренним. Страх увидеть себя глазами журналиста. Страх увидеть себя глазами так называемых друзей. Когда человек понимает, что его страхи способна растворить любовь, он соглашается. Любовь в данном случае – это энергия журнала.
Старые журналы я перечитываю крайне редко
Знаю, что многие люди пользуются журналами «Миссия» как архивом. Меняется что-то в жизни публичного человека – вот его портрет, можно сравнивать, понимать, откуда он шел и куда пришел, какие твердые у него «правила жизни» или, напротив, как они изменились за это время.
А я не люблю возвращаться в прошлое. Ни в чем. То, что в прошлом было ценное и важное, оно всегда со мной. Я надеюсь. Мне хочется в это верить. Для того чтобы посмотреть, как я изменилась, старые журналы не нужны. Бывают такие дни, когда вечером понимаешь, что ты еще утром была совсем другой. Недавно попался на глаза номер с одним очень известным человеком на обложке. Он давно в Москве. Нет уже ресторана, где проходила беседа. Но интересно – отчетливо помню детали. Какие-то реплики, мимолетные ощущения, жесты, взгляды. Почему это остается – не знаю, но, видимо, это важно…
Нет никакого повторения
В течение десяти лет я каждый месяц собираю новый журнал. Со стороны – я делаю одно и то же.
Если рассматривать жизнь только умом, постоянно возвращаться в то, что было вчера, позавчера, то многие вещи кажутся повторением. Если рассматривать жизнь так, как рассматриваю ее я, то каждая встреча даже с хорошо знакомым человеком – открытие. И жизнь – это когда каждый день – по-настоящему новый. Важно уметь это чувствовать. Это индивидуально. Вот водители трамвая – один видит ежедневно тот же маршрут, а другой – деревья, мимо которых проезжает: сегодня их кроны зеленые, завтра желтые, послезавтра – покрытые белым. Такая нехитрая, но важная человеческая способность.
Я люблю ходить на работу пешком и отмечать про себя изменения вокруг. Вот вижу дерево – удивляюсь: а почему не видела его вчера? Ведь оно не за ночь выросло!..
Однооборазие, статика, серость – они только в наших головах. Весь прошлый опыт можно легко стереть. Легко! С годами понимаю, что он не пригождается.
Мне по-настоящему интересны люди
Я могу искренне и безоглядно восхищаться людьми, мужчинами и женщинами. Зависть мне вообще не свойственна. Мне нравятся сложно устроенные люди. Мне с ними проще. Мне нравится, когда у человека есть «двойное дно», и даже тройное. Чем глубже море, тем чище в нем вода. Не моя фраза, но, по-моему, правда: «Сложно устроенный человек – как японская техника: хитро сделан, но прост в управлении». Мне понятен сложно устроенный человек, яркий, ранимый, в сомнениях, даже с некоторыми комплексами. Для меня важны эти вибрации в человеке.
С другой стороны, вот есть словосочетание – «простые люди». Кто это? Где они, «простые»? Думаю, их вообще нет…
Я учусь у каждого человека
У каждого, с кем соприкасаюсь, не только у героев журнала. Даже если в магазине незнакомая женщина мне что-то вдруг говорит, я понимаю, что через нее со мной говорит мир. Я настолько трепетно и настолько тщательно не подпускаю в свое пространство чужих мне людей, что каждый человек, с которым я соприкасаюсь, для меня учитель.
Недавно, например, я впервые осознала, что на каждую ситуацию у меня есть две версии – версия меня темной и версия меня светлой. Это открытие меня ошеломило, и я начала переворачивать с изнанки на лицевую все, что меня мучило. Абсолютно во всем я вдруг увидела свет…
Герои «Миссии» не кончаются
Минувшим летом я подумала: чтобы журнал получил новую жизнь, мне нужно как бы вернуться ровно на 10 лет назад. Что я могу взять из того журнала? Не анализируя, а вот по ощущениям?
Многим моим героям, как и мне, тогда было 35. Не хочу их обидеть, но в погоне за деньгами они потеряли способность чувствовать и способность любить. Не все. Но многие, увы. Как только человек перестает быть живым, он становится неинтересен мне. Думаю, и читателям тоже.
И вот я поняла: «Миссии» нужны 35-летние. Искать я не умею. Стала ждать. И они потихоньку начали появляться. Что радует – не «чьи-то» дети или протеже.
Одно из самых главных наших достижений…
…Это способность сохранить индивидуальность. С плюсами, с минусами, со своими «штучками» – с какими Бог тебя поцеловал, когда ты родился. Когда человек сохраняет индивидуальность, он лишь становится старше, но не стареет. Для этого нужна колоссальная смелость. Потому что жизнь всегда подкидывает провокации, тыкает носом: стой, не выделяйся, не делай этого, будь как все. Надо иметь какую-то смелость, чтобы не поддаться. Жить предельно честно по отношению к самой себе.
Мы так привыкли разговаривать о высоком…
Нам так легко в этих облаках, нам там так комфортно, что любой простецкий жизненный вопрос мы оцениваем как банальность. В чем миссия «Миссии»?
Человек всегда должен понимать, кто он, зачем он это делает, что он хочет этим сказать, потому что жизнь слишком быстротечна, слишком. Мне когда-то гадалка, случайная женщина, сказала, что я буду исторической личностью. Я рассмеялась. А совсем недавно вспомнила этот эпизод и подумала: а точно ведь она сказала. Если мой журнал – это история города и самых ярких его людей, значит, и я историческая личность. Прикольно? Потому что эту историю на бумаге сделала я. И даже когда меня уже не будет, журнал-то в архивах сохранится. Причем, не где-нибудь, а в архивах публичной библиотеки!
Я бы не сказала, что «Миссия» – это способ украсить жизнь. Это было бы просто и неинтересно. Мне важно, что в моем журнале есть тайны. Если уметь читать между строк и уметь видеть что-то по ту сторону золотых букв на обложке…
Делаю журнал не по любви…
А с любовью. Это разные вещи. По любви я живу. А журнал – это работа, это бизнес. Эквивалентом любви может быть только любовь. Думаю, что не сильно отличаюсь от других людей, которые любят свою работу. Я люблю все, что я делаю. Если я не люблю, я не делаю. Это выбор каждого человека, мне кажется. Понятно, что для этого нужна какая-то доля смелости, но это того стоит. Мне всегда казалось и кажется, что самое главное в жизни – быть честной перед самой собой. Любить все, к чему ты прикасаешься. Или не прикасаться вообще…