Лев Головницкий
Полёт Орлёнка
фото: Из фондов Объединенного государственного архива Челябинской области
Как закалялась сталь Льва Головницкого
Вы когда-нибудь слышали о блюде под названием «картошка по-головницки»? Нет, конечно. О нём автору рассказал известный журналист Сергей Белковский, который в детстве вместе с родителями и братом Игорем (ныне — действительный член Академии художеств России) на Новый год был приглашён к знаменитому скульптору в гости. Это новогоднее блюдо было просто как гвоздь. Итак, картошка хорошо моется, но не чистится, разрезается вдоль и стороной с кожурой кладётся на противень. Противень ставится в духовку. Запекается, срезанная сторона становится коричневой и поднимается. Появляется вкусный аромат. Прямо перед едой картошку можно (и даже нужно!) надрезать ножом и туда положить кусочек сливочного масла. Вкусно и нежно. Всё, можно есть даже губами! Такова она, картошка «по-головницки». А почему картошка?
Да потому, что ничего вкуснее в молодости Лев не пробовал. Что перепадало детям военной поры? Дай Бог, чтобы была корочка хлеба. Радости мало, но полуголодный парнишка получал искреннее удовольствие от занятий в изостудии челябинского дома пионеров. И затем так же увлечённо занимался в Саратовском художественном училище (кстати, в училище Лев поехал поступать, прихватив с собой из дома полмешка картошки!). Что касается основного предмета, то он учился вкусно! Как талантливому (не способному, а талантливому) студенту в качестве дипломной работы разрешили вылепить портрет товарища Сталина. Он отказался. Почему? Можно только предположить. Сколько было сделано скульптур вождя? Трудно даже вообразить порядок цифр. Ну, что нового мог внести в этот портрет молодой скульптор, тем более, что к изображениям вождей были строгие требования? Льва привлекали не недоступные боги, а молодые герои, такие как молодогвардейцы. Но… Головницкому не разрешили: в деле «Молодой гвардии» было ещё много неясного (комиссару подпольщиков Виктору Третьякевичу присвоили звание Героя России только в 2022 году!). Он выбрал Николая Островского.
Это был первый успех. Работу отправили на выставку в Москву. Возле скульптуры стали задерживаться корифеи: кто автор? Одним из таких скульпторов был создатель знаменитого памятника советскому солдату в Берлине — Евгений Вучетич. Он оценил выпускника Саратовского училища как молодое дарование. Вот так!
Чуть позже Лев Головницкий продолжил тему и создал скульптуру Павла Корчагина — психологический портрет целого поколения. Это было только начало.
Так закалялась сталь Льва Головницкого.
Орлёнок, который взлетел в бессмертие
Неизвестно, была ли у Льва Головницкого возможность зацепиться в Москве, да и хотел ли он? После училища даровитый молодой скульптор вернулся в Челябинск. А что здесь? Перспектив, казалось бы, ноль. Лепить скульптуры колхозниц в домах культуры, и девушек с веслом в городских парках? Как найти своё достойное место в профессии? Одни вопросы. Но Головницкий искал на них ответы. И находил.
Как рождаются стихи, музыка, рисунки? Уму непостижимо! — Вот и весь ответ. Одарённые люди говорят, что некоторые мысли и образы приходят, как озарение, как вспышка. (От Бога!). Приходят неожиданно, и этот момент пропустить нельзя! Один из знаменитых композиторов записывал ноты на чём попало, например, на манжетах и салфетках в ресторане (он даже чертил нотный ряд вилкой!), пока всё-таки не сделал «карманные» заготовки заранее. Некоторые поэты держали на тумбочке рядом с кроватью листок бумаги. Когда ночью являлась муза и приносила поэту пару гениальных строк, они тут же записывали их, хотя казалось, что такие стихи забыть невозможно! Но утром память смывала всё начисто. Так было и у Льва Головницкого. Вот что рассказывал челябинской журналистке Елене Рохацевич человек, который был с ним практически круглосуточно — супруга скульптора Энрика Эмильевна:
— Идеи у Льва возникали ночью, ему лучше думалось ночами. Днём невозможно всё разложить по полочкам. Когда ложился спать, брал под подушку карандаш. Ночью проснётся от увиденной во сне композиции, той, что мучила его днём. Быстро зарисует и опять ложится спать. Так появился образ Орлёнка, по-своему похожего и не похожего на всех остальных орлят — юных героев Гражданской и Великой Отечественной войн.
