Врач, революционер, народник

* * *
Больница и дом Лебединских в Миассе располагались на краю посёлка — за последними домами по Верхнеуральскому тракту. Здания, к сожалению, не сохранились. Район доктору был поручен огромный: прииски разбросаны в лесах, дорог нет. Но Лебединский по духу был подвижником. Не считаясь ни с погодой, ни со временем года, доктор добирался к больным на дальние прииски Миасского золотопромышленного товарищества. Рассказывали, что совсем с бедных плату за лечение не брал, а бывало, не только выписывал рецепты, но и незаметно оставлял деньги на лекарства. Его называли врачом для бедных.

«Иногда летом вдруг отворялись наши ворота, — вспоминал сын Николая Львовича писатель Юрий Либединский, — и во двор въезжала телега, вся заваленная битой дичью. Всё это благодарный пациент, какой-нибудь лесник из далёкого кордона, смолокур или золотоискатель, привозил отцу за то, что он добирался через горные перевалы и бурливые речки, чтобы помочь родить женщине или вылечить ребёнка…».

Огромный горно-промышленный Миасский округ, ни дорог, ни фонарей, и очень бедный люд, лечить который Лебединский почитал первейшим долгом. Он лечил бы, даже если бы ему не платили совсем ни копейки, просто потому, что он почитал это долгом образованного человека: раз он знал, как, следовательно, должен был помогать. Больше того, он был абсолютно убеждён, что первейшая причина болезней — нищета и убогость. И чувствовал свою вину перед простыми людьми из-за того, что он не может переустроить мир по справедливости и сделать их жизнь легче, сытнее, благополучнее.

«Как я гордился тем, что отец лечит людей и за это его уважают и любят, — писал в своей книге Юрий Либединский, которого мальчишкой отец иногда брал с собой. — Я видел, каким почётом встречают отца, как люди благодарны».

Каждый вечер в кабинете доктора собирались девушки в белых халатах, с красными крестами на косынках — Николай Львович вёл занятия с сёстрами милосердия. Это было его личным подвижничеством — просвещать и обучать он считал своим первым долгом. «Людям надо делать добро» — вот его кредо, которое он любил повторять мягким, рокочущим голосом.

Невысокий, широкоплечий, с умным лбом, бородка клинышком. Любил литературу, музыку, песни. Пел немецкие, украинские песни, арии из опер. Прекрасный мудрый отец, он был нравственным идеалом для детей.

* * *
Отдельного рассказа достойна и жена Николая Львовича Товба Вульфовна, переименованная на русский манер в Татьяну Владимировну. По воспоминаниям сына, мама была радостная и бесстрашная: «Отец находился в центре мира. От матери исходило бодрое веселье жизни. Заколов булавкой юбку, она ходила по детской на руках, требовала этого же от меня и сердилась, что у меня не получается». Сына плавать мама научила так: забрала с собой в глубокое место, бросила там и поплыла к берегу. Мальчику ничего не оставалось, как плыть за ней. «Мать в то время была для меня воплощением физической отваги. Она не только научила меня плавать, ей обязан я был ловким умением лазать по деревьям», — писал Юрий Либединский.

Юра в очень юном возрасте два раза самостоятельно обходил Тургояк, поднимался на Ильменский хребет. Родители отпускали сына одного, никогда за него не боялись.

«Мне на долю выпало счастливое детство, — вспоминал Либединский-младший. — И не только потому, что прошло оно в довольстве, сытости и среди природы, которой я не знаю равной по поэтической прелести. Над моим младенчеством, подобно надёжной, излучающей свет и тепло кровле, была любовь отца и матери друг к другу. Да, это так! Только там истинно счастливы дети, где отец и мать любят друг друга. Первые буквы, которые я выучил, были «Н» и «Т». Клумбы в нашем цветнике были сделаны в форме этих букв, начальных для имён матери и отца…».

* * *
Началась Русско-японская война, Николай Львович уехал на Дальний Восток. Привёз раненых на Урал, оборудовал больницу под лазарет Красного Креста, стал старшим врачом эвакогоспиталя при Миасском заводе. Многих спас от смерти.

В 1909 году Лебединские переезжают из Миасса в Челябинск: троим детям пора дать хорошее образование. Семья поселилась в отдельном одноэтажном деревянном доме — сейчас на этом месте Центральная детская библиотека (ул. Коммуны, 69). Жили состоятельно: при доме была конюшня, каретная с кучером. В гостиной стоял рояль, на котором учились играть дети (младший Лев вырастет и станет известным музыковедом). Летом семья выезжала на дачи на озеро Смолино, оно считалось целебным, и на любимый Тургояк.

