+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info
Петр Мамонов

Когда мы с Брайаном Ино вместе работали, знаете, он что из Москвы вывез? Квадратную коробку со спичками. И эту коробку у себя в замке, в Вудбридже, поставил на мраморный английский стол XV века. Эта коробка сразу все убрала, потому что такого больше нигде не делают. Я не киноактер, я личность. Я вот такой странный. Я не для глянцевых, вы перепутали. Я для тех, кто с семи утра в троллейбусе.
В последнее время смотрю французское, реже американское, кино 1950-х – начала 60-х годов. Все люблю, где правда, где любовь, где чисто. После 1962-го года смотреть кино невозможно. Тут уже голое тело на экране, тут же насилие. Все очень сильно изменилось, очень сильно отдали, прямо резко…Ушло чистое, нравственное кино, старые вестерны, посмотрев которые хочется плакать. Зло очень агрессивно, очень качественно. Смотрите, как качественно делаются эти злые передачи. Это, конечно же, привлекает.
Кино – трудная задача. Как Лунгин сказал: «Есть два типа актеров: одни перевоплощаются, другие натягивают на себя роль, как рубашку, и она трещит и рвется по швам, и Петя вот такой». Иван Грозный не получился у меня. Что такое русский царь, понять очень трудно. Это когда одна поднятая бровь – и армии шли. Вот отец Анатолий в у меня получился, потому что я это знаю. Мы «Остров» сняли за сорок дней. И не по десять, по двенадцать часов. Но счастье же в преодолении, а не когда сладко и сытно. Вот иногда некоторые старики вспоминают дни войны как самые счастливые моменты жизни.
Я стоял на сцене в клетчатом пиджаке, пел. С гитарой я – король. Она смотрела, потом крикнула: «Ты самый главный, ты мой на всю жизнь!» Брак – сложнейшая вещь, это подвиг. Я раздражаюсь: она что-то делает не так. Я говорю батюшке: «Отец Владимир, ну как она могла?!». Он отвечает: «Петя, она женщина…». Я запомнил это на всю жизнь.
Любовь – это не чувство, а действие. Любовь – это вымыть посуду вне очереди. Ну не настаивай на своем. Не ори: «Не разогрето!». Потерпи минуты две. Она, бедная, сейчас разогреет. Тоже устала. Что ты все «жена должна», «муж должен». Любовь – это не сю-сю, му-сю. Это тяготы друг друга нести.
Зачем мы живем? Долгие годы я никак не отвечал на этот вопрос – бегал мимо. Был под кайфом, пил, дрался, твердил: «Я главный». А подлинный смысл жизни – любить. Это значит жертвовать, а жертвовать – значит отдавать. Схема простейшая. Мы думаем: для хороших дел есть еще завтра, послезавтра. А если умрешь сегодня ночью? Что ты будешь делать в четверг, если умрешь в среду?
Себе тоже хочется, конечно, удовольствий. А потом начинаешь сравнивать, где больше удовольствия получил. Когда отдал или когда скрылся, заперся, наелся? Ну не лежало рядом! Разного порядка кайфы. Тот, кто попробовал, будет помнить об этом новом ощущении всегда.
Так вот, еду я на «мерсе» в свою деревню, на педальку жму, сзади бутылки с пивом гремят. Фильм французский везу смотреть. Приезжаю – а все, света нет. И я оказался в полной темноте. Лягте как-нибудь в темноте, отключите все «пикалки» и задайте себе такой вопрос: кто вы и как вы живете? Я вообще нормальный парень или так себе?
К нам свет от ближайшей звезды шесть лет идет. Вот они, наши масштабы, наши глубины. А мы пытаемся заполнить их в лучшем случае добрым фильмом, а в худшем – водочкой. Я сейчас скажу странную вещь. Нам все это нравится только потому, что нам скучно наедине с собой. Вы попробуйте лечь и на час остаться. И вы с ужасом обнаружите, что вам скучно.
Не важно, существует группа «Звуки Му» или не существует, извлекает она какие-то звуки или нет. Для созидания нужно любить, а любить сердце не научено. Вернее, может, у кого и научено, а вот у меня – нет.
Творчество в природе души. Есть какие-то, конечно, наработанные вещи, техника есть. По-всякому. Но главное – должна быть жажда, как десять дней не пил, нельзя чуть-чуть хотеть. Я с широко открытыми глазами все время живу. Смотрю туда, смотрю сюда, в себя смотрю…
Все зависит от нас: как мы слышим. Замылены ли глаза. Забиты ли уши. Затерта ли душа. Я сам заворожен миром: этими людьми, полями, небом, деревьями. Мне все удивительно. Когда ко мне приезжают, говорят: «Далеко вы забрались». А я спрашиваю: «Далеко от чего?». И человек замолкает. Из-за того, что я в деревне живу, у меня каждый день другой. Каждый день – другое небо.

Pin It on Pinterest

Share This