Дождевые пузыри
Их родители были студенты, сходили с ума от истории архитектуры. Архитектуры, которая во все времена карабкалась к небесам. Но человек все-таки – «архитектура биологическая». И студенты, путаясь в дипломах, торопливо родили сына. Назвали поднебесным именем Илья.
А через год родился вдогонку второй сын, ему дали имя не менее победное – Николай. Младенец Илья встретил младенца Колю, как опекун и учитель. Они вдвоем, взявшись за ручки, принялись изучать мир, подражая своим родителям.
Например, собрались в доме начинающие архитекторы и при помощи слайдов толкуют о Вестминстерском аббатстве, а Илья в уголке объясняет Николаю, что дождевые пузыри в луже по-научному называются «кваша». Николай уже привык думать: «Какой умный Илья!» и чтобы не отставать от брата, спрашивает: «Почему комары умирают?» (У нас от реки постоянно прибывали в дом комары).
На что задумчивый Илья убедительно отвечал: «Комары умирают для того, чтобы родились мухи…» (Что тоже было)
Кедры
К постижению «биологической архитектуры» мы отнесем и тайгу, и кедровник, и деда Николая Ильича, высокого, стройного, поющего и играющего (школьного математика в поселке Косья). С дедом они освоили тайны рыболовного мастерства. Причем маленький Илья руководил Колей, обещал ему много чудес, и чудеса ему удавались, на радость Коле: «Вот увидишь, сегодня я поймаю сазана!» Про сазана он узнал из книжки. Пошел к речке, где сазаны сроду не водились. И вдруг поймал-таки сазана.
Надо ждать
Зима. Мальчишкам 5 и 6 лет. Холодно. Трамвайная остановка, но трамваев нет. Мама беседует с папой, Илья – с Колей:
– Трамваев нет, – говорит Илья.
– Трамваев нет, – шепчет Коля.
Коля, – назидает брат. – Надо ждать! Трамваев нет, но надо ждать. Коля, освоив урок, – подтверждает:
– Надо ждать…
В семье всем понравилась истина от 6-летнего Ильи, и теперь при любой заминке глубокомысленно повторяют: «Надо ждать!»
Раухтопаз
Илья, как учитель Николая, все время «висел» над словарями. Проглатывая их, округлял эллипсовидные глаза и пускался в предсказания. Так он стал толкователем уральских самоцветов. Для этого им понадобились походы в горы. Эти целеустремленные «младенцы» завалили всю квартиру образцами незнаемых пород.
– Раухтопаз! – духовный камень, это редкий дымчатый хрусталь! – уже по-книжному кипятится Илья, – посмотри – это же архитектура, – сует сырец под нос отцу-архитектору.
Занорышы с аметистовыми друзами они покупали всюду, где их продавали.
Дело остановил счетчик Гейгера. Мама Оля добыла счетчик радиоактивности, и обнаружилось, что все домашние, «дикие» самоцветы «стучат» в пределах 18 условных единиц. Многовато…
В 6 часов утра!
Братья так «срослись», что мама Оля считала их за одно существо, очень самостоятельное и разумное. Окружающая публика так не считала.
– Вы зачем отпускаете мальчишек на зимнюю рыбалку на Шершнёвское водохранилище?
Весь шестой класс просится на рыбалку и завидует!
– Да, она (по их заказу) будила мальчишек в шесть часов утра, кормила, одевала в стеганую униформу, упаковывала горячую еду, и они уходили, уверенные в успехе своего дела, и приносили судаков!
Эльбрус
Я к тому это рассказываю, что в 13 и 14 лет они вдвоем собрались в поход на Кавказскую гору Эльбрус. Почему им засветил этот двугорбый верблюд, неизвестно. Мама не посмела им отказать, так как видела в них будущих мужчин: «Наверное, так надо!»
А Илья, как вождь племени, уговорил еще двух одноклассников, и в зимние каникулы, приодевшись в стеганые штаны и фуфайки, вооружившись лыжами и рюкзаками, мальчишки, уверенные в успехе задуманного дела, погрузились в поезд и поехали на Кавказ.
Люди, вообще говоря, пугаются целеустремленных детей. Хорошо, когда дитя – пионерский вожак или комсомольский лидер – тут светит перспектива на всю жизнь. А что даст отроку раухтопаз, или дикий демонтоид, или агат с горы Березовой? Это именно отпугивает и создает проблемы для «всезнаек».
Эльбрус встретил пацанов аристократическим равнодушием. Публика в иностранных горнолыжных комбинезонах скользила мимо черных фуфаек, будто мимо гадких утят. Не смущаясь, они разбили палатку на окраине туристической базы. И сделали первую вылазку на лыжах: «Здравствуйте, Эльбрус», – помолчали они победно. Эльбрус принасупился на один горб.
Вечером жарили большую утку на маленькой спиртовке. Не справились. Ели полусырую, почернели от копоти, и отправились в респектабельное кафе.
Закопченные, фуфайчатые пацанки объяснили, как могли, свои задачи казенным людям Эльбруса: «Нам мама разрешила…»
Утром они еще раз штурмовали знаменитую Гору. Копошились в ее глубинах и высотах, как медвежата. Но Эльбрус закрылся красивой метелью надолго.
Илья по привычке дал Коле урок философии:
«Эльбрус – это тебе не мама Оля!»
Николай, в свою очередь, поддержал брата:
«Какой все-таки умный этот Эльбрус…»
P. S. Повзрослев, юноши раз пять восходили на Эльбрус, были и Фанские горы, но перспективнее оказались исторические утесы Архитектурного института.
