Мы не виделись ровно 20 лет. Стремительные потоки моей жизни носили меня где угодно, но всё мимо стен родной школы. А жизнь Валентины Михайловны продолжала бурлить именно здесь. Судьба Добрыниной Валентины переплелась со 121-й школой ещё в 1968 году, а значит… Нет, не будем подсчитывать года – ведь всё же речь идёт о даме! Хотя история переплетения небезынтересна: Валя преподавала русский язык в сельской школе, но вернулась в Челябинск, чтобы ухаживать за больным отцом. И пошла по школам в поисках работы. В одной ей и сказали, что по таким вопросам вообще-то надо обращаться в гороно. Обратилась. А в это время там оказалась директор 121-й школы, которой как раз был нужен именно такой учитель. Вот ведь выдался кармический денёк!..
Я пришла на интервью раньше назначенного часа и угодила на обед. И разомлела от душистого чая и ароматных пряников, а больше – от… нахлынувших воспоминаний. Как, оказывается, приятно находиться в кабинете школьного директора, не чувствуя за собой ни ученической, ни родительской провинности! Впрочем, как выяснилось позже, гамма чувств посетителей Валентины Михайловны весьма многообразна. Но пока что я обращаю внимание на картины и стеклянные композиции чёрного и белого цветов – уж не скрывается ли в таком подборе какой-то тайный смысл? «А как же, – отвечает мне хозяйка, – это как напоминание: «душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь…» Да уж, дел у директора невпроворот! Валентина Михайловна рассказывает мне о школьных достижениях, проблемах, показывает публикации и фотографии… А я вдруг начинаю немного некстати хихикать – вспомнилось открытие школьного музея. Валентина Михайловна тогда была организатором внеклассной работы, я – ученицей 10-го класса и – первым директором школьного музея и первым же его экскурсоводом! Открытие музея. «Высокие» гости в ряд. Волнуюсь ужасно, и пояс белого фартучка больно врезается в ноющий от страха живот. Но смело вожу указкой по стендам, и на одном, посвящённом воинам-интернационалистам… спотыкаюсь. Потому что передо мной стоит, усмехаясь, герой, в чьё лицо на фото указкой и тычу. Теряюсь – как-то странно говорить о присутствующем в третьем лице, да ещё и в прошлом времени. Он же живёхонек-здоровёхонек, слава богу! Стоит рядом и тихо радуется моему замешатель-ству. Пока мучительно соображала, как бы так поумнее и половчее вывернуться, забыла весь текст окончательно. Чувствую – тону. Вдруг чьё-то движение. Валентина Михайловна чуть выступает вперёд, прикрывая меня. Она ободряюще улыбается, глаза светятся пониманием, поддержкой, кивком она соглашается со всем, мною сказанным, лёгким поворотом головы переносит внимание присутствующих на карту, где флажками отмечены города, куда судьба забросила наших выпускников. Я почувствовала силу, от неё исходящую и… мгновенно успокоилась. И даже произнесла какую-то, не лишённую логики, фразу. Наверное. Главное, экскурсия продолжилась, и все остались довольны.
Вообще, в фундаменте моей самодостаточности есть кирпичики, уложенные руками Валентины Михайловны. Помню, как с ней мы готовили школьные радиопередачи. Она меня учила и темы выбирать, и текст составлять, и техникой владеть. Помню чувство – торжество сопричастности, когда, закончив очередной выпуск, я щёлкала рычажками пульта, закрывала радиорубку, относила ключ Валентине Михайловне, а она сдержанно-удовлетворённо хвалила: «хорошо». Но, откровенно говоря, она умеет хвалить так, что ты чувствуешь себя достойным, но – не избранным, тебя не захлёстывает «самость». Помню, когда мы ездили с ней в ЛТО (лагерь труда и отдыха), никто из девчонок не был обделён её вниманием, но и никто не мог похвастаться её особым расположением. Она для всех была «своей», рассказывала уморительные истории из своей молодости, гадала нам по руке. Но при этом фамильярность и панибратство отсутствовали! Как это происходило – не знаю. Но мы всегда чувствовали дистанцию и очень уважали её. И ещё как-то быстро привыкли, что о нас заботятся.
Вспоминаем с Валентиной Михайловной случай в том же ЛТО. Ночь. Девчонки заболтались, наобсуждались обо всём очень важном на белом свете, да и собрались выйти, извиняюсь, по нужде. Туалет был рядом с домиком, где жили учителя. Вышли. А на скамейке лежит покойник в саване. Все как завизжат! А мертвец ещё и ожил, поднялся, стряхивая пелены! Мама дорогая! Но вместо мамы вынырнула из темноты Валентина Михайловна, всех утихомирила и объяснила, что на лавочке под простынкой всего лишь наслаждается свежим воздухом одна из учительниц, живая и невредимая. Душно в домике – вот и всего-то. Спустя много лет я спрашиваю: «А вы-то почему на улице в полночь оказались?» «А как же, проверяла – всё ли спокойно, вдруг местные мальчишки похулиганить бы вздумали и кого-нибудь напугать?»
Мы не задумывались тогда об этой её «круглосуточной» заботе, просто принимали её…
А между тем Валентина Михайловна, уже волнуясь, говорит о том, что её беспокоит сейчас: что частенько в семье истинное воспитание подменяется кормёжкой и одёжкой. А духовное, дескать, пусть вкладывает школа. Я вставляю слово: но знания – это ведь лишь информационное поле. И как использовать его – решает душа. «А если не воспитывать душу? Тогда она воспитывается сама. У того, кому доверяет. Но «доверенные» лица, как известно, бывают очень разными. Можно требовать от ребёнка, чтобы он тебя не разочаровывал и соответствовал высокой планке общепринятых стандартов. А какую планку преодолевает семья, отдавая время и сердце, чтобы ребёнок не разочаровывался в жизни?»
