Как мы жили

Энтузиаст, создавший Музей советского быта на своём предприятии — Рашид Якубович Ахтямов, генеральный директор «УРАЛНИИСТРОМ».
«Я не хотел показать — хорошо или плохо мы жили. Задача была просто показать — КАК мы жили. Мы хорошо знали тогда, что нужно подкрутить фитиль, когда гаснет керосиновая лампа, и как иглой чистить вдруг закоптивший примус, как обходиться без холодильников…»
Первыми предметами Музея стали вещи из дома мамы Рашида Якубовича. А потом работники предприятия, партнёры, друзья, знакомые отовсюду приносили новые экспонаты. Каждая вещь Музея имеет историю. И у нас они есть — истории того,

Сергей Васильев
самый титулованный фотограф России, Почётный гражданин Челябинска, пятикратный лауреат World press foto и обладатель диплома «Золотой глаз России», обладатель Хрустального шара

Профессиональный фотоаппарат
Эти камеры даже не советских лет, а начала прошлого века. Но ими пользовались в 30‑е годы в фотоателье. Лет 20–30 назад у меня появилась такая камера совершенно случайно: работник облисполкома принёс её мне, чтобы я посмотрел, в рабочем ли она состоянии. А потом подарил. Сам я вырос в чувашской деревне, в 15 километрах от которой был город Канаш (около Чебоксар). И я помню, как мы ходили туда фотографироваться. Там были похожие камеры, большие, в деревянном ящике и с кассетами. Они укрывались плотной материей, чтобы свет не попадал. В Челябинске на улице Цвиллинга было фотоателье, где работал Володя Богданов, хороший бытовой фотограф. Сейчас там магазин антиквариата. А как война началась, все фоторепортёры стали снимать уже на узкоплёночную камеру. Эти же камеры остались только для студийных съёмок.

Кирилл Шишов
поэт, писатель, краевед, член Союза писателей России

Пишущая машинка «Ундервуд»
Мою первую пишущую машинку подарил мне в юности Марк Соломонович Гроссман. Это писатель, который вдохновлял меня, учил, ругал порой. «Ундервуд» — машинка эпохи, скорее, гражданской войны, а моя, подаренная Гроссманом, чешская или польская, изящная, пружинная и с кареткой. Она до сих пор есть у меня. Но даже в годы юности я печатал на ней очень редко. Я люблю писать от руки, потому что никакое нажатие кнопок не может передать красоты слова, если не чувствуешь его всем своим организмом.

Светлана Брумберг
владелица бутик-ателье Svetlana Brumberg

Швейная машинка «Зингер»
У моей бабушки была швейная машинка «Зингер» с ножным приводом. Мой дедушка Алексей Бобылев работал директором челябинского завода и поэтому мог позволить себе такую роскошь. В те времена такая машинка считалась именно роскошью, далеко не в каждой семье они были. Мне было около пяти лет, и, естественно, меня очень живо интересовало, как бабушка шьёт на ней и как работает сама машинка. И, скорее всего, я пыталась засунуть пальчик под движущуюся иголку, но бабушка строго следила. И, нажимая на педаль, наблюдала, как движется игла и как бабушка ловко сдвигает ткань. А позже уже у моих родителей появилась машинка «Чайка», тоже ножная. Я хорошо помню, как папа учил меня на ней шить. Так что, можно сказать, моё увлечение шитьём началось с бабушкиной машинки «Зингер».

Рашид Ахтямов
генеральный директор ООО «УРАЛНИИСТРОМ»

Коробочка от духов «Красная Москва»
Любимые мамины духи «Красная Москва» стояли у нас на трюмо перед зеркалом. Помню, как в детстве мы трепетно открывали коробочку и принюхивались к чудному запаху. Он казался нам каким-то волшебным и всегда был связан для меня с мамой. Я помню этот аромат и сейчас и… храню старую коробочку из-под маминых духов.

Дома была стеклянная пепельница, на обратной стороне которой была выдавлена фигурка балерины. Мы тогда баловались со свинцом, нагревали его на ложке до текучего состояния и заливали где только можно. И я залил свинцом балерину, пепельница, естественно, треснула… Спустя многие годы я увидел на Птичьем рынке и купил в музей точно такую — с балериной…

Владимир Сафонов
начальник управления информационной политики Администрации г. Челябинска

Радиола
У бабушки с дедушкой был большой дом (или он казался таковым мне, пятилетнему мальчику), и там была радиола. Мне нравилось, как она светится в темноте, и можно было перемещать бегунок с Праги на Хельсинки и с Хельсинки на Таллин. Я воображал, что слышу звучание городов и путешествую по ним. Там же находился рояль, и иногда мой отец, Анатолий Леонидович, услышав красивую мелодию по радио, садился за рояль и начинал играть её. Ещё я помню, если по радио звучала фортепианная музыка, он мог безошибочно назвать исполнителя, Святослав Рихтер это или Ван Клиберн. И с тех пор сам пытаюсь услышать отличия в манере исполнения разных музыкантов…