Галина Старовойтова – одна из самых ярких фигур российской политики. Депутат Госдумы, лидер Демократической партии, она была единственной женщиной России, выдвигавшейся на пост президента.
20 ноября 1998 года она была расстреляна наемными убийцами тремя выстрелами в упор в подъезде собственного дома № 91 на Набережной канала Грибоедова в Ленинграде. Больше десяти лет прошло, но имя этого честного непримиримого политика помнят все.
Однако немногие знают, что Галина Васильевна была нашей землячкой, она родилась в Челябинске после войны.
Вот как об этом рассказывает ее мама Римма Яковлевна Старовойтова: «17 мая 1946 года в 11 часов 30 минут утра родилась дочка. Вес Гали – 4 кг 100 г. У меня вес был 49 кг, позади 4 года войны, недоедания, тяжелых нагрузок. Что мог дать Гале мой организм, изможденный, изнуренный… Однако доченька родилась крепенькая, крупная, бесконечно дорогая, родная». Роддом размещался в бараке на втором участке ЧТЗ. В другом бараке на улице Спартака (пр. Ленина, 11а) была крохотная комнатка Василия Старовойтова, комсорга ЦК ВЛКСМ Танкограда.
Человек-легенда
Отец Гали был личностью легендарной. Но известно о нем немного: опытный завод-100 (будущий ВНИИТрансмаш), директором которого он стал, был закрыт и засекречен. Здесь создавалась техника будущего, в том числе, для космоса.
Сам он с белорусского хутора, мать оставалась неграмотной до конца жизни, отец закончил три класса. А у Василия способности проявились рано и ярко. В Гомеле он с отличием закончил школу. «Куда будешь поступать?», – спросил его учитель. «А какой институт самый лучший?» «МВТУ имени Баумана». «Вот туда и пойду!» 22 июня 1941 года он закончил преддипломную практику в Ленинграде. Но даже диплом им защитить не дали. Их выпуск эвакуировали вместе с Кировским заводом в Челябинск. С 3 июля 1941 года Василий Старовойтов – в конструкторском бюро Танкограда: участвовал в создании тяжелого танка «КВ», мощной самоходки СУ-152, танка Победы «ИС-3», что стоит на Комсомольской площади, боевой машины пехоты, а затем нового поколения гусеничных машин, в том числе – лунохода, венерохода и марсохода. За разработку самоходных шасси для луноходов №1 и 2 был удостоен Ленинской премии.
Первая любовь
В 24 года Василий, конструктор САУ-9 (самоходных установок), только что вернулся с Орловско-Курской дуги с боевым орденом Красной Звезды. У него уже была четырехлетняя дочка. Жена Лиля бросила его и вышла замуж за друга отца, на 22 года ее старше, и ждала от него ребенка в Пятигорске, в оккупации. Чтобы Вася забыл коварную изменщицу, соседка познакомила его с красавицей Риммой, в 19 лет работавшей мастером цеха на Химфармзаводе. Римма Потапова всегда была на виду: запевала в хоре, солистка в ансамбле танца. Всегда в окружении поклонников. Но первой и настоящей ее любовью стал Василий.
В январе 1944 года Римма переехала жить к нему. В тайне от мамы, без регистрации (он еще не был официально разведен). Свой брак они смогли оформить лишь после рождения Гали. Так на челябинском небосклоне появились сразу две гражданки Старовойтовых – мать и дочь.
Ни коляски, ни кроватки у молодых супругов не было. Была плоская широкая корзина из-под белья с двумя ручками. В ней Галя и спала почти до года. А в два она вместе с родителями покидает родной город: отца переводят в Ленинград. Обо всем этом Римма Старовойтова рассказывает в своих воспоминаниях, изданных в Санкт-Петербурге в конце 2008 года. Эту скромную книжку тиражом в 100 экземпляров 85-летняя Римма Яковлевна прислала южноуральскому краеведу Вере Колпаковой, с которой они переписываются не одно десятилетие. «Чтобы не засохли мозги, я стала в последние годы писать свои воспоминания о Челябинске и окрестностях, которые вылились в небольшую книжечку, которую посылаю Вам как мое первое литературное произведение о времени и о себе», – пишет она.
С двух лет старшая
Через два года у Риммы и Василия Старовойтовых родилась вторая дочь – Ольга. Девочки часто ссорились, дрались. «Ты же старшая, образумься», – одергивали родители Галю. «Я у вас с двух лет старшая!» – возмущалась та, но продолжала втихаря отвешивать подзатыльники сестре.
– У Гали всегда был статус «старшей» в нашей семье. Да и по характеру мы совсем разные. Я более мягкая, уступчивая, романтичная. Галя, наоборот, решительная и упрямая, – рассказывает Ольга Старовойтова, директор петербургского музея своей сестры. – И по имени она меня редко называла. Все Лялька да Лялька, даже когда я стала ее помощницей.
Еще совсем девочкой, Галя научилась самостоятельно принимать решения. «Сегодня идем в зоопарк», – решила она однажды в семь лет и, не спрашивая разрешения у родителей, через весь Ленинград повезла сестру смотреть зверей.
В четыре года старшая дочь Старовойтовых научилась читать, а в восемь – знала около сотни стихов.
В 1954 году матушка привезла дочек на родину, в Челябинск. Их бабушка, Нина Федоровна Овчинникова, жила в то время по улице Воровского, 42. Здесь был свой огород, цыплята, котята… Городским девочкам Гале и Оле все это страшно нравилось.
