Новые взрослые

Лана Литвер: Какой родительский совет вам пригодился?
Юлия Протасова: Мне сложно ответить, потому что мои родители видят мою жизнь совсем не так, как вижу её я. По их мнению, у меня всё плохо: я не закончила вуз (только колледж), у меня нет мужа, нет детей и нет стремления к этому. Для моей мамы это трагедия. Чёткое представление моих родителей о том, как должно быть, совсем не совпадает с тем, как я живу сейчас.
Дмитрий Мазин: Родители выбрали мне специальность и факультет. Это был не совет, а указание. Я закончил приборостроительный факультет ЮУрГУ. Он ничем не помог мне в карьере, зато выработал стрессоустойчивость.
Остап Волков: Лучше расскажу про учительницу химии, которая на последнем уроке дала мне напутствие на всю жизнь. Вместо последнего урока она говорила с нами про жизнь. Не гонитесь за оценками, сказала она, не старайтесь быть лучшими. Старайтесь быть собой. Чтобы стать успешным человеком, надо уметь договариваться, общаться, а отличником быть вовсе не обязательно. Лень — двигатель прогресса, а ленивые люди — самые хитрые. Спасибо Людмиле Николаевне Федерягиной, учительнице химии школы № 1 Верхнего Уфалея. С тех пор я так и живу по её советам.
Влад Деревянных: Родительский совет звучал так: делай что хочешь. Слушай себя, занимайся тем, что тебе нравится. В конце концов это даст результат, и ты будешь счастлив. После окончания вуза начал работать в банке, но это приносило только несчастье.

Лана Литвер: Банку?
Влад Деревянных: Мне большей частью. Оказалось, что это скука смертная. Поэтому я из банка уволился.

Лана Литвер: Много ли ваших друзей профессионально занимаются вовсе не тем, чему учились?
Дмитрий Мазин: Большинство. Трудно вспомнить тех, кто работает по специальности. Видимо, дело в том, что тем профессиям, которые сейчас востребованы, нигде не учат. И вторая причина: мы готовы менять специальность, перегружаться, переезжать из города в город. Недавно ко мне пришёл успешный лингвист, который принимает Кембриджский экзамен в Челябинске. Он решил в свои неполные тридцать лет стать программистом. Или товарищ мой — учился на педиатра, а сейчас штурман в WRC-2, это мировая серия ралли. Мастер спорта международного класса, сейчас путешествует по всему миру, и его экипаж — надежда российского автоспорта.

Юлия Протасова: Из моего выпуска в педагогику пошла только я и моя лучшая подруга. Я выбрала профессию случайно, и мне просто повезло, что преподавание — сфера, где я на сто процентов себя реализовываю.

Влад Деревянных: Я совершенно не представлял, чем буду заниматься, когда ушёл из банка. Просто однажды попросил у друзей рецепты, чтобы угостить свою девушку. До этого момента я готовил примерно три блюда: бутерики, яичницу и пельмени. И попал. Через три месяца домашних опытов я написал письмо шеф-повару одного питерского ресторана, которым владела Матильда Шнурова. Они набирали стажёров. Честно признался, что ничего не умею, но очень хочу научиться. К моему удивлению, мне ответили: ну если так хочешь, ОК, приезжай. Мне просто повезло. Через две недели стажировки меня оставили на полгода практики. Это было самое классное время в моей жизни, просто как в кино. Я вернулся в Челябинск, потому что друзья пригласили меня на новый проект.

Дмитрий Мазин: Люди нашего поколения предпочитают заниматься тем, что им нравится. Это первое. А второе — сейчас в мире нет постоянства. Если раньше ты заканчивал учебное заведение — вуз и дорога была предопределена до пенсии, то сейчас так всё зыбко и так быстро меняется, что нельзя привязывать себя к какой-то сфере деятельности. Тем более к какому-то месту работы.