Но вернёмся к Валентине и «продукту её труда» – её воспитанникам. Среди них много знаменитостей. Когда-то в нашей школе учились Виктор Христенко и Лера Авербах, Сергей Мирошниченко и Марк Лейвиков, Лариса Тумаркина и Денис Гольдфельд… Отдельная, отдельная песня – «звёзды» 121-й школы! Простите те, чьи имена здесь не упомянуты: всё ли расскажешь на нескольких страницах… Валентина Михайловна хранит школьное сочинение мальчика-пятиклассника. Судьба его сложилась печально, его уже нет с нами, имя его тоже называть не стоит – пусть узнают его историю лишь самые близкие, для остальных – пусть будет история о Мальчике, и не более того. Я его помню, он учился младше меня на пару классов. Что-то было неблагополучно в его семье. Он был неухожен, хулиганист, притча во языцех. И вдруг всё изменилось, в один день. Он пришёл в школу чистеньким, подтриженным и наглаженным. Неожиданно появились подтянутость и аккуратность. Заговорили мы с Валентиной Михайловной о нём, потому что она показала мне его сочинение. Я спросила о той, поразившей меня, трансформации. Валентина Михайловна как-то буднично мне ответила: «Да вот, предложила потихонечку девчонкам из его класса – а давайте поможем ему следить за собой. Собрали деньги, купили носочки, рубашечку; сводила его в парикмахерскую. Он сам штопал рукава на школьной курточке…» Я изумлённо встрепенулась: «А как же пресловутая подростковая и вообще мужская гордыня?» « Ну, мы же сделали всё корректно… Он не знал, что деньги собирали одноклассники и родители. Никому и в голову не пришло унизить его попрёком или напоминанием». Да, если помощь от чистого сердца – она не унижает, это точно. Я случайно узнала, что Валентина Михайловна покупала и другим ученикам кое-что из одежды. Но она не любит говорить об этом… Так вот, сочинение мальчика. Не судите строго…
«У нас с вами пойдёт речь о нашем учителе русского языка, Валентине Михайловне. Она невысокого роста, худенькая. Завивающиеся волосы убраны в прическу. Маленькие, сверкающие, голубенькие глазки, если посмотрят на кого или озарят радостью, и ты поневоле улыбнёшься, или так посмотрят, что весь не только покраснеешь, но и посинеешь. А смотрит она так, что всё насквозь видит, всю душу. Валентина Михайловна внешне очень привлекательна, она не очень собой удалась, но её внутреннее, то, что таится в душе, напоминает очень красивого и доброго, с требовательной душой человека, недаром она завуч по воспитательной работе. Одета она прилично, не то, чтобы сказать богато, а средне, неплохо и небогато. Её тоненькие руки сделали столько хорошего людям, что даже столько кино не показывали за всё своё время в кинотеатре им. А. С. Пушкина. Через её руки прошли тысячи учеников, а девяносто процентов из них теперь с высшим образованием и работают инженерами и вспоминают своего учителя. А один из них даже в Москву попал. И всё это дело рук Валентины Михайловны. Много раз её круглое лицо выражало чувство радости и горя к своим ученикам. На её личике сидит маленький, чуть курносый носик. Вот она наша Валентина Михайловна»…
Наивно? Смешно? Да. Зато как искренне! Можно позавидовать. Вообще, мою героиню окружает искренность, она просто купается в ней. И то правда, раз ты сам искренен, оно тебе и возвращается. И от детей, и родителей, и от коллег-учителей, посвящающих немудрёные строчки своему директору:
«Правда в том,
Что ценим вас мы всем гуртом.
Нет для других путей
в примере вашем:
Вы плаваете рыбкой золотой
В аквариуме пёстром нашем».
Хотя свой день рождения Валентина Михайловна не очень любит отмечать. Говорит, оттого, что так и не научилась принимать комплименты. Верю. Потому что, когда ты на виду и многое от тебя зависит, невольно к твоим берегам прибиваются те, кто не прочь использовать твоё имя, твои силы, твою энергию. И не факт, что на общечеловеческое благо.
Кстати, об энергии. Валентина Михайловна считает, что среди учителей высок процент долгожителей, потому что они получают огромное количество доброй энергии от учеников. Дети чисты душой и светлы помыслами, они ещё не разучились дарить любовь бескорыстно. «Может, – задумчиво произносит Добрынина, – это своего рода компенсация за низкие заработки учителей. Так было всегда. И почему-то так есть» … Наверное, это таинство призвания – не расставаться с любимым делом, несмотря на всяческие камни преткновения. Помните, как у любимой директором Татьяничевой:
Дорога есть,
И я – иду.
Всё лучшее –
В душе осталось.
И сердце с совестью
В ладу…
Не умеет лукавить моя героиня. Она внимательна ко всем и вся. Помню, ученики частенько удивлялись – откуда она знает многие их тайны? Валентина Михайловна отшучивалась: «ворона рассказала». Кое-кто даже с рогаткой эту ворону подстерегал, всё пытался вычислить. А что вычислять?! Достаточно чуть пристальнее взглянуть на ребёнка, и всё можно прочесть по его глазам. И рядом идущего заметить, и настроение общее – тоже несложно. Если только ты к этим идущим не равнодушен. Если они – часть твоей жизни. Пёстрой жизни, где судьбой тебе предназначено быть Рыбкой Золотой.