Кто не знает памятник Орлёнку в Челябинске? А ведь первоначально Орлёнок был станковой скульптурой (два метра!), которую представили на выставке в Москве. И Орлёнок, как говорится, сразу же зацепил! Прототипом Орлёнка послужил старший брат Льва Головницкого — Юрий, который погиб на Курской дуге в 17 лет! (Кстати, он хорошо рисовал.) Это была скульптура, с натуры: живая, без нотки пафоса, без тени монументальности. Скульптуру увезли «удивлять Европу» — на выставку «ЭКСПО» в Брюссель, а в Челябинске появилась мысль превратить камерную скульптуру в памятник. Вы не поверите, но в областном центре было только два памятника — Владимиру Ленину на Алом Поле и Самуилу Цвиллингу у кинотеатра им. А. Пушкина. Два, Карл! Комсомольцы Советского района Челябинска решили сами заработать деньги на строительство Орлёнка. В числе инициаторов были близкие друзья Головницкого. Энтузиазм, как сейчас бы сказали, зашкаливал.
Архитектор Евгений Александров посоветовал скульптору значительно увеличить памятник. Раза этак в два. Головницкий с женой категорически возражали: 3D принтеров тогда не было, и механически увеличить скульптуру, без нарушения пропорций и каких-то деталей было невозможно! Но Александров попросил выпилить из фанеры щит в размер Орлёнка и разместить на месте памятника: смотрелось, как тут и было! Головницкие дружно подняли руки: сдаёмся! При всем своём крутом характере Лев умел прислушиваться к советам.
Памятник нужно было сделать к 40‑летию комсомола. Времени, как всегда, почти не было. А самое главное, не было у Головницких и мастерской! Дело было летом, и пока школьники были на каникулах, Льву Николаевичу выделили спортивный зал в школе в Каштаке — подальше от любопытных глаз. Чтобы вылепить четырехметровую фигуру, нужно было замесить огромную гору глины. Автор видел, как в колхозе мешают глину для изготовления кирпичей при помощи лошадей, которые бегают по кругу. Но семья Головницких хоть и привыкла пахать как лошади, но не так же! (К слову, в дальнейшем скульптор был награждён двумя орденами Трудового Красного Знамени — заслужил не только головой, но и руками!) К счастью, им выделили помощников, и дело пошло. Новая скульптура Орлёнка получилась даже более выразительной, чем прежде.
Когда осенью 1958 года открывали памятник Орлёнку, погода была жуткая. Лев Головницкий дрожал от холода и волнения. Это был его первый в жизни памятник. За Орлёнка челябинскому скульптору присудили одну из первых премий Ленинского комсомола. Лев Головницкий тогда сказал:
— Может быть, мне отдать эти деньги детям Вьетнама?
Скульптору сказали: молчи! Этак и других по твоему примеру заставят от премий отказываться, а ведь далеко не все этого хотят…
В 60‑е годы областной комитет ВЛКСМ учредил свою премию — «Орлёнок». Этой премией был награждён соавтор памятника архитектор Евгений Александров. А также Энрика, жена Головницкого, художник и скульптор.
Так Орлёнок связывал вместе судьбы людей.
Как челябинские скульпторы доросли до Ленина
В 50‑е годы руководство пришло к выводу, что Челябинск достоин солидного памятника Владимиру Ленину. В 1957 году был объявлен Всесоюзный конкурс. В нём приняли участие скульпторы и архитекторы из Москвы, Свердловска, Челябинска — всего было представлено 18 городов. От Челябинска свой проект выставили Лев Головницкий и Евгений Александров. Дело было серьёзное, ответственное, и жюри вынесло соломоново решение: первое место не присуждать, а ограничиться двумя вторыми. Вторые премии присудили Московскому архитектурному институту и Головницкому с Александровым. Но не ставить же в Челябинске два памятника? Решение отложили.
В этом же году в Челябинске побывал президент Академии художеств СССР скульптор Николай Томский. Народный художник СССР, Герой Социалистического Труда Томский поставил в стране целый полк Лениных, Сталиных и других вождей, полководцев, учёных и героев труда. На приёме в обкоме КПСС его спросили: нет ли у вас случайно статуи Ленина? Случайно статуя у Томского была, вот только по размеру она не подходила — всего пять метров, маловато! Так что решение о конкурсе всё же пришлось принимать.