Лана Литвер: Что для вас жизненный успех? Или это устаревшая категория?
Влад Деревянных: Нет, нисколько не устаревшая. Успешность для многих моих знакомых — категория выше категории счастья. Просто жить и зарабатывать скромные деньги ты не можешь. Надо быть успешным, эффективным, и неважно, приносит тебе это счастье или нет. Лично мне нравится чего-то добиваться. Просто ровно плыть по спокойному руслу скучно.

Остап Волков: А я думаю, успех — это когда утром просыпаешься и думаешь: у меня всё хорошо! Это состояние не зависит от денег абсолютно. Ты просто правильно потребляешь тот ресурс, который производишь Тогда у тебя внутри гармония. Успех — это возможность делать то, что ты хочешь, и не страдать.

Юлия Протасова: Я согласна, это эмоциональное понятие. Успех — это состояние счастья. Есть удовлетворение тем, что имеешь, и понимание, что жизнь не закончена. Есть куда расти.

Дмитрий Мазин: Для большинства моих знакомых успех — одна из главных внутренних потребностей. А вот маркёры успеха могут быть разные, и совсем необязательно это деньги. Вот для ребят, с которыми я работаю, — они младше лет на семь-десять — деньги не являются маркёром успеха и мотивацией. Да, им необходим некий уровень достатка. Но дальше важно не количество заработанных денег, а профессиональная самореализация, возможность роста, мобильность.

Лана Литвер: О вашем поколении пишут, что вы в принципе не зациклены на материальном благополучии. Машины, квартиры, дачи, дорогие предметы интерьера — не про вас история?
Влад Деревянных: Ну почему? Если у меня будет возможность, я куплю диван и за миллион. Если он будет удобный.

Дмитрий Мазин: Да, пожалуй, я не слышал, чтобы кто-то из моих знакомых хвастался, какую купил классную дачу. Машина — это всё же удобство, степень свободы. А глобальные покупки — зачем? Да, это некая ценность, которая страхует на случай, если всё потеряешь. Но наше поколение не переживало раскулачивания, расселения, арестов, войн, перестроек, и последнее потрясение — дефолт — случился, когда нам было по 9–10 лет. Нет опыта что-то копить.

Юлия Протасова: Я бы сказала, что у нас пятьдесят на пятьдесят. Есть люди, которым важна показная успешность и материальная стабильность. Но в моём кругу, например, ни у кого нет машин и нет стремления получить права. Я сама в принципе против ипотеки и не хочу её брать. Мобильность — самое прекрасное, что есть сейчас.

Остап Волков: Я машину продал год назад. Понял, что мой старый «Мерседес» — груда металла, которая дешевеет и требует инвестирования. Пользуюсь такси и каршерингом, я доволен. Ипотеку считаю своей ошибкой. Машина, квартира, дорогие шмотки — всё это я считаю совершенно ненужным. Но вот на еде мы не экономим, это правда. Готовы переплачивать за вкусные помидоры и не покупаем пластмассовые. Почти не готовим дома: либо заказываем готовую еду, либо идём в ресторан.

Лана Литвер: Какой совет вы дали бы своим родителям?
Влад Деревянных: В целом они всё сделали правильно. Но меня не научили шевелить локтями. Другие вещи воспитывали: порядочность, скромность, честность. Не обижать никого, больше работать, поступать по совести. А вот умения пробиваться, расталкивая других, не хватает. Сейчас приходится учиться, время диктует эти вызовы.

Дмитрий Мазин: Я согласен. Гена капитализма не хватает.

Остап Волков: Да, нас учили не высовывать голову из серой массы. А сейчас все как раз стремятся отличаться. Приходится наращивать эти мышцы.

Юлия Протасова: А мне мама говорила, как важно быть пробивной. Но в моей сфере мне, к счастью, не приходится идти по головам. У меня бы не получилось. Маме я бы посоветовала жить для себя. Она до сих пор покупает мне продукты, живёт моей жизнью! Карьера закончилась, дети выросли, и нет никаких увлекательных занятий. Наше поколение живёт ровно наоборот — для себя, в полный рост.

Дмитрий Мазин: Согласен. Наши родители посвящали детям всё время, внимание и силы. Я бы хотел, чтобы они больше времени посвящали себе.

