«Вернувшиеся». Личный опыт

О моём погружении в мир иммерсивного, похоже, позаботились свыше. Билет на шоу «Вернувшиеся» был честно выигран в карты на светском мероприятии. В переоборудованное под усадьбу Фру Алвинг историческое здание я отправилась, не прочитав ни оригинальное произведение норвежского драматурга, ни либретто на сайте проекта. Меня ждали восемнадцать героев в пятидесяти комнатах на четырёх этажах. Шансы разобраться с сюжетом и без того сводило к нулю заявленное количество сцен — четыреста восемьдесят.

«Доверюсь судьбе», — решила я и тут же получила в гардеробе карточку с названием «Зависимость». Впрочем, в баре, куда направляли всех предвкушающих и возбуждённых зрителей, заказывать что-либо отказалась. Граница закулисья пересекалась в торжественной тишине. Лишь грузный мужчина сопел, прилаживая на носу выданную пластиковую маску, да паренёк в яркой рубашке шумно вздыхал, сожалея о неудачном свидании. По мне так единственное, о чём стоит беспокоиться зрителю иммерсивного шоу, — это о самочувствии собственного воображения. За три часа оно может всерьёз разыграться от гиперреализма декораций и сюрреализма световой партитуры.

Первое время мне без труда удавалось обходить многолюдные тропы и массовые мизансцены. Стоило оказаться в едва освещённой прачечной с гулким эхом капающей воды или посреди странной комнаты с разбросанной на кровати одеждой и туманным облаком у окна, как сердце начинало выстукивать нервное танго. В одном из помещений меня догнал аромат старинных духов и свечей, и тут же все погрузилось в темноту. Это длилось несколько секунд, но я успела почувствовать на щеке чьё-то дыхание.

Вездесущий, как призрак, зритель может безнаказанно трогать всё, кроме артистов. Приятно пройтись с уже подогретым воображением по коридору с красными шторами (в лучших традициях Дэвида Линча). Или вспомнить другого артхаусного гения, наблюдая, как высокий брюнет в кожаных перчатках одним хлопком в ладоши доводит до сладостного исступления лежащую на полу девушку. А вот актёры вольны выбрать среди безликих наблюдателей любого и взаимодействовать с ним самыми разными способами. Меня напугал безумный взгляд героя, кинувшегося из глубины на стекло, рядом с которым я проходила. Полуодетый молодой человек пытался поймать мою ладонь.

Так называемую, «парижскую оргию» — массовую сцену с полураздетыми артистами под стробоскопом удаётся застать далеко не каждому. Но не факт, что она самое острое и провокативное из увиденного. К концу второго часа иммерсивного квеста я чуть было не легла вздремнуть в хозяйском будуаре, устроив маску рядом на подушке, как Николь Кидман в фильме «С широко закрытыми глазами». Кстати, главный герой последней картины Кубрика отлично сформулировал эффект, получаемый от посещения таких вот «широко закрытых» культурных мероприятий: «Я думаю, мы должны быть благодарны за то, что мы всё же смогли пережить все наши испытания. И не важно, реальными они были или только приснились».

С коммерческой точки зрения новый формат себя точно оправдает. Хорошо бы не в ущерб художественной ценности и количеству кислорода. Превращать воображаемый партер в набитый пассажирами вагон метро выгодно, но не дальновидно.

В то же время среди охотников за сновидениями и привидениями уже появились те, кто успел посетить шоу по сорок раз! Искушённые фанаты отлично ориентируются и в планировке, и в коллизиях, и в актёрских составах… Мне лишь на выходе повезло встретить знакомого артиста. Он талантливо лежал на залитом кровью ковре лицом вниз.