На этот раз конкурс проводился закрыто. И тут уже первое место присудили коллективу челябинцев в составе Льва Головницкого, Евгения Александрова и, как тогда говорили, примкнувшего к ним скульптора Виталия Зайкова. (Напротив челябинского вокзала стоит его скульптура «Сказ об Урале».) Памятник получился очень удачным. Он был одним из крупнейших в стране. Партийные и советские чиновники внесли в памятник своё дополнение. Люди они были пожилые, стояли на трибуне по 3–4 часа и терпеть долго по-маленькому не могли. Пришлось Александрову сделать внутри постамента туалет. А также буфет — надо же в холодную погоду согреваться! Однажды ночью проводка в этом «подпольном» заведении загорелась, пришлось тушить пожар. И уже утром «Голос Америки» сообщил, что в Челябинске сгорел памятник Ленину. Это не выдумка, факт, подтверждённый Александровым.
Челябинский памятник стал героем рассказа Сергея Довлатова «Номенклатурные ботинки». Довлатов написал, что, когда открывали памятник и с него сняли покрывало, народ увидел, что Ленин с двумя кепками — одна на голове, другая — в руке. За ночь одну кепку удалили. Это, конечно же, чушь. И таких анекдотов со ссылками типа «мой двоюродный дядя моего друга сам видел» можно было насчитать десятки. А неприятный казус в жизни Головницкого был. На 250‑летие Челябинска не успели отлить из металла памятник первому строителю города. Огромного мужика с топором временно изготовили из гипса. Рука с топором отвалилась, и повисла до земли на куске арматуры. В «Комсомольской правде» вышла заметка с заголовком «Даже у памятников опускаются руки». Головницкий расстроился и восстанавливать памятник не стал. На его месте сейчас стоит памятник Сергею Прокофьеву.
Три меча: Магнитка, Волгоград, Берлин
В годы войны Челябинск получил второе название — Танкоград. Так было принято, что за машинами танкисты приезжали с фронта прямо на завод. И вот поступило предложение сделать танкистами рабочих-добровольцев: на Урале начали формировать добровольческий танковый корпус. Патриотизм был невероятный: на одно место в танковом корпусе претендовали по 20 человек, люди добровольно снимали с себя военную бронь.
9 мая (кто бы знал, что это число будет знаковым!) 1943 года танкисты принимали наказ на Мясной площади, как тогда называлось место перед сегодняшним магазином «Молодёжная мода». По Кировке, как сейчас называется эта улица, добровольцы, отправляясь на фронт, прошли торжественным маршем. И вернулись с победой! В 1975 году в Челябинске было решено установить памятник танкистам-добровольцам. Заказ доверили Головницкому. (В будущем Лев Головницкий снова прикоснётся к теме Танкограда — в 1983 году он сделает бюст дважды Героя Социалистического Труда главного конструктора ЧТЗ, генерал-полковника Ивана Трашутина.) После войны прошло всего 30 лет. На торжественное открытие памятника приехали бывшие танкисты-добровольцы, ещё вполне крепкие мужики с ясными головами: им было что вспомнить! Возможно, что Лев вспомнил в этот день и старшего брата Юру, который погиб во время одного из крупнейших танковых сражений Второй мировой войны…
Судьба вновь свела Головницкого с Вучетичем, но уже заочно. Вучетич создал великие памятники Великой Отечественной войны — «Воин-освободитель» в Трептов‑парке Берлина и «Родина-мать» в Волгограде. По замыслу это была часть триптиха, который должен завершиться в Магнитогорске. Памятник планировали воздвигнуть к 50‑летию Магнитки. Логично было бы, если бы и заключительную часть триптиха поручили автору, но Вучетич за год до этого скончался. Выбор пал на Льва Головницкого.
На берегу реки Урал в Магнитке насыпали 18‑метровый холм. На нём установили фигуры рабочего и солдата. Рабочий-металлург передаёт воину меч, который был выкован из металла, выплавленного из 500‑миллионной руды горы Магнитной. (Символично, что воином, который позировал Вучетичу при создании памятника в Берлине, был бывший работник ММК Яков Одарченко!) Фигуры весом 83 тонны поднялись ввысь на 16 метров.
Так Лев Головницкий стал монументальным скульптором.