Остап Волков: Я маме постоянно говорю то же самое. Мы росли без отца, она последние копейки отдавала, чтобы я смог сходить на дискотеку. Мне хочется, чтобы она наконец жила своей активной жизнью.

Лана Литвер: Вы женитесь лет на десять позже, чем родители. Почему?
Влад Деревянных: Из-за формул личной эффективности. Считается, что женился, значит, уже не можешь двигаться быстро и мобильно. Я, кстати, не согласен с этой точкой зрения, я женат. Если сделал правильный выбор, ты не на шею посадил человека, а наоборот, обрёл друга, поддержку.

Дмитрий Мазин: Надеюсь, это не прочитает моя девушка (улыбается). Да, мне скоро 33 года, а я не женат. Думаю, у нас позже наступает эмоциональное созревание. В середине ХХ века человек чуть ли не после седьмого класса начинал работать и зарабатывать, рано становился самостоятельным. А сейчас мы заканчиваем университет в 23 года, потом ищем профессию… У нас время бесконечного выбора. И это ведёт в том числе к отложенным бракам.

Юля Протасова: Наверное, потому, что мы родились в 1990‑е, цифровую эру застали подростками и обнаружили, что у нас масса возможностей! Можно и так жить и вот это делать… Я смотрю на поколение своих родителей и вижу, что далеко не все успешно реализовали себя. Схватились за одну работу и там работали всю жизнь. Это, по их мнению, успешная жизнь: всё как у всех. И мы, по их мнению, не должны отличаться. Отсюда и вопросы об инфантильности. Я в свою защиту говорю: я не хочу выйти замуж, чтобы только выйти замуж. Это должен быть человек, с которым я захочу построить долгие, стабильные отношения. Нет тут никаких ограничений по возрасту.

Остап Волков: Причина в том, что люди хотят подольше побыть молодыми. Я себя чувствую лет на 25. Я помню свои подростковые впечатления от 30‑летних: они носили норковые шапки и работали на заводе, а я хожу в кроссовках и смотрю мультики. Мне совсем не хочется взрослеть. Я не тороплюсь. Я женат, но вот рождение ребёнка для меня означает конец свободе, конец юности. Нам с женой по 32, мы пока тянем с этим вопросом, но скоро сломаемся, наверное (смеётся).

Лана Литвер: Дети — вообще вопрос суровый, да?
Влад Деревянных: Непонятно, что с тобой самим будет. Тебя самого пока швыряет. Экономическая ситуация в целом непредсказуема. Ну какие дети?

Дмитрий Мазин: К детям никто никогда не бывает готов. Нет такого возраста. Ты думаешь: надо подготовиться финансово, психологически, надо сделать шаг и перелететь эту пропасть. Но всё равно в неё рухнешь. С другой стороны, мы с сестрой родились, когда родители жили в общежитии, и денег, наверное, не хватало, стояли в очередях за детским питанием — я помню эти флешбеки. Но мы же выросли! Дело не в деньгах всё-таки.

Юлия Протасова: Дети — это означает пожертвовать тем, что можно иметь для себя. Для меня так. Дети — это очень дорого, и это огромная ответственность. Просто родить, чтобы были дети, — нет, такой подход мне не подходит.

Лана Литвер: «Свободные отношения», «полиаморность» — объясните эти явления. Почему это модно?
Влад Деревянных: По-моему, это не модно. Это срамота. Свободные отношения — это лукавство. Отношения всегда были свободными. И в браке оба свободны прекратить супружество. А то, что сейчас называют свободными отношениями, я только нецензурным словом могу назвать.

Остап Волков: Согласен с Владом. Мне это явление абсолютно непонятно. Среди моих друзей никто не практикует свободные отношения. Есть… странные отношения. Я считаю, что должна быть честность и ответственность перед самим собой, даже не перед партнёром. Честные отношения — вопрос внутреннего спокойствия.