У докторов Лебединских была частная клиника. Объявление в газете «Голос Приуралья» гласило: «Зубной врач Т. В. Лебединская и доктор Н. Л. Лебединский принимают по Азиатской улице, угол Михайловской, в доме А. С. Бухарина» (сейчас это дом № 15 по ул. Елькина). На первом этаже была приёмная врачей Лебединских, а на втором — их квартира. Так Лебединские оказались недалеко от Елькиных.

* * *
Николай Львович в Челябинске, как и в Одессе когда-то, состоял под надзором полиции. В архивном деле «Агентурные сведения, докладные записки о деятельности неблагонадёжных и уголовных лиц по Челябинскому уезду за март — сентябрь 1912 г. » сохранилась докладная записка от 17 мая 1912 г. начальнику Оренбургского губернского жандармского управления, читать которую чистое удовольствие:
«…Общество дошкольного образования и детской площадки, вдохновителем которого является врач еврей Лебединский, известный своим левым поведением, может произвести нежелательное влияние на выборах в Четвёртую Государственную Думу…».

«В Департаменте полиции получены из частного источника сведения, что в г. Челябинске существуют нижеследующие организации, оказывающие давление на различные слои местного общества и могущие произвести нежелательное влияние на предстоящих выборах в 4‑ю Государственную Думу:

1. Газета «Голос Приуралья», издаваемая евреем Бреслиным с сотрудниками из административно-ссыльных и вообще неблагонадёжных в политическом отношении.

2. Кооперативное общество потребителей и служащих.

3. Общество дошкольного образования и детской площадки, вдохновителем которого является врач еврей Лебединский, известный своим левым поведением…». Кроме того, перечислен и ряд других организаций (всего 8), в том числе санитарное попечительство».

Вот ещё перечень славных граждан, мысли и деятельность которых гнули скрепы Российской империи: «При просмотре списка лиц, состоящих в перечисленных в запросе Департамента полиции за № 52476 устроителей дня «Колоса ржи» и отчасти Трудовой помощи (Пояркова) и занимающих руководящее положение в организации, видно, что там встречаются одни и те же лица, как например: Лебединский с женой, Кульчитский, Михайловский, Горохов, Кастальский, Колено, Макаровский, Мазин, Шефтель, Нестерович с женой, Бреслин, Мальгин, Снежковы, Иевреинов, Буромский и многие другие, заведомо политически неблагонадёжные лица…».

Лебединский не мог не знать революционеров Елькиных — соседей по улице, в честь одного из которых, Соломона Елькина, она и названа. Сын Юрий бывал у Елькиных, был одноклассником и другом Эмилия Елькина — младшего брата известных революционеров. Николай Лебединский ни в какой партии большевиков не состоял, но в душе был революционером и борцом за права униженных и угнетённых. Он боролся, как умел,  — лечил.

Началась Первая мировая война. В Челябинск хлынул поток беженцев. Незадолго до войны между городом и железнодорожным посёлком построили большое дощатое здание кинотеатра «Вулкан». Туда и поместили беженцев: стариков, женщин, детей. Холод, голод, болезни, случаи сыпного тифа. Доктор Лебединский организовал медицинское обслуживание беженцев, дежурил там регулярно. Но вскоре доктора мобилизовали и назначили начальником госпиталя в Уфе, где врачами работали военнопленные немцы и австрийцы, а Лебединский знал в совершенстве немецкий язык.

* * *
После Февральской революции Лебединский вернулся в Челябинск. Вдохновлённый переменами, Николай Львович разработал проект реорганизации медицинской службы. По его замыслу, «медицинский труд объявлялся общественной обязанностью врача. За это врач получал заработную плату, которую ему выплачивало городское или сельское самоуправление…». По сути, он предложил систему бесплатного здравоохранения, которую воплотит советское государство.

Лебединский сделал доклад о реформе на собрании Союза врачей. Доклад встретили в штыки. Как можно лишиться частной практики и согласиться на мизерную зарплату? За такое радикальное предложение бескорыстного доктора Лебединского и его единомышленников исключили из Союза врачей. Часть реформ чуть позже ему удалось провести через Уфимскую городскую думу, только потому что во главе её тогда был известный большевик Цюрупа.