– О Челябинске у меня сохранились светлые воспоминания. Помню, как мы ходили с бабушкой в лес, который начинался в конце улицы Воровского. Помню огромную клубнику, ровное травяное поле, величественные стволы дубов, как колонны в раме. Возможно, это были не дубы, а сосны, мне не хватило времени это проверить,– рассказывала Галина Васильевна много лет спустя в июне 1991 года, когда она приехала в Челябинск как доверенное лицо Бориса Ельцина. Тогда она встречалась с избирателями в кинотеатре «Знамя», поражая челябинцев остротой суждений и обескураживающей откровенностью. Ей задали, например, каверзный вопрос о гражданстве сына Платона (как еще два философа могли назвать свое единственное дитя?), живущего в Лондоне. Она рассказала, что сын встретил очаровательную девушку-англичанку, стюардессу. Они поженились и живут в Великобритании, о смене гражданства нет и речи.
Это была скрытая боль Галины Васильевны. Год назад она рассталась с мужем Михаилом Борщевским, философом и социологом, с которым они прожили 21 год. В СССР ему не дали защитить докторскую, не позволяли заниматься бизнесом.
– Галя знала, что Платон не сможет без отца. Они были друг для друга больше чем отец с сыном, – рассказывала Римма Яковлевна. Поэтому, когда Платон уехал к Мише, препятствовать не стала, хотя сильно переживала. Несколько месяцев ходила вся черная. Она знала, что сын вряд ли вернется.
Разведясь, Михаил Борщевский и Галина Старовойтова отношений не прерывали. Общался бывший муж и с родителями Галины. «Он меня все время тещицей называл, а после Галиной смерти мамой стал звать», – вспоминает Римма Яковлевна.
В мае 1998 года Галина Васильевна вышла замуж за профессора института радиоэлектроники и информатики Андрея Волкова. Дважды разведен, отец троих детей, Андрей Федорович не произвел на Старовойтовых хорошего впечатления, семья не одобряла ее выбор. Вместе «молодые» прожили всего две недели.
Переплетенье судеб
Но вернемся к Челябинску. Наверное, самая значительная веха общения Галины Васильевны с родным городом – приезд по приглашению «Мемориала» на перезахоронение жертв политических репрессий на Золотой горе. Такая акция в России проводилась впервые после Минска и Киева. 9 сентября 1989 года Галина Старовойтова приехала в родной город вместе с академиком Андреем Сахаровым и его женой Еленой Боннэр, с которыми она работала и дружила. Они вместе выступали на многотысячном митинге на Золотой горе у открытой траншеи-братской могилы. А затем была встреча с южноуральцами в доме политпросвещения, огромный зал которого не мог вместить всех желающих. Люди стояли в проходах, жадно слушая горячее выступление Старовойтовой о правах человека, необходимости контроля над органами власти, спецслужбами. Их долго не отпускали, засыпав записками и вопросами, а потом были встречи с журналистами.
Галину Васильевну спросили: кто для нее идеал в политике. Она ответила, не задумываясь: Вацлав Гавел, соединивший высокие моральные качества, гуманитарную культуру и политический талант. Своими учителями, сформировавшими ее как личность, она назвала академика Андрея Сахарова, профессоров Кирилла Чистова и Игоря Кона, а также поэта Иосифа Бродского. О взаимоотношениях с каждым из них можно рассказывать отдельно. Но остановимся на последнем.
В круг хороших знакомых Старовойтовой в 60-ые годы входили Александр Журбин, Сергей Довлатов, Иосиф Бродский.
Она была знакома с Бродским еще до его первого суда. После архангельской ссылки он устроился работать сторожем, потом кочегаром в Летний сад. Однажды 17-летняя Галя попросила у матери денег: «Здесь есть один человек, ему очень плохо живется, совсем нечего кушать, хочу купить ему пачку печенья и положить под дверь…» Почти каждый день она шла в Летний сад и оставляла еду около сторожки Иосифа Бродского.
Много лет спустя они встретились в Нью-Йорке, куда Старовойтову пригласили читать лекции. Нищий сторож и пожалевшая его девочка, великий поэт и советник президента…
В тот приезд в Челябинск именитых гостей поселили в самую новую и современную тогда гостиницу «Малахит». Сохранился снимок Галины Старовойтовой и Елены Боннэр на ее ступенях. Галине Васильевне хотелось побывать в родительском доме, где прошли первые два года ее жизни. И ее повезли в Тракторозаводской район. Она постояла у памятника на Комсомольской площади. Ее отец участвовал в создании танка Победы. Потом поднялась в комнатку интерната с забранным решеткой окном. «Так вот почему вы так любите свободу!»– пошутил кто-то из сопровождающих. Вокруг уже собирались узнавшие ее люди – в те годы в дом этот заселили «химиков». И Галина Васильевна поспешила уйти. Эта встреча произвела на нее тяжелое впечатление. Она рассказывала об этом матери, а Римма Яковлевна поделилась впечатлениями с Верой Степановной Колпаковой, которой писала письма в 6-8 страниц.
Сам Челябинск ей понравился, она отметила изящество каслинского литья, запомнила огромную решетку на институте легкой промышленности на проспекте Ленина.
– Нет налета провинциальности, много единомышленников. Вообще подобные встречи мне, как социологу, особенно интересны. Это своего рода социальный зондаж, который я проводила в Красноярске, Норильске, Литве, Ленинграде, Ереване…
– Что вы считаете высшими ценностями? – спросили ее челябинские журналисты.
– Справедливость! – был мгновенный и последний ответ Старовойтовой.