Юлия Протасова: Я читала об этом явлении, в моём опыте, в опыте друзей — нет. Наверное, это история о поиске себя и о внутренней неуверенности. Возможно, кому-то комфортно в свободных отношениях. Мне лично это непонятно. Если кто-то это выберет — я бы послушала, почему.

Дмитрий Мазин: Попробую распутать причины. Как люди раньше знакомились? На танцах, в транспорте, в библиотеке, на учёбе. Социумы как-то пересекались, и количество этих пересечений и самих сообществ было ограниченным. К тому же процесс был растянут во времени: несколько свиданий, прогулок, встреч. А сейчас: свайп влево — свайп вправо. Это даже не клиповое сознание…

Лана Литвер: Свайп-сознание.
Дмитрий Мазин: Многообразие вариантов, подходящих так или иначе, порождает бесконечность выбора, ощущение, что ты в следующий момент найдёшь кого-то ещё лучше. Но в моём окружении такие отношения не практикуют, это точно не мейнстрим.

Лана Литвер: Поясните, пожалуйста, почему современные юноши и девушки имеют обыкновение без объяснений исчезать из разговора, с работы, из любого вида коммуникации. Гостинг — такую штуку тоже приписывают вашему поколению. Люди уходят с работы, уволившись внутри себя, оставляя ботинки, чашку, куртку…
Влад Деревянных: Почему-то этим страдают повара. Я не могу это ни понять, ни объяснить. Элементарная невоспитанность.

Дмитрий Мазин: Да, у нас был такой сотрудник, который даже не взял свою зарплату! Мы его искали месяц, чтобы отдать деньги. Я понимаю так: это желание избежать конфликта, любой дискомфортной ситуации.

Юлия Протасова: Согласна. Бывает удобно избегать неудобного. Соцсети дают отличную возможность уйти из неприятного диалога и игнорировать собеседника. Так же люди могут поступать и в реальных отношениях.

Лана Литвер: Зачем нужны соцсети? Лично вам.
Дмитрий Мазин: Социальная сеть — платформа для рабочих отношений. Уже нет необходимости бесконечно скроллить чьи-то новости. Общение происходит в мессенджерах, соцсети утратили эту функцию.

Влад Деревянных: Тут вот ещё какой момент. Если у тебя нет странички в Инстаграме, то тебя как бы и нет. Никто тебя не знает. Но так как я не был воспитан в духе «показывай себя, хвастайся, рассказывай о себе» — мне сложно, я вынужден этому учиться. Работа повара должна быть на виду. Я должен показывать и демонстрировать, что я умею. Это социальный навык, необходимый, чтобы продвигаться профессионально.

Лана Литвер: То есть лайфстайл — когда девочка выкладывает по пунктам свою красивую жизнь — постепенно уходит?
Дмитрий Мазин: Нет, это параллельные процессы. Глобально — это же новый формат реалити-шоу. Раньше мы следили по телевизору за жизнью одного человека. а сейчас можем следить за тысячей людей.

Юлия Протасова: Согласна. Раньше смотрели бразильские сериалы, а сейчас — чьи-то инстаграмы. Мне странно и то, и другое. Соцсети выполняют разные функции: это и общение, и развлечение, и побег от одиночества, и некая самореализация. Я предпочитаю Твиттер, потому что это место, где ты можешь высказаться и понять, что такие же проблемы волнуют и Машу в Минске, и Петю в Бразилии, и Артёма в Штатах. Чувство поддержки сообщества. Для меня соцсеть — моя маленькая площадка, где я могу быть собой, свободной от социальных ролей.

Остап Волков: Я практически там живу, потому что являюсь администратором группы о еде в Челябинске. Это моё хобби. Мы обмениваемся отзывами о том, кто где что пробовал. Я подписан на интересующие меня паблики, в соцсетях формирую свой информационный поток. Инстаграм, конечно, ярмарка тщеславия, кривое зеркальце «Я на свете всех милее». Но… без соцсетей жизнь уже невозможно представить. Я рад, что у каждого человека, простого слесаря, есть возможность показать всем, какие он делает красивые скамейки или пчёл разводит. Тренд — за простыми людьми. Это же хорошо!

