Мужчины не любят отмечать 40-летие, – говорят, плохая примета. Генеральный директор фирмы «Уралстройсервис» Дмитрий Кирюшкин в приметы не верит, поэтому намеревается встретить свой 40-й день рождения так же, как и все предыдущие: в окружении родных и друзей, которых, слава Богу, становится все больше. Это и немудрено: фирма «Уралстройсервис» по праву слывет одним из лидеров рынка оптовых поставок стройматериалов в Челябинскую область, у нее безупречная репутация и десятки деловых партнеров, отношения с которыми проверены временем.
– Дмитрий Александрович, похоже, вы не суеверны?
– Нет. Мне как-то один батюшка сказал: тот, кто верит в Бога, не может быть суеверным. Это взаимоисключающие вещи.
– Вы посещаете церковь?
– Да, на протяжении последних восьми лет. К Богу пришел самостоятельно, никто меня к нему не тащил. Просто человек так устроен, что должен сам докопаться до истины. А я еще по образованию историк, привык книжки читать, искать ответы на разные вопросы…У меня не было какого-то внешнего толчка или сложной жизненной ситуации, которая нередко заставляет человека совершать переоценку ценностей. Не дай Бог, приходить к Богу в несчастье, – извините за тафталогию. Лучше приходить к нему в счастье, в благополучии, это более осознанный шаг.
– Что дает вам вера?
– Это некий индикатор, проверяющий состояние моего собственного морального устройства, подтверждение того, что я на правильном пути, и что движение на этом пути делает меня лучше и чище.
– А вам недостаточно внешних подтверждений того, что вы на правильном пути (преуспевающий бизнесмен, счастливый отец трех дочерей и пр.)?
– Для любого нормального человека, а россиянина в особенности, важно еще и внутреннее подтверждение того, что он – нравственное создание, – это составляющая национального характера. Хотя сейчас критерии добра и зла размываются, и многие молодые люди уже не видят разницы между хорошим и плохим, им главное – чтобы было необычно, прикольно. К сожалению, их в этом поддерживают некоторые СМИ. Недавно я видел по ТВ программу о вампирах, в которых с удовольствием перевоплощаются члены молодежной то ли секты, то ли иной, непонятной для меня организации. Зловещее зрелище, разукрашенные морды, зато запоминается. И эта программа была показана на государственном телеканале! Как говорится, дальше ехать некуда!
– Возможно, это всего лишь внешнее, наносное. Нельзя встречать по одежке..
.– Весь мир живет именно по этому принципу: поведение и внешность человека должны соответствовать его сути, социальному статусу. И я с этим в общем согласен: если я генеральный директор, то не позволю себе ходить на службу в тренировочных штанах с вытянутыми коленками, это будет неуважением по отношению к клиентам, подчиненным. Но с другой стороны, я не хочу быть заложником собственного благополучия. Вот недавно знакомые итальянцы стали рассказывать мне о современной моде. Говорят, нынче носят все блестящее, купи себе этот блестящий костюм. Я говорю: «Я не могу выглядеть на работе, как Элтон Джон». А они мне: «Ты – босс, ты можешь себе это позволить!» Я подумал, что теоретически, – наверное, да, могу, но не вижу в этом необходимости, смысла. Хотя допускаю, что мои предпочтения в сторону более строгих, классических вещей и вообще мое следование общепринятым стандартам, в том числе и в одежде, – не более, чем издержки советского воспитания.
– А как вообще получилось, что человек, воспитанный в советскую эпоху, стал успешным предпринимателем? Как вас родители воспитывали?
– Мама преподавала географию в языковом лицее № 93 и «отвечала» за интеллектуальную составляющую моего воспитания, а папа всю жизнь проработал кузнецом на ЧТЗ и дал мне практические навыки, умение трезво смотреть на вещи. Вообще, отец был нетипичным представителем рабочего класса. У него не было вредных привычек, он не позволял себе сомнительных компаний, а после работы всегда шел домой. По нему можно было проверять часы. Я его уважал и после окончания школы даже изъявил желание пойти по его стопам. Его реакция меня удивила: «Ты что, больной? – спросил он меня с рабочей прямотой. – Поучись сначала, а там видно будет»…
– Мама тоже не одобрила вашего желания продолжить рабочую династию?