Ему нравился Ван Гог, но он любил Энрику
Почему Энрика влюбилась в Головницкого? По общим дисциплинам Лев учился скверно, его решили отчислить, но отстоял директор училища, будущий тесть. Лев не был примерным мальчиком. Ну, и что? Он был талантлив. Это безусловно. И не только. Энрика Эмильевна Головницкая вспоминала, что уже в те годы Головницкий имел довольно крутой характер и умел постоять за свою точку зрения. Он был настоящий лев даже с виду — всю жизнь художник носил пышную гриву волос. А молодым девушкам, прежде всего, нравятся мужские поступки. Вспомним ещё раз случай, когда Лев отказался от работы над скульптурой Сталина, и предложил свою тему. Преподаватели училища возмущались: он ещё выбирает! А преподаватель зарубежной литературы с ехидцей спросил:
— Вам, Головницкий, может быть, и Ван Гог нравится?
И что же Головницкий? Он честно ответил:
— Нравится…
Все были в шоке. Но конфликт не раздули.
Как человек творческий, он мог позволить себе некоторый выпендрёж в одежде. Одежду он носил удобную, обычно это были куртка и свитер, но стильную, с шиком — если пиджак, то яркой расцветки, если ботинки, то с рантом. Однажды зимой вместо обычной шапки он стал носить лисий треух — и тепло, и оригинально. Часто он ходил вообще «без головы» — шапку заменяла копна вьющихся волос. Лев имел характерное лицо: розовая кожа (альбинос!), характерной «лепки» нос — Головницкий любил обыгрывать его в автошаржах. За яркую внешность его любили снимать фотографы, особенно Владимир Белковский.
Энрика родила Головницкому двух прекрасных двойняшек — Наташу и Павла. Об их семейной жизни мало что известно. Энрика и Лев были обречены на профессиональное сотрудничество. Хорошо известны две их совместные профессиональные работы — памятник Александру Пушкину, установленный в парке, который носит имя поэта, и «Память» — мемориальный комплекс на Лесном кладбище в память о воинах, умерших от ран (в Челябинске было 10 госпиталей). Энрика работала в современных жанрах — монументальные и камерные портреты, памятники, жанровая скульптура малых форм. Заслуженный художник РСФСР, член союза художников СССР. Выставлялась на республиканских и всесоюзных выставках. Одним словом, была вполне самодостаточным художником, а не просто женой Головницкого.
Энрика помогала мужу во всех организационных делах. Он, как орлёнок, стремительно взлетал на Олимп искусства. В 30 с небольшим он уже стоял во главе областной организации союза художников, был членом правления Союза художников РСФСР и СССР, ему было присвоено звание заслуженного. В 1962 году (в 33 года!) его впервые выдвинули кандидатом в члены-корреспонденты Академии художеств, но прежде чем им стать, прошло больше десяти лет. В чём дело? А в том, что у Головницкого не было высшего образования! До зрелых лет он так и не нашёл времени получить формальные «корочки». Пришлось (ах, какой стыд и срам!) садиться за учебники, чего Лев не любил с юности. Институт он выбрал под боком — Магнитогорский педагогический. Знакомые сомневались, что будущий академик сдавал экзамены и писал сочинение, но Головницкий уверял, что экзамены сдавал и сочинение писал. Институт он закончил экстерном и сразу же стал членкором академии. Случай, можно сказать исторический. А что? В истории такого не было. Энрика была женой человека, который не только сохранял историю для потомков. Он её делал.
В советское время о нём не было издано ни монографии, ни альбома.
Нет ни мрамора, ни бронзы. Простой железный крест
В 1987 году Лев Головницкий переехал в Красноярск. В следующем году стал действительным членом Академии художеств СССР. Здесь он стал академиком — секретарём Сибирско-Дальневосточного отделения Академии. А также руководил скульптурной мастерской, и, как профессор Красноярского художественного института, преподавал на кафедре скульптуры. Дальше, если вкратце, жизнь складывалась так: в 1989–1991 годах — народный депутат СССР. В 1993 году переехал в Екатеринбург, оказалось, уже навсегда. На следующий год Льва Николаевича не стало. Урна с его прахом была захоронена в Челябинске на Успенском кладбище. Сейчас здесь установлен простой железный крест с именами скульптора и его родителей.
Никакого помпезного памятника академику нет. Ни мрамора, ни бронзы. Всё просто.