Дмитрий Мазин: Соцсети становятся каналом коммерческого продвижения товара, услуги. Это важно ещё и потому, что на рынок выходит новый потребитель — поколение Z, о котором пишут, что они родились с гаджетами в руках, им 20+, те самые миллениалы. И соцсети — это канал распространения информации для них. Выросла новая цифровая аудитория, с которой ты должен взаимодействовать. А это их способ коммуникации. Это как если бы на планете открыли новый континент, населённый людьми, которые развиты, цивилизованны, но они говорят на другом языке. Мы бы выучили их язык, чтобы с ними торговать, вести дела, правда?

Лана Литвер: В чём заключается ваша гражданская позиция? Насколько вам важно, что происходит в стране?
Дмитрий Мазин: Я хожу на выборы и слежу за политической повесткой, но я нахожусь в зрительном зале. И в нём останусь. У меня нет чёткого понимания, что может измениться. Я не считаю, что моя позиция может на что-то повлиять. Но я сижу в первом ряду и наблюдаю с большим интересом. А вообще политика в нашей среде — вопрос интимный. Разговоры о политике у нас с друзьями не приняты.

Влад Деревянных: Согласен. Я в том же зрительном зале. У меня нет гражданской позиции. В обычной жизни надо быть готовым ко всему, а уж в стране — тем более. Мы аполитичное поколение.

Остап Волков: Я отношу себя к либералам, и многие мои друзья разделяют мои взгляды. Я за сменяемость власти и считаю, что двадцать лет сидеть в одной луже неинтересно. Я за нестабильное будущее, это намного интересней. Я хожу на выборы. Надо требовать перемен. Я говорю маме, что не надо смотреть телевизор.

Юлия Протасова: Мне не нравится, что происходит в стране: передозировка пропаганды, зашоренность и попытка отката куда-то в советские годы. Я либеральный человек. Мне непонятно, что будет дальше. Очень многие мои ровесники не хотят рожать детей в России, очень много моих учеников‑подростков настроены уехать. Поколение на пять-семь лет моложе вообще политически намного активнее и свободнее нас, что меня восхищает.

Лана Литвер: Младшее поколение для вас — инопланетяне?
Дмитрий Мазин: Конечно, они другие. Они не только общаются онлайн, они и учатся онлайн, прокачивают себя, как считают нужным.

Влад Деревянных: Хотя я сам недалеко от них ушёл, но наблюдаю за ними, и мне страшно. Выросли люди, которые независимы в плохом смысле слова. От мнений, от долга, от семьи, вообще ни от чего. Они как раз за свободные отношения. Каждый сам по себе, абсолютно неуправляемые. Я их не понимаю.

Юлия Протасова: Для меня это поколение, которое в более раннем возрасте получило доступ к качественной информации. Они быстрее находят и фильтруют её. Это индивидуалисты ещё покруче нас. Не загружены социальными нормами и ожиданиями. Без привязок. Без авторитетов. Они больше себя развивают. Они ещё стремительнее, ещё адаптивнее, ещё мобильнее, ещё свободнее.

Остап Волков: Согласен. Они не привязаны не только к работе или квартире, но и к государству в принципе. Они хотят быть людьми мира. Если бы была возможность улететь на Марс, фрилансеры там бы уже работали. Нет никакой заданности и в профессии. Но это вынужденное поведение, следствие того, что отсутствует релевантное экономике высшее образование — человеку же надо чем-то заниматься и куда-то двигаться. Этим объясняется бум онлайн-курсов, лекций и дополнительного образования как индустрии. Свобода получения информации даёт возможность самому себя из кирпичиков строить как профессионала. Это круто.

Дмитрий Мазин: Я готовился к нашему разговору и нашёл цитату Оруэлла: «Каждое поколение считает себя умнее предыдущего и мудрее последующего». Это точно. С нами та же история: мы думаем, что умнее родителей, а вот следующие за нами… непоня-ятно, что с ними будет. Они странные какие-то! (Смеётся).

Редакция благодарит «Незавимую кофейню» за помощь в организации мероприятия