– Мама считала, что я сам должен сделать выбор, хотя в глубине души, конечно же, хотела, чтобы я продолжал учебу в вузе. Она очень хорошо меня знала, потому что работала в той же школе, где я учился, и о моих успехах, так же, как и о выходках, ей становилось известно в буквальном смысле слова из первых уст.
– Выходки тоже бывали?
– Не то слово. Мама сохранила мои школьные дневники и тетрадки, которые сегодня с интересом рассматривают мои собственные дети, и когда я начинаю их воспитывать, они справедливо мне возражают: «Папа, нам есть с кого брать пример». Хотя на самом деле я считаю, что в детских шалостях нет ничего особенного. Более того, было бы ненормальным, если бы дети не шалили и учились на одни пятерки.
– Учителя так не считают…
– Наверное, мне везло на учителей. Те, с которыми я сталкивался, считали именно так. Никогда не забуду нашу классную руководительницу Ларису Алексеевну Щербову. Она преподавала английский, в свое время жила с мужем за границей и отличалась не только прекрасным знанием языка, но и редким для советской поры кругозором. С ее «подачи» мы слушали музыку, которая еще нигде не звучала, читали литературу, о которой в Челябинске мало кто слышал. И английский язык, надо сказать, учили неплохо, потому что Лариса Алексеевна умела пробудить интерес к своему предмету. В общем, «интеллектуальное» начало перевесило, и когда настала пора, я подал документы на исторический факультет ЧелГУ. Мне нравилось учиться, но поскольку в университете не было военной кафедры, после первого курса меня направили в армию, и не куда-нибудь, а на Дальний Восток, в разведбат. Я не строил дач генералам, не пришивал подворотнички старослужащим, не чистил никому сапоги, а учился быть настоящим защитником отечества. В общей сложности оттрубил два года, от звонка до звонка, о чем не жалею.
– Это армия заронила в вас любовь к экстриму?
– Не исключено. Я люблю охоту и рыбалку, увлекаюсь дайвингом, автогонками, занимаюсь сплавом по рекам, горными лыжами. В условиях современной регламентированной жизни, все это дает всплеск живых эмоций, которых многим не хватает. Но это я про сегодняшний день, в армии мне экстрима хватало. В 1987 году я с ней простился и вернулся в ЧелГу на тот же исторический факультет, а после его окончания пришел на работу в школу № 93. Ее директор А .Ф. Гелич хорошо меня принял и в шутку не раз говорил, что уйдет на пенсию только после того, как я стану директором школы. Я ушел первым, а Александр Фомич трудится на ниве образования по сей день.
– Почему вы ушли?
– Я чувствовал, что школа не забирает меня всего, большая часть душевных и физических сил остается невостребованной. Решил попробовать свои силы в предпринимательстве. На дворе стоял 1993 год, и я стал заниматься поставкой в область стройматериалов. Почему стройматериалов, а например, не продуктов питания, которых тоже не было? Не знаю, так получилось. Я взял у друга кредит в 8 миллионов под 20 % в месяц, снял 12-метровую комнатку, которая была и складом, и офисом одновременно, и с головой окунулся в работу. Представлял в одном лице директора, бухгалтера, маркетолога, кладовщика и водителя. Сам грузил товар, считал деньги, водил машину. Отец, который называл всех коммерсантов жуликами, не одобрял того, что я пошел в предпринимательство. Но случай все изменил. Однажды он пришел ко мне на работу и увидел картину: во дворе стоит машина с 16-ю тоннами товара, а его сын-мироед таскает коробки на склад. Сначала отец молча на это смотрел, потом снял пиджак и тоже стал таскать коробки. Так мы с ним, ни слова не говоря, бок о бок поработали какое-то время. Больше я от него упреков в свой адрес не слышал. Вскоре «Уралстройсервис» стал известным предприятием, вырос штат, площади, авторитет. Мы полностью рассчитались с долгами, накопили первоначальный капитал, приобрели в собственность помещение. Сегодня предприятие является одним из крупнейших оптовых поставщиков стройматериалов в Челябинскую область.
– Какие у вас отношения с собственными детьми?
– Я считаю, что у нас полное взаимопонимание и доверие. Я никогда не буду приобщать детей к участию в своем бизнесе, если они этого сами не захотят. Я с уважением отнесусь к их выбору спутника жизни, хотя, конечно, не смолчу, если, по моему мнению, этот выбор будет ошибочным. Воспитание в моем понимании сводится к тому, чтобы не давать детям готовых рецептов, но подводить их к какой-то мысли, выводу, как если бы они подошли к этому выводу самостоятельно. Я хочу, чтоб мои дети понимали: «нельзя» делать то -то и то -то не потому что «нельзя» и все, а потому что это, условно говоря, может причинить боль другому человеку. То есть за каждым выводом, поступком, должна просматриваться мотивация, нравственное обоснование, а если этого обоснования нет и «нельзя» потому что «нельзя» и точка, – то это муштра, армия.
– Дмитрий Александрович, за кого вы в жизни чувствуете ответственность?
– За себя. За родителей. За своих детей, которые являются продолжением меня. За свой коллектив, который я должен обеспечить интересной работой и достойной зарплатой. Дело в том, что современный бизнес требует от человека такой отдачи, в том числе и временной, что многие, можно сказать, живут в офисе. И задача работодателя в том, чтобы максимально оборудовать этот офис для жизни, создать в нем наилучшие условия для творческого и карьерного роста. От этого будет зависеть настрой человека, его желание работать на благо общего дела. В нашем коллективе это желание налицо. За 10 лет существования у нас только одна девушка ушла, да и то , по не зависящим от нее самой причинам, – обстоятельства так сложились.
– Скажите как историк, какое государственное устройство благоприятнее для жизни и бизнеса?
– Вообще-то это больше от человека зависит, чем от государственного устройства. Можно самый благоприятный период истории превратить для себя в ад, а можно и наоборот. Смысл человеческого существования как раз в том и заключается, чтобы, невзирая на обстоятельства, сделать счастливым себя, своих близких, вообще всех тех, за кого ты в ответе. Если же говорить конкретно о прин-ципах политического устройства, то я , конечно, за демократию, но с элементами деспотии. Вертикаль власти обязательно должна быть выстроена. Каждый должен знать, что можно и чего нельзя, за что ему платят деньги, знать перспективы развития. То же самое и в семье. Все должны знать, кто за что отвечает…
– …и кто в доме хозяин?
– Ммм… В принципе, да. «Домострой» – полезная и здравая книга, нисколько не утратившая своей актуальности в наше время. В ней расписаны семейные обязанности и роли. Там нет ничего унизительного для женщины. Во всем должен быть порядок. Когда люди четко знают свои обязанности, то легче их выполняют. Все просто.
– Такое ощущение, что вам все легко, без напряга дается. Это действительно так?
– Возможно, но причина не в том, что я такой везучий. Чтобы быть успешным, надо знать, чего ты хочешь. А для этого изначально расставить акценты, создать основу, разработать систему. И затем следовать ей.
– А вы не захотите потом распространить эту простую и справедливую систему на значительно более широкий круг людей? Например, пойти в политику?
– Сейчас у меня другие интересы. Я серьезно занимаюсь своим бизнесом, серьезно отношусь к воспитанию детей, потому что хочу много в них вложить. Но как верующий человек, я понимаю, что мы не можем все знать и предвидеть. Поэтому вполне допускаю, что когда-нибудь ситуация изменится, появятся иные цели и задачи и тогда – почему бы нет?
– Никогда не говори «никогда»?
– Совершенно верно.
