На самом деле, я люблю рамки. По-моему, мы живём в такое время, когда рамки необходимы. Слишком силён соблазн анархии, вседозволенности, релятивизма. Телевидение соревнуется с прессой – кто круче выйдет за рамки. Люди творчества соревнуются – кто круче шокирует публику. О политике я и говорить не буду. Рамки нужны – человеку, художнику, родителю, любящему и любимому. Ведь и картина лучше смотрится в раме, чем без неё. Очерченная граница придаёт ей индивидуальность, законченность. То же относится и к личности.
Вот самые странные вещи в моей жизни. Однажды ехал в поезде по облакам. Однажды на спор написал песню в стиле «русский шансон», она пошла в люди, слава Богу, про моё авторство никто не знает. Однажды угодил в европейскую полицию, и был внесён в чёрный список Интерпола, как злостный безбилетник. Однажды купался в озере в концертном костюме и туфлях. Однажды играл на настоящем клавесине, который принадлежал Моцарту, и клавесин мне отвечал. Уму непостижимо, как вообще можно кому-то отвечать после рук Моцарта.
Меня коробят люди и вещи, которые изо всех сил стараются понравиться. Которые кричат: «А я тебе нравлюсь? А смотри, какое я симпатичное и как поблёскиваю галантно! Какое я красивенькое!» Мне потому не нравятся сладкие пейзажи художников, которые продаются возле кинотеатра «Родина», и Статуя Любви, и Басков, и коммуникабельные сектанты с тёплым рукопожатием и дежурной улыбкой, и фраза «Здравствуйте, чем я могу вам помочь?». Мне близки вещи и люди, в которых есть очарование без обязательства прельщать. В них присутствует самодостаточность, но нет самолюбования. О таких людях хочется сказать, что они не пытаются завоевать ничьего расположения, и именно этим завоёвывают расположение Бога.
Сама зашоренность – светские тусовки. Там все друг на друга тайком смотрят, изучают, жутко зависят от взглядов и мнений друг друга. Свобода и раскрепощение этих людей весьма мнимые. Шаг влево, шаг вправо – страх, неуверенность, напряжение. Отсюда неестественность почти каждого взгляда, кивка, улыбки.
Люблю воду и лес. Вода кажется мне величественнее гор. Горы – как на ладони. В воде больше тайны. Я не могу представить своего лета, отдыха без леса и озера, реки.
Люди редко хотят причинить друг другу боль. И чаще всего делают это не по злу, а по неуклюжести.
Бог – в мелочах. Самое главное в жизни происходит не в суете, а на остановках – в паузах, зазорах, просветах, передышках… «Правда только в качании веток на фоне неба», – сказал Жюльен Грин. Вот эти ветки нам и не видны, да и не только они: всё вокруг смазывается на скорости, с которой мы бежим.
Мне кажется, в сознании многих политическое давно обогнало и религиозное, и нравственное, и вообще личное. Жизнь измеряется исключительно по линейке общественно-социальных пертурбаций. Холодно не потому, что погода, а потому, что правительство снова дров наломало. Жизнь не сложилась не потому, что жена ушла, а потому, что выборы корявые. Если бы всего этого не случилось, как бы мы сразу хорошо зажили! Богато, трудолюбиво, полной чашей, да и на дворе бы вечный июнь стоял. Я не живу совсем далеко от политики, но стараюсь мерить свою жизнь по другому лекалу. Как сказала Юнна Мориц, «дурно история пахнет, а личная жизнь ароматна».
Мне очень нравится фраза: «Любовь – это расплата за то, что ты не смог остаться один». Люблю и любовь, и одиночество. Эти вещи необходимы обе, как свет и воздух. Но в их соотношении должна быть гармония, чтобы ничего не перевешивало. Думаю, что восемьдесят процентов счастья художника – умение найти равновесие между «лирической» жизнью и одиночеством. Но это зависит ещё и от мудрости женщины, которая будет вблизи. Рядом со мною есть такая мудрость.
Я – Рыба. Спокойно плыву по течению реки. Иным покажется, что это слишком инертно. Но я-то знаю, что только так выберусь в море. Некоторые делают слишком много резких и пафосных движений, поэтому в итоге оказываются на берегу. А я двигаюсь.