«Отец всю жизнь тяготился частной медицинской практикой, хотя нужно признаться, что именно эта презираемая им частная практика была источником благосостояния нашей семьи, — вспоминал Юрий Либединский. — Но, сколько я его помню, он даже в разговорах дома, за столом, с матерью и с друзьями, говорил, что большинство болезней имеет своей причиной социальное неустройство… Холерная эпидемия, каждую осень поражавшая наш город, обусловлена отсутствием санитарного благоустройства. Чахотка? Ну разве неясно, что причина её в ужасных условиях труда, в беспросветной бедности? Алкоголизм? Разве неясна связь этой болезни с нуждой, со стремлением освободиться от вечной заботы о хлебе насущном? А болезни богатых — ожирение, все виды расстройства пищеварения, ведь они обусловлены обжорством, отсутствием физического труда… Революция, только революция может перестроить медицину и сделать её орудием в руках общества! — твердил отец. Революция пришла, и он тут же взялся за дело революционного переустройства всего медицинского обслуживания населения. К нему вместе с революцией вернулась его молодость …Да, он тогда впервые рассказал мне о себе такое, чего я не знал раньше, — о революционных увлечениях юности и о том, как естественно-научное образование привело его к материализму и последовательному атеизму, которого он и придерживался всю жизнь».

Он поверил в большевистскую революцию, в коммунизм, в светлое будущее.

* * *
…1917–1918 годы. На весь город осталось трое врачей: Бейвель, Лебединский, Розенгауз. Почти все доктора ушли с белыми. В самой городской больнице работал один фельдшер Петров. Время страшное, смутное, власть менялась, город переходил из рук в руки. Вокруг Челябинска шли бои, было много раненых. Приходили красные с лазаретами, потом белые, и всё повторялось снова. В 1919 году Лебединский возглавляет санитарный подотдел в Губздравотделе, он врач-эпидемиолог. В это же время в губернии началась эпидемия сыпного тифа.

Осень и зима 1919–1920 годов. Николай Лебединский и раньше бесстрашно выезжал в места вспышки холеры. Главный санитарный врач губернии, он стал членом тройки ЧЕКАТИФа — Чрезвычайной комиссии по борьбе с тифом. Писали тогда, что Челябинск стал городом-лазаретом — «тифозным бараком края». В крае было развёрнуто девятнадцать госпиталей, двенадцать тифозных больниц на 11 тысяч коек.

Николай Львович тогда уже был не молод, за пятьдесят, и с больным сердцем. Однажды доктор Лебединский выехал в один из глухих участков Челябинской губернии на помощь своему коллеге — участковому врачу, заболевшему тифом. Спас его и заразился сам.

Через год в газете «Советская правда» (будущий «Челябинский рабочий») была напечатана статья Ф. Розенгауза «Памяти врача-общественника» о Лебединском, о его «выдающейся энергии и богатом опыте»: «…Но наивысшей напряжённости достигла его работа в ЧЕКАТИФе, когда Челябинский район, словно пожаром, охвачен был тифозной эпидемией, — писала газета в риторике тех лет. — На фронте эпидемическом, этом, быть может, опаснейшем из фронтов, товарищ Лебединский не остался в тылу, а вышел для борьбы на передовые позиции, где и пал на славном посту».

В конце января 1920 года Николая Львовича Лебединского хоронил весь город. Шли от дома Пчелина — это знаменитый Дом с башенкой по ул. Труда, 56, у площади Павших революционеров, который недавно почти разрушился от пожара, — до Нового кладбища, которое находилось тогда в районе теплотехнического института.

* * *
Прошли годы. Николай Львович не мог знать, что его дочь станет женой младшего брата революционеров Елькиных, что его жена будет жить с дочерью и внуками и умрёт во время блокады Ленинграда. Что его сын Юрий породнится с режиссёром Сергеем Герасимовым и Ольгой Берггольц. Что его невесткой будет писательница графиня Лидия Толстая. Что в этой семье будет 14 внуков и 41 правнук и правнучка. Что его младший сын Лев станет известным музыковедом, внучка выйдет замуж за поэта Игоря Губермана.

Он всего два года не дожил до издания книги «Неделя», которой прославился его сын Юрий Либединский, — это было первое повествование о событиях гражданской войны, о её героях — коммунистах Челябинска. Последнее произведение Либединского — воспоминания о детстве и юности в Миассе и Челябинске «Воспитание души» — и помогло нам в работе над